Поделиться
Старик в наушниках сидит на диване, уткнувшись в экран телевизора. Мужчина средних лет в безукоризненно-белой рубашке и галстуке, деловито расставляет медикаменты, спрашивает отца, как дела, извлекает мобильный, надевает пиджак, торопясь на работу. Так начинается спектакль театра "Сочьетас Рафаэлло Санцио" (Италия)"Проект J ", который имеет подзаголовок "О концепции лика Сына Божьего".
Еще вопрос, и лицо сына едва заметно мрачнеет. Отец обделался. Он плачет и просит прощения, сын привычно разворачивает его спиной, и мы видим знакомый с младенчества цвет. Сын надевает перчатки, моет старческую попу, меняет памперс.
Так продолжается три раза. С каждым новым приступом диареи количество коричневого вещества нарастает. Сын - уже забыв о перчатках - впадает в отчаянье. Теперь он плачет и просит прощения - за свое отчаянье, за то, что его, казалось, безграничное терпение оборвалось надсадным стоном. Он стремительно движется назад, туда, где, преодолевая все условности театра, раскинулся во всю высоту сцены лик Христа, и, припав к нему, целует его в губы. Иконография этого жеста восходит к Евангелию, к поцелую Иуды, почти единственному телесному контакту человека с Богом. Во все стороны зала разлетается усиленное динамиками, шепотом и стоном произнесенное Jesus.
Потом исчезает старик, потом вещи - кровать, диван, столы и стулья. Полная красоты и тоски музыка Скотта Гиббонса скрашивает наше смятение. Мы остается наедине с огромным ликом Сына Божия, концепцию которого исследует Кастеллуччи, и видим, как его обратная сторона буквально истекает, заливается все той же коричневой субстанцией, которую до тех пор так терпеливо убирал сын. Темный лик сдирают с панно, на котором - подобно распятию - теперь проступают вырезанные и светящиеся изнутри буквы: YOUAREMYSHEPHERD (ТЫ МОЙ ПАСТЫРЬ), а в конце строки медленно проступает улыбчивое и смущающее NOT.
Вот и все. Тишина. Нулевая степень высказывания. Отсутствие любого месседжа, послания, которое бы делало этот кощунственный перформанс домом одухотворенного смысла.
Весь остальной спектакль свершается в нашем сознании, и только наш личный опыт может быть подлинным соавтором этого диковинного представления, центром которого становится созерцание "дерьма" человеческой жизни на фоне Лика. Образ Христа, созданный в эпоху Возрождения и приписываемый Антонелло да Мессина (SalvatorMundi - "Спаситель мира"), взирает вам прямо в глаза, где бы вы ни находились. Это очевидец мирского горя и зла, который, однако, по своей природе хранит безмолвие, обрушивает вас в самую сердцевину переживания.
Ромео Кастеллуччи творит чистый перформанс. 50-минутное действо с его медицинскими и биологическими подробностями, чей натурализм смягчен лишь отсутствием запаха; действо, буквально исполненное слез и льющихся экскрементов, которые, кажется, заливают собой все пространство, называемое театром, разворачивается на фоне такого бесстрастно-прекрасного лика Христа, о котором при желании можно сказать все, а при желании - ничего. Принявший в себя за тысячи лет столько боли и слез, столько крови мучеников и страстотерпцев, он превращается постепенно в идеально черную дыру. Залитый экскрементами - этой данной нам от рождения субстанцией смерти - образ Христа, созданный в эпоху Возрождения, становится образом нашего сомнения, нашей боли, нашего мертвого Бога.
На встрече с режиссерами и студентами, которая произошла на другой день после премьеры в Москве, прозвучал фундаментальный вопрос об отношении режиссера к идее Троицы. Вопрос правомерный, ибо на сцене присутствуют лишь отец, сын и лик Сына Божьего. Где же третья часть Троицы, где Дух Святой? В своем изысканном и долгом размышлении Ромео Кастеллуччи высказал мысль, определяющую весь его театр: "Возможно, Дух Святой расположен в сознании созерцающей публики, там, где только и может осуществить себя театр".
Радикальный итальянский режиссер, вдохновленный идеями Павла Флоренского и Андрея Тарковского, Кармело Бене и Ги Дебора, он творит театр вне комментария, театр, чья реальность обнаруживается здесь и сейчас, в живом чувственном опыте. Не конфессиональная забота, а исследование разнообразных форм бытия - вот его интерес. Структура и форма трагедии были им исследованы в огромном проекте TragediaEndogonidia, одна из частей которого была показана на фестивале "Территория". В нынешнем проекте (его вторая часть - "Черная вуаль священника" - по словам Валерия Шадрина, возможно, тоже будет показана в Москве) Кастеллуччи исследует невыразимую структуру молитвы - того неявного и самому человеку неразличимого мгновения, которое превращает нетерпимость в любовь, а отчаянье в надежду.