Поделиться
Почему капиталы опять убегают за рубеж, связано ли это с предвыборными ожиданиями?
Какая черная кошка мешает более тесной координации предпринимательским союзам страны? Нужны ли России законы о меценатстве и лоббизме? Эти и многие другие вопросы затронули в своей беседе член Президиума Ассоциации юристов России Михаил Барщевский и президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин.
Михаил Барщевский: Александр Николаевич, в какой степени неопределенность с кандидатом в президенты от власти на 2012 год приводит бизнес к ступору?
Александр Шохин: К ступору складывающаяся ситуация не приводит, потому что выбор все равно будет из двух вариантов. Для бизнеса плохо, когда ставка делается на усиление роли государства в экономике. На наш взгляд, это ведет к замедлению реформ и сохранению многочисленных причин для коррупции. Но даже в этом варианте постепенные улучшения, безусловно, будут происходить хотя бы потому, что заявка на достаточно длительный, шестилетний президентский срок, должна будет содержать что-то новое.
Барщевский: А почему в последний год бизнес так сильно притормозил в развитии? Не начинаются новые проекты, вывод капитала увеличился, рынок недвижимости просто мертвый. Может быть, я сгущаю краски?
Шохин: Нет, вы правы. Отток капитала с октября оказался рекордным и составил 45 миллиардов долларов, значительно превысив прогнозы. Сделки происходят, но большинство из них - с дисконтом по сравнению с другими развивающимися рынками. Крупная сделка по продаже Вимм-Билль-Данна с большой премией, скорее, исключение. Есть и элемент политической неопределенности. То есть Россия на фоне других стран БРИК и даже следующих за ними еще 11 выглядит не самым лучшим образом. А бизнес выбирает, где лучше - больше гарантий защиты прав собственности и выше доходность при меньших рисках. Поэтому даже многие наши компании зарегистрированы за рубежом, там же они делают производственные инвестиции, платят налоги, а их владельцы и топ-менеджеры работают в России, как в командировке. Для бизнеса это хорошо, а для государства, конечно, плохо.
Мы могли бы выглядеть лучше с точки зрения инвестиционного климата, который даже руководителями страны оценивается как недостаточно благоприятный.
Барщевский: А что вы хотите, если 70 процентов экономики находится в руках государства?
Шохин: Я как раз хочу, чтобы выход государства из бизнеса происходил более быстрыми темпами. И мы с коллегами из РСПП постоянно подталкиваем правительство в том числе для решения социальных проблем к проведению более агрессивной политики приватизации. Если государство уже заявило о намерении сократить свою долю в капитале каких-то компаний и банков, не надо ограничиваться 51 процентом. Там, где есть серьезные основания считать, что государству нужно остаться, следует вводить правило золотой акции или принимать какие-то другие креативные решения, но выводить на рынок как можно больше акций. В остальных случаях можно смело снижать долю государства до нуля. Тогда и иностранный капитал будет оценивать Россию как более привлекательный рынок для инвестиций, но главное, и российский предприниматель будет с большим удовольствием вкладывать в свою страну.
Барщевский: Вы работали в команде Гайдара. Расскажите, как вы решились на такой радикальный шаг, как отпуск цен?
Шохин: Это сделала не команда - президент Ельцин. Объявление о либерализации цен Борис Николаевич сделал 28 октября на V съезде народных депутатов, за неделю до назначения первых членов правительства той команды.
Барщевский: Наверняка он делал это заявление, уже переговорив с членами будущего правительства?
Шохин: Нет. До 5 ноября было вообще непонятно, кто будет премьер-министром и войдет ли в состав правительства команда Гайдара. Кстати, сейчас, на мой взгляд, мы повторяем тот же сценарий. Команда Мау и Кузьминова готовит "Стратегию 2020" для будущего правительства, состав и председатель которого неизвестен. Команда Юргенса - программу для нового президента. Хотя предполагается, что такую программу может осуществить Дмитрий Медведев, делается оговорка, что она пригодна и для других национальных лидеров. Плохо, что эксперты готовят программы для фигур, имена которых еще не определены. Если их возьмется исполнять не предполагаемая персона, а кто-то другой, он наверняка привнесет нечто свое, что сделает изначальную программу либо нереализуемой, либо декларативной.
При Гайдаре была реализована оптимальная схема. Геннадий Бурбулис сумел убедить Ельцина в том, что те, кто пишет программы, должны их реализовывать.
Барщевский: Вам не приходила в голову мысль, что создание "ОПОРЫ", "Деловой России" и РСПП имело целью не допустить объединения предпринимателей в одну силу?
Шохин: РСПП был создан 19 декабря 1991 года еще до распада Советского Союза на базе Научно-промышленного союза СССР. И только потом появились "ОПОРА", "Деловая Россия" и другие. Первые 10 лет РСПП называли профсоюзом "красных директоров", потом - "профсоюзом олигархов", сейчас это организация, представляющая интересы всего бизнеса.
"ОПОРА", объединяющая в большей степени малый бизнес, действует в рамках схемы, существующей во многих странах. "Деловая Россия", с одной стороны, объявляет себя организацией среднего бизнеса, с другой - крупного, но не сырьевого по сравнению с РСПП. В 2004 году создали координационный совет предпринимательских союзов России, куда вошли 3 вышеназванные организации. Я стал первым председателем организации, и несколько лет мы довольно эффективно сотрудничали. К сожалению, в последнее время у нас не получается садиться за один стол и вырабатывать согласованную позицию - каждый хочет добежать раньше других до правительства, администрации президента. Может быть, это и политическое решение - иметь больше организаций, чтобы консолидированную позицию было не так просто сформировать.
Барщевский: Почему предприниматели не занимаются политикой? Это такой негласный договор с властью?
Шохин: Став президентом РСПП, я поднял вопрос: заниматься ли нам политикой, участвовать ли в избирательных кампаниях, формировать ли политические требования к власти. Тогда мы с коллегами решили, что напрямую политикой заниматься не будем. Мы стали работать со всеми политическими партиями, готовыми проводить в жизнь нашу позицию и заниматься публичным лоббизмом своих интересов через существующие политические институты.
Барщевский: Вы ощущаете поддержку правительства или находитесь в состоянии постоянной борьбы с ним?
Шохин: Если частный бизнес не будет бороться и отстаивать свои интересы, он, безусловно, будет поражен в правах: государственные компании начнут прибирать к рукам наиболее лакомые куски экономики, станут нарушаться права частной собственности, перестанут развиваться рыночные институты. Бизнес должен постоянно присутствовать на публичной площадке, отстаивать свои интересы, в том числе апеллируя и к политическим партиям в процессе выборных кампаний. Инициативы правительства по гуманизации уголовного законодательства, защите конкуренции, обновлению Гражданского кодекса, корпоративному законодательству свидетельствуют о том, что власть учитывает интересы бизнеса и готова искать компромиссы.
Барщевский: Как вы думаете, возможно, чтобы министров экономики и промышленности у нас выбирали на объединенном съезде РСПП, "Деловой России" и "ОПОРЫ", а премьер-министр предлагал бы эту кандидатуру президенту?
Шохин: Конституцией это не предусмотрено, но согласование кандидатур этих министров с бизнес-сообществом, как жест доброй воли со стороны президента и правительства, было бы разумно. Кстати, подобное уже случалось. Когда я недолго работал в правительстве Примакова, помню, он согласовывал с РСПП кандидатуру министра экономики. Кажется, она не прошла, но ведь важен прецедент.
Барщевский: Как вы считаете, нам нужен закон о меценатстве?
Шохин: Нужен. Мы уже добились того, чтобы личные благотворительные вложения освобождались от налога на доходы физических лиц. Очень хотелось бы, чтобы и корпоративные вклады, особенно фондов как юрлиц, также выводились из-под налогообложения как минимум из чистой прибыли. Как это происходит во всем цивилизованном мире.
Барщевский: А закон о лоббизме нам нужен?
Шохин: Хотя я заведую кафедрой лоббизма в Высшей школе экономики - официально она называется Кафедра взаимодействия бизнеса и власти - я в этом не уверен.
Схема финансирования лоббистских усилий должна быть прозрачной. Но закон - это всегда какие-то рамки, и нужно определить, какие именно. То ли нам регистрировать лоббистские конторы по типу США, то ли бороться с коррупционными схемами, при которых подкупаются депутаты и министры. Если будут созданы и законодательно закреплены публичные площадки, на которых бизнес будет вырабатывать свою позицию и она будет доводиться до власти, закон о лоббизме станет не нужен. Нам, другим объединениям бизнеса, таким как ТПП, нужно дать те же права, что и Общественной палате. Закон предполагает, что ее заключение по соответствующим законопроектам и постановлениям правительства является обязательным. Если мы добьемся такого же права для объединения бизнеса это и будет закон о лоббизме.