Министр по делам Европы Великобритании Дэвид Лидингтон на пресс-брифинге в Москве заявил, что обсуждение вопроса об упрощении визового режима с Россией начнется только после того, как Андрей Луговой предстанет перед британским судом.
Местная прокуратура обвиняет депутата Госдумы в убийстве в 2006 году бывшего сотрудника ФСБ России Александра Литвиненко в Лондоне при помощи радиоактивного полония. Практически одновременно с этим появилась информация, что Андрей Луговой и так сотрудничает с британским правосудием и не исключает своего визита в Лондон для дачи показаний. За разъяснением ситуации "РГ" обратилась к самому депутату.
Российская газета: Вы действительно давали показания по делу Березовского британскому суду в марте этого года?
Андрей Луговой: С британским правосудием я сотрудничал всегда на протяжении четырех лет. Другое дело, что они ко мне никакого интереса не проявляли. Те же, кому я действительно нужен, меня находят. Например, в начале года со мной связались английские адвокаты, которые взяли с меня свидетельские показания по обстоятельствам получения господином Березовским политического убежища в Великобритании. Я эти показания подробным образом дал - и в марте они были представлены суду. Сейчас они находятся на рассмотрении.
Дело Березовского имеет опосредованное отношение к делу Литвиненко. Российский предприниматель получил убежище мошенническим образом. Он придумал провокацию, что якобы на него в стенах британского суда должен был напасть какой-то представитель российских спецслужб и впрыснуть ему чернила из ручки. Все это готовил Литвиненко. И когда Березовский лишил Литвиненко средств к существованию, Литвиненко ему совершенно определенно заявил о своих претензиях в этой связи. А я в свою очередь все эти четыре года заявлял, что, если у кого и был мотив убить Литвиненко, то только у Березовского. Потому что Березовский устранял действительно опасного для себя свидетеля.
В рамках этого дела я дал показания. Насколько мне известно, суд будет принимать решение, допрашивать ли меня по ним дополнительно или нет.
РГ: Вы не исключаете, что приедете для этого в Великобританию?
Луговой: Я же не идиот и не собираюсь туда ехать, чтобы меня задерживали. Так как я считаю, что за прошедшие четыре годы политическая составляющая в деле Литвиненко спала, я решил нанять английских адвокатов и расшевелить британское правосудие. В этой связи мы готовимся предпринять ряд серьезных шагов. Каких - я пока говорить не буду.
Я готов к дальнейшему сотрудничеству с британским судом, прокуратурой и Скотленд-Ярдом. Не могут они прилететь в Россию - пожалуйста. В британском суде были прецеденты, когда обвиняемый допрашивался через конференц-связь. Не хотят прилетать - я им готов дать показания по видео.
Если после этого я им потребуюсь в Лондоне, то, в принципе, я готов туда прилететь, но только когда буду уверен, что дело Литвиненко не политизировано и там ничего нет, кроме судебного расследования. Я подозреваю, что к делу Литвиненко отношение имеют Березовский и британские спецслужбы. В связи с этим не исключаю, что безопасность моей жизни тоже под угрозой. Поэтому я поеду в Лондон только при гарантиях моей личной безопасности.
РГ: Вы еще рассчитываете на активные действия британского правосудия по вашей персоне?
Луговой: Возможно, осенью, ближе к ноябрю, после того как мы предпримем серьезные шаги по делу Литвиненко вместе с моими адвокатами. Посмотрим, как на это отреагирует британская система правосудия.
Правда, хочу обратить внимание вот на что: за последние два дня мне кто только ни звонил - все, кроме британских информационных агентств и газет, потому что британская позиция стала сомнительной. Это к вопросу о цензуре и свободе прессы на Западе.
РГ: После заявления Лидингтона о связи вашего дела с упрощением визового режима на вас не начали оказывать давление?
Луговой: Конечно, нет. Я думаю, всерьез его слова никто не воспринял. Я считаю, что "дикое" заявление британского МИДа унизительно для нашей страны. Это, как говорил премьер Владимир Путин, проявление "колониального рудимента". Видя мою активность, они понимают, что, если дело дойдет до суда, им будет нечего предъявить. Поэтому они лишний раз пытаются все это политизировать. В этой связи мы должны самым жестким образом относиться к Британии, не считаясь ни с чем.