Мир надо снять с "нефтяной иглы". Доля "черного золота" в энергобалансе планеты держится у опасной черты - 40 процентов. Сегодня представители власти, эксперты и бизнес обсудят энергетические сценарии и прогнозы до 2050 года.
Этот "круглый стол" организовал Институт энергетики и финансов вместе с экспертами Всемирной независимой энергетической сети WIEN. Накануне наш корреспондент встретился с президентом института Владимиром Фейгиным.
Российская газета: Сейчас прогнозы будущего энергетики все больше доводятся до 2050 года. Не слишком ли далеко заглядываем? Кто знает, что будет через 39 лет, может, надо сосредоточиться на текущих делах?
Владимир Фейгин: Одно другому не мешает. Попытка заглянуть вперед сразу на 40 лет - это, действительно, очень долгосрочный прогноз. И не случайно мы видим такое многообразие мнений, поскольку существует очень большая неопределенность.
Но я вам скажу больше. Энергетическую проблематику стали все чаще увязывать с изменением климата. По мнению многих климатологов, нам всерьез угрожает повышение температуры окружающей среды на 4-6 градусов, то приходится анализировать уже период до 2100 года. Так что без долгосрочных прогнозов нельзя, чтобы потом не удивляться, что наступил очередной энергетический или экологический кризис.
РГ: И когда его ждать?
Фейгин: Давайте не будем гадать на кофейной гуще. Сначала надо выявить возможные риски, угрозы. Например, дефицит продовольствия, воды. Решение этих вопросов потребует новых производств, а значит, и энергии. А 2050 год выделен потому, что это тот период, за который необходимо сделать все возможное, чтобы не попасть в ситуацию, когда сбудутся негативные прогнозы по 2100 году. Это, если хотите, директивный барьер.
Энергетика так устроена, что всегда надо смотреть далеко вперед. Если мы принимаем решение, например, о строительстве электростанции (а она будет работать не меньше 40-50 лет), то инвесторы хотят знать, будут ли для нее ресурсы - энергоэффективные, конкурентоспособные - на таком горизонте. Сколько на это потребуется времени, средств? Проверенных новых решений сейчас не так много, а дешевых - просто нет.
РГ: Вы имеете в виду проекты, связанные с возобновляемыми источниками энергии?
Фейгин: Да. Они дорогие и все субсидируются государствами. Считается, что когда они станут зрелыми, то станут самоокупаемыми. Евросоюз, например, считает, что это произойдет примерно через 10 лет. А эксперты Международного энергетического агентства, напротив, полагают, что и через 20 лет получение этой энергии будет субсидироваться.
РГ: По экспертным оценкам, пик добычи разведанных запасов нефти придется на 2040-2050-е годы. А потом она начнет снижаться. Вы согласны с этим прогнозом?
Фейгин: Мне представляется, что это один из реалистичных сценариев. Однако точных оценок нет. Ресурсы крупнейших нефтедобывающих стран не прошли через международный аудит. Некоторые страны просто не хотят раскрывать то, что ресурсов у них очень много, ведь тогда, по их мнению, цена на нефть упадет. Однако в ситуации, когда нет четких данных о запасах, вероятность наступления кризиса, причем неожиданного, достаточно велика.
РГ: Что же, кроме аудита, надо сделать, чтобы этого не произошло?
Фейгин: Сегодня нефть, например, составляет 40 процентов от всех потребляемых в мире энергоресурсов. Это очень много. Газ около 20 процентов, уголь - немного больше 20. Такое доминирование нефти опасно. И многие прогнозы говорят о том, что степень этого доминирования надо снижать, чтобы не зависеть в такой мере от одного энергоносителя.
РГ: Атомная энергия может стать альтернативой?
Фейгин: Это, действительно, с точки зрения эксплуатационных затрат, наиболее дешевый вид энергии. И представляется, что роль атомной энергетики будет значительной. Но говорить о том, что она серьезно изменит структуру мирового энергобаланса, я бы не стал. Этот баланс на данном этапе надо подправить за счет увеличения доли газа. А потом и возобновляемых источников.
РГ: В каком состоянии сейчас находится энергодиалог Россия - ЕС? Есть тупиковые вопросы?
Фейгин: Мы активно работаем в режиме диалога уже больше десяти лет. Сейчас ЕС взял крен на ускоренное изменение структуры своего энергетического баланса. При этом видно, что в ряде случаев подобные инициативы в перспективе способны принести угрозы нашему сотрудничеству.
Чтобы этого не случилось, мы ведем экспертную работу по углубленному анализу европейских инициатив. Сейчас ЕС работает над дорожной картой развития энергетики до 2050 года. Одновременно мы вместе с европейцами делаем дорожную карту нашего сотрудничества до 2050 года. Это как раз та площадка, на которой можно согласовать интересы и риски.
РГ: Что стоит добавить в наше сотрудничество с ЕС?
Фейгин: Думаю, что европейцы часто не очень хорошо понимают, что у нас есть свои национальные приоритеты, связанные с решением собственных проблем. Если наши партнеры будут принимать настойчивые усилия по снижению потребления газа, то стоит ли нам ориентироваться на их экспортные рынки? Либо мы являемся долгосрочными партнерами, либо нет. Думаю, все-таки первое. Вот и надо снижать неопределенность и определить линию поведения в сотрудничестве ЕС и РФ в энергетике.
Руководство Еврокомиссии планирует довести долю энергии от возобновляемых источников (ВИЭ) до 20 процентов, а затем, к 2050 году, снизить объемы выбросов парниковых газов не менее, чем на 80 процентов, а это означает резкий рост вклада ВИЭ в энергобаланс. Конечно, доля нетрадиционных источников будет расти, но я не думаю, что столь драматично высокими темпами. Время у нас есть, чтобы построить долгосрочную систему в энергетической сфере. Но и затягивать с этим нельзя.
Российская газета: Владимир Исаакович, недавно ИНСОР представил свое новое исследование по энергетике. В нем говорится, что "нефтяное проклятие" является не проблемой, а благом. Что вы на это скажете?
Владимир Фейгин: Наш институт являемся участниками этого исследования.
Никакого противоречия тут нет. Для России запасы энергоресурсов - это действительно наше конкурентное преимущество и ресурс, который при рациональном использовании может стать локомотивом роста экономики. Сам термин "нефтяное проклятие" представляется неприемлемым. В мире есть примеры, когда "нефтяное проклятие" оборачивалось благом - в Норвегии, например.