Поделиться
Создатели первой атомной бомбы осознавали, что действуют вопреки воле Божьей.
Уважаемая Мария Александровна! В ответ на Ваш запрос об изобретении первой атомной бомбы можем сообщить следующее:
1 По свидетельству физика Х. Коршинга (Германия), в 1939 г., во время научных дискуссий о практическом применении открытия расщепления ядра урана, автор открытия радиохимик Отто Ган (Германия) неоднократно восклицает: "Это, несомненно, было бы противно воле Божьей!"
2 В сентябре 1942 г. бригадного генерала Лесли Р. Гровса утверждают руководителем проекта по созданию атомного оружия (Манхэттенский проект). К удивлению ученых, занятых в разработке бомбы, а также членов Комитета по военной политике (Military Policy Committee), курирующих проект, генерал Гровс назначает главой лаборатории секретного оружия Роберта Оппенгеймера. В ответ на возражения, указывающие на левые взгляды Р. Оппенгеймера и отсутствие у него Нобелевской премии, генерал Гровс отвечает: "Все это с избытком компенсируется его чрезмерным тщеславием". Именно Р. Оппенгеймер сумел собрать для работы над атомной бомбой группу выдающихся ученых того времени, которую он называл "светила".
3 Первое испытание ядерного оружия проходит 16 июля 1945 г. на полигоне Аламогордо (штат Нью-Мексико, США), испытание получает название Trinity ("Троица").
4 Из отчета Trinity Test, US Department of Energy: "Плутониевая бомба Gadge ("Штучка") была взорвана на испытательной зоне Jornada del Muerto ("Переход смерти", часть пустыни, поименованная так еще испанскими конкистадорами. - Г. С.), возле деревни Оbscuro ("Темная"), где выстроили высокое стальное сооружение, предназначенное для установки бомбы. Ученые Манхэттенского проекта и военные собрались на контрольном пункте в 16 км от бомбы. Динамики контрольного пункта передавали танцевальную музыку, прерываемую сообщениями о ходе приготовлений. Для того чтобы избежать ослепления и ожогов, участникам испытаний раздали темные очки и крем от загара. Из-за того, что над территорией Jornada del Muerto проносились сильные грозы, взрыв несколько раз откладывали. Наконец, после совета с метеорологами, было решено взорвать бомбу в 5.30 утра. Так как перед взрывом прозвучал приказ всем лечь ничком, первую вспышку атомного пламени никто не увидел. Было видно только ослепительное белое сияние. Те, кто потом неосознанно поднял голову, рассказывали про огненный шар, стремительно растущий в размерах. Один из старших офицеров воскликнул: "Великий Боже! Эти волосатые потеряли контроль!" (имелись в виду ученые, носившие длинные волосы. - Г. С.). Несмотря на то что к испытанию шли в течение трех лет, все забыли про предварительные расчеты и прогнозы, которые хотели проверить. Присутствующих охватило неконтролируемое возбуждение и страх перед мощью взрыва: кто-то плакал, кто-то смеялся, никто не мог реагировать на явление с профессиональной точки зрения. Хотя среди наблюдателей не было людей религиозных, впоследствии все описывали свои переживания в терминах мистики и религии. Бригадный генерал Томас Фаррелл, находившийся в одном бункере с Оппенгеймером, сообщал: "Вся местность была освещена палящим светом, интенсивность которого во много раз превосходила интенсивность полуденного солнца... Через тридцать секунд после взрыва по людям и предметам ударил первый сильный порыв ветра. Он сопровождался продолжительным и внушающим трепет ревом, который напоминал о Страшном Суде. Мы почувствовали себя ничтожными существами, богохульно дерзнувшими затронуть силы, бывшие до сих пор в неприкосновенности. Слова - слишком несовершенное средство, чтобы передать то, что мы переживали". Оппенгеймер в позднейших интервью утверждал, что при виде взрыва у него в памяти всплыл отрывок из Бхагават Гиты: "Если б на небе разом / Взошли сотни тысяч солнц, / Их свет мог бы сравниться / С сияньем, исходившим от Божества..." И потом еще одна строка оттуда же: "Я - Смерть, Я - великий разрушитель миров".
Глубочайшее потрясение пережил даже холодный сухой рационалист Энрико Ферми. По свидетельствам очевидцев, Ферми работал над созданием бомбы с неизменным энтузиазмом, даже вызовом, и нравственные сомнения, посещавшие других ученых, были ему не знакомы. Ферми относился к дискуссиям на эту тему как к бесполезной и глупой потере времени, всегда досадливо одергивая коллег: "Не надоедайте мне своими терзаниями совести! То, что мы делаем - превосходная физика, и это достаточное основание для того, чтобы этим заниматься!" Но взрыв произвел на Ферми такое сильное впечатление, что он забыл о запланированных экспериментах и попросил товарищей отвезти его домой, так как сам был не в состоянии сесть за руль (до этого он никогда никому не доверял своей машины). Приехав домой, Ферми в смятении признался жене, что всю дорогу ему казалось, будто его машину несла вперед неведомая сила, "так, что она скакала от одного поворота к другому, перепрыгивая расстояние по прямой".
По свидетельствам очевидцев, первым после взрыва пришел в себя генерал Гровс. Весь период работы над атомной бомбой Гровс больше всего боялся, что война закончится до того, как бомба будет готова. Теперь одной из первых фраз, произнесенных Гровсом после взрыва, были слова: "Одна или две таких штуки - и с Японией покончено".
5 На Манхэттенский проект работало около 150 тыс. человек; в процессе работы были созданы новые лаборатории, заводы, производственные комплексы; появились тысячи новых изобретений и патентов; всего на создание трех атомных бомб было затрачено около 24 млрд долларов (в ценах нашего времени).
6 Успешное испытание первой атомной бомбы позволило президенту США Гарри Трумэну принять решение о бомбардировке японских городов Хиросима и Нагасаки. Позже руководитель проекта генерал Гровс в связи с этим заметил: "Трумэн не так уж много сделал, сказав "да". В те времена потребовалось бы огромное мужество, чтобы сказать "нет"".
7 Утром 6 августа 1945 г. Хиросима, по свидетельству летчиков, лежала под ними в белом ареоле из разошедшихся, наконец-то, облаков - зрелище незабываемое. "Похоже на нимб", - мелькнуло в голове майора Изерли, и он отдал приказ. В 8 часов 14 минут 15 секунд приказ был получен, створки бомбового люка самолета Б-29 открылись, и бомба с шаловливым именем "Малыш" устремилась вниз. Капитаном Робертом Льюисом, одним из летчиков бомбардировщика, в бортовом журнале была сделана запись: "В первую минуту никто не знал, что может произойти. Вспышка была ужасна. Нет никакого сомнения, что это самый сильный взрыв, который когда-либо видел человек. Боже мой, что мы натворили!"
8 "Мы делали дело дьявола, - заявил в 1956 г. Роберт Оппенгеймер. - Но я рассуждаю так: если перед вами возникает технически интересная проблема, вы стремитесь к ее решению, не раздумывая, что с этим будет потом. Так было и с атомной бомбой".
Вот и все, Мария Александровна, что мы можем сообщить по сути Вашего запроса.
С уважением, д. и. н., проф. Салтык Г. А.
P.S.
Что касается вопроса о причинах, побудивших присвоить испытанию первой атомной бомбы столь кощунственное и богохульное название - Trinity, т. е. "Троица", то, к сожалению, ответить на него мы не можем, так как не обладаем на этот счет полной и достоверной информацией".
Полученное письмо - ответ на мой запрос, я переадресовываю читателю, подписавшемуся Хрюн Маржовый, и иже с ним, высказывающим сомнения в праве Господа оставлять что-то сокрытым от человека ("РГ-Неделя" N 5468). Читайте, думайте. Это только кажется, что произошедшее в саду Эдем не имеет к нам никакого отношения. XX век, как никакой другой, не раз разворачивал перед человечеством мистерию со змием, нашептывающим "станьте как боги". И человечество тянуло руку к заветному соблазну, не важно, что это было - деньги, власть, желание быть первым, слава... Соблазнялось, забывая уроки истории - не только дальней, но и совсем близкой.
Сегодня я как раз и хотела поговорить об этих уроках, о том, чему учит, о чем предупреждает трагедия грехопадения. Хотела, но потом поняла, что в некоторых ситуациях молитва уместнее любых рассуждений. "О, дивныя силы молитв христианских имиже преисподняя озаряется! Неверныя купно и верныя утешение приемлют, егда о всем мире вопием: Аллилуиа!".
В своих письмах, дорогие читатели, Вы часто спрашиваете, как молиться за погибших, если они некрещеные или исповедовали другую веру. Например, так, читая Акафист о упокоении усопших.
Адама падшаго и весь род человеческий от вечныя погибели спасаяй, послал еси, Блаже, в мир Сына Твоего, Крестом бо и Воскресением Его возсия и нам Живот Вечнующий. На безмерное Твое милосердие уповающе, чаем нетленнаго Царствия Славы Твоея, усопшим даровати того просим и молим Ти ся. Возвесели, Господи, души житейскими бури истомленныя, да скорби и воздыхания земныя забвению предадят. Услыши я, Господи, на лоне Твоем, яко же мать чада своя, и реки им: прощаются вам греси ваша. Приими я. Господи, в блаженное и тихое пристанище Твое да возрадуются о божественней славе Твоей. Господи, Любы Неизреченная, помяни усопшия рабы Твоя.
Повинны есмы в бедствии мира, в страдании безсловесныя твари, в болезнех и муках младенцев непорочных, грехопадением бо людей блаженство и лепота всея твари разрушься. О Величайший от страдальцев невинных, Христе Боже наш! Ты Един еси отпустити всем можеши. Отпусти же всем и вся, миру первозданное благоденствие подаждь, мертвии и живии да обрящут, взывая: Аллилуиа.