Поделиться
22 ИЮНЯ 2011 года исполняется 70 лет с начала Великой Отечественной войны. К этой дате приурочен показ фильма Алексея Пивоварова "22 июня. Роковые решения" (НТВ,19 июня, 21.55).
Новая документальная драма продолжает серию военных фильмов Алексея Пивоварова, вызвавших зрительский интерес: "Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова", "Москва. Осень. 41-й", "Брест. Крепостные герои" и "Вторая ударная. Преданная армия Власова". Картина "22 июня. Роковые решения" использует схожие визуальные решения - кинохронику в сочетании с компьютерной графикой и элементами игрового кино. Многие эпизоды воссозданы с помощью масштабных реконструкций, а подлинные документы эпохи предстают в актерском изложении Михаила Ефремова.
Однако появились и совершенно новые акценты. Этот фильм стал совместным российско-германским проектом, участие в котором немецких журналистов и историков позволило взглянуть на события 1938-1941 годов и с другой стороны границы.
Почему летом 1941-го СССР оказался совершенно не готов к войне, которая шла у его границ с осени 1939-го? Неужели безжалостный прагматик Сталин мог верить Гитлеру больше, чем собственной разведке? Правда ли, что наша агентура сообщила точную дату нападения за несколько месяцев до него? Чтобы ответить на эти вопросы, съемочной группе Алексея Пивоварова пришлось не раз пересечь бывшую границу между СССР и Третьим рейхом, возникшую после раздела Европы по пакту Молотова-Риббентропа. Алексей Пивоваров рассказал "РГ" подробности проекта.
Российская газета: Фильм называется "Роковые решения", какую цепочку событий вы рассматриваете в картине?
Алексей Пивоваров: Эта цепочка событий, которая условно начинается с 1938 года, с Мюнхенского договора, и заканчивается 22-м июня 1941 года. Я говорю "начинается условно", потому что невозможно в историческом рассказе начать повествование ровно с нуля, все взаимосвязано и всегда одним событиям предшествовали другие. Композиция фильма выстроена не совсем хронологически, но временные рамки соблюдаются. Одна из центральных тем - договоры о ненападении, о дружбе и границах с Германией, которые мы подробно описываем и объясняем. Рассказываем, как на них реагировали люди, что говорили в Берлине, что думали в Москве, что эти договоры значили для Польши, для Советского Союза.
РГ: Как вышло, что Гитлер обманул Сталина?
Пивоваров: Это советский миф. Я уверен в том, что Сталин никому не верил и в последнюю очередь он верил Гитлеру и подписи Риббентропа. Я ни секунды не сомневаюсь в том, что Сталин никогда не относился к ним серьезно. Он понимал, что все договоры - временная мера. Как бы мы к нему ни относились, все же нельзя считать его дурачком, каким делает его привычная трактовка "боялся спровоцировать Гитлера и потому не разрешил привести армию в боевую готовность". Тем не менее 22 июня война случилась как гром среди ясного неба. Почему? На этот вопрос у нас есть четкий ответ, который мы обосновываем в фильме.
РГ: Вы объездили много стран в процессе подготовки фильма. Какие свидетельства нашли в командировках?
Пивоваров: Меня всегда интересует, как исторические события сказывались на обычных людях. Поэтому и сейчас мы искали свидетелей эпохи и в Германии, и в Польше, в Чехии, в Финляндии, разумеется, в России. Расспрашивали их о том, что они тогда чувствовали, переживали, что делали. Мы хотели показать эту грандиозную эпоху глазами ее простых современников.
РГ: Работали ли вы с архивами?
Пивоваров: У нас есть два научных консультанта, которые работают не только за кадром, но и в кадре. Они в полной мере соавторы фильма. Это Михаил Мельтюхов и Марк Солонин, два не во всем согласных друг с другом, но признанных специалиста по предвоенному и начальному периоду войны. Они работают с документами, спорят, дискутируют. Я и мой немецкий соведущий свою роль видели в том, чтобы рассказать, какие происходили события и как люди на них отзывались. А трактовку этих событий мы, понимая деликатность темы, оставили профессиональным историкам.
РГ: С каким настроением немецкая сторона подошла к участию в фильме?
Пивоваров: Обозреватель журнала "Штерн" выступает моим соведущим. Он мой ровесник и взялся за дело ответственно. Для немцев тема войны и ее начала такая же болезненная, как и для нас. Надо сказать, что мы с соведущим говорили на одном языке, и у нас не было никаких идейных или фактологических расхождений по теме. Мы представляем то поколение, у которого схожие взгляды на те события.