Поделиться
Надежда на скорую стабилизацию обстановки в Египте, да и в других ближневосточных странах, где весной началась и до сих пор никак не закончится так называемая "арабская революция", с каждым днем тает как весенний снег. Многие аналитики предсказывают наступление в ближайшее время "смутных времен" в регионе.
О том, какие события в ближайшее время надо ожидать на взрывном Ближнем Востоке мы беседуем с президентом Центра стратегических исследований "Россия - Исламский мир" Шамилем Султановым.
Российская газета: Шамиль Загитович, судя по последним событиям, с египетской революцией не все гладко. Чуть ли не ежедневно мировые СМИ сообщают об участившихся столкновениях между полицией и разгневанными манифестантами. Жертвы с обеих сторон исчисляются десятками, если не сотнями человек. Тоже самое происходит и в Сирии. Многие западные эксперты предрекают, что "Арабская весна" в Египте может споткнуться и упасть в результате чрезмерной активности и перенапряжения сил тех, кто добивается перемен. А это, мол, может привести к угасанию процесса перемен, который уже запущен.
Шамиль Султанов: Произошедшее в январе и феврале на площади Тахрир и в других местах Египта настолько всех воодушевило, а свержение Мубарака посчитали таким великим триумфом, что возможность катастрофы в предстоящие месяцы не привлекла к себе того внимания, какого заслуживала. Правда, люди со стороны в любом случае ничего не могли бы с этим поделать. Надо было бросить все силы убеждения на то, чтобы показать: требования отдать сразу всю буханку, а не часть ее, могут привести к тому, что никто не получит вообще ничего. Надо учитывать два обстоятельства, лежащих в основе проблемы. Первое заключается в том, что свержение Хосни Мубарака с поста президента не привело к ликвидации существующей модели официальной власти. Египет сегодня - это военная диктатура, которая, правда, обещает больше демократии. Народ ожидал гораздо большего от революции. Пока заоблачные надежды на повышение уровня жизни не оправдались. Экономическая ситуация ухудшается с каждым днем.
РГ: Многие эксперты считают, что один из главных источников гнева и разочарования - это невыполненные требования о привлечении к ответственности и возмездию за преступления, совершенные теми, кто связан с прежним и нынешним режимом.
Султанов: Яблоком раздора стал оправдательный приговор трем бывшим министрам, обвинявшимся в коррупции. Возникла еще одна проблема, приведшая к беспорядкам: когда под залог были освобождены семь офицеров полиции, обвиняемых в убийстве демонстрантов в Суэце на пике революционных протестов. В любом случае, крушение новых политических начинаний в Египте необходимо предотвратить, ибо ставки там очень высоки.
РГ: Не менее горячая точка - Ливия. Гражданская война там в разгаре, Запад вынужден продлевать свое военное вмешательство. А последнее решение Парижа передать оппозиции замороженные миллионы Каддафи только усилят сопротивление его режиму.
Султанов: Обратите внимание, что в заявлениях официальных лиц эта война характеризуется не иначе как "гуманитарное" вмешательство. Само решение о бомбардировке Ливии было принято всего лишь спустя несколько недель после начала революции в Тунисе и Египте и в считанные дни после начала восстания против режима Муаммара Каддафи. Причем, в отличие от войн в Афганистане и Ираке инициаторами нападения выступили не США, а бывшие колониальные державы Европы, в первую очередь Франция и Великобритания, а потом и Италия. Только после этого к ним впоследствии присоединилась Америка. Париж и Лондон вновь развязали войну в арабском регионе: в первый раз они были вынуждены вмешаться, чтобы положить конец Суэцкому кризису в 1956 году.
Главная цель всей операции - взять под полный контроль огромные запасы нефти и газа этой пустынной страны. Получить доступ к сырью и рынкам, за которые уже многие годы ведется ожесточенная борьба между старыми империалистическими державами и новичком- Китаем. А также подавление революции в Северной Африке и на Ближнем Востоке, так как она представляет угрозу для интересов этих государств в регионе.
Та поразительная скорость, с которой набрала обороты война, является одновременно производной жесткого противостояния главных империалистических держав и острых противоречий между существующими классами внутри этих стран.
РГ: Можно сказать, что ливийская война в немалой степени определяется и соображениями внутренней политики?
Султанов: Вполне. В частности, она служит для того, чтобы отвести внимание людей от социальных конфликтов и создать необходимые условия для их жестокого подавления. Саркози, как и Берлускони, намеревается ввести целый ряд крайне непопулярных мер, которые направлены преимущественно против собственных граждан. Опросы общественного мнения говорят о том, что оба политика уже многие месяцы пользуются крайне низкой поддержкой среди населения.
Этот конфликт представляет собой не случайное стечение обстоятельств, а следствие глубинных экономических и политических различий Германии и Франции, а также развития кризиса в Европейском Союзе. Со времен Римского договора 1957 года ось Париж-Берлин была становым хребтом Европейского Сообщества и Европейского Союза. Оба этих государства сыграли ключевую роль в формировании политической обстановке на территории послевоенной Европы, а сегодня являются крупнейшими экономическими центрами, которые приняли на вооружение евро в качестве единой европейской валюты. Сейчас эта ось покрылась целой сетью трещин.
РГ: А какова роль Вашингтона в этом конфликте?
Султанов: Американцы, после многих лет следования курсом на поддержание политического и военного единства Европы, практически отказались от этой политики, приняв участие в войне, с которой был совершенно не согласен официальный Берлин.
После принятия Францией, Великобританией и США плана совместных действий в Ливии разногласия внутри Европы вышли на совершенно новый уровень. Париж и Лондон предпочитают действовать вне существующих структур ЕС, как по политическим, так и военным вопросам. В отличие от ситуации во время войны в Ираке, сегодня линия раскола проходит не между "старой" и "новой" Европой, а между Францией, Великобританией и еще несколькими странами с одной стороны, и Германией с государствами Восточной Европы с другой.
Германия нацелена на реализацию своих интересов в Северной Африке и на Ближнем Востоке, которые нередко идут вразрез с интересами Франции. За два года до начала войны в Ливии авторитетный Фонд политических наук опубликовал исследование под названием "Политика Германии на Ближнем Востоке и Северной Африке". В нем, в частности, говорится: "На протяжение большей части 1990-х годов Магриб не играл заметной роли во внешней политике Германии, в результате чего вопрос о четком обозначении ее интересов не поднимался. Тем не менее, за последнее десятилетие значимость региона во внешней политике Германии заметно возросла. На это существуют три причины: жизненно важный вопрос энергетической безопасности, необходимость создать препятствия для миграции, а также борьба против терроризма и организованной преступности".
РГ: А в чем состоят разногласия между Парижем и Берлином по этому региону?
Султанов: Столкновение интересов Германии и Франции в арабском мире впервые произошло три года назад по вопросу так называемого Средиземноморского Союза. Саркози планировал сформировать Средиземноморский Союз с самого своего прихода к власти в 2007 году. Проект предусматривал объединение всех средиземноморских государств под началом Франции для того, чтобы создать противовес растущему экономическому и политическому влиянию Германии в Восточной Европе. Ливия же дала Саркози возможность использовать восстание против Муаммара Каддафи в собственных интересах. К огромному удивлению своего министра иностранных дел Саркози оказался первым, кто официально признал Национальный совет в Бенгази и выступил за военное вмешательство. Его инициатива получила поддержку премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона и президента США Барака Обамы.
Инициатива Саркози натолкнулась на ожесточенное сопротивление со стороны Берлина. Там опасались, что возрождение французских амбиций может бросить вызов доминирующей роли Германии в Евросоюзе. Кроме того, увидели в этом и угрозу для немецких интересов в Северной Африке.
РГ: Вы говорили и о появление нового игрока - Пекина.
Султанов: Масштаб участия Китая можно было оценить во время начала конфликта в Ливии, когда страну покинуло 75 китайских предприятий и около 36 000 рабочих. Кроме того, нельзя не отметить, что Ливия - это единственное государство Северной Африки, которое выступило против формирования Средиземноморского Союза. Китай также заинтересован, если не получится контролировать, то поучаствовать в получении нефти отсюда. Причем, как можно больше.
РГ: Сирия сейчас балансирует на грани гражданской войны. Но Башар Асад жестко подавляет любые выступления оппозиции. Чуть ли не ежедневно гибнут с обеих сторон сотни людей.
Султанов: Давайте обратимся к истории. После развала Отоманской империи на Ближнем Востоке возникли квазигосударства, которые контролировали англичане и французы. Появились Ирак, Иран, Сирия, Ливия, Иордания. В этом регионе две сверхдержавы - СССР и США - появились только после Второй мировой войны. Мы, например, сразу объявили о своих интересах здесь. Мало кто знает, что в 1945 году в Потсдаме Сталин прямо заявил, что Советский Союз хотел бы взять Ливию под свой протекторат. Важность этого региона была известна. Но уже зарождалась первая фаза системного кризиса. Проявлялся он пока в огромном количестве военных переворотов в народившихся ближневосточных государствах. Возник советский план создания государства Израиля. Это совпало и с устремлениями США. Для американцев Израиль нужен был как бульдозер для того, чтобы выкинуть из региона Францию и Англию, которые держались буквально зубами за эти земли. А Советскому Союзу нужен был социалистический Израиль, при помощи которого он мог бы провести революционные преобразования на арабском Востоке. Кстати, хотя Москва и Вашингтон договорились одновременно признать Израиль, американцы опоздали на 10 минут. Так что приоритет "повивальной бабки" нового государства принадлежит нам.
РГ: Судя по всему, Лондон и Париж не захотели мириться с появлением столь мощных конкурентов в зоне их интересов.
Султанов: В 1956 году, как только Насер национализировал канал, они спровоцировали тройственный Суэцкий конфликт. Египетский лидер обратился за помощью к Москве. Хрущев заявил, что если англичане и французы не выведут свои войска, тогда 300 тысяч советских мусульман-добровольцев придут на помощь своим египетским братьям. Париж и Лондон бросились за поддержкой в Вашингтон. А Эйзенхауэр им сказал: ребята, вы сами заварили кашу, но обязательства НАТО на Ближний Восток не распространяются. Мол, сами сделали, сами и разбирайтесь. Им пришлось уйти. Вот это был ключевой момент: когда старые хозяева уходят, то на передний план выходят США и СССР.
РГ: И началась борьба за влияние?
Султанов: Точно. И начал развиваться системный кризис. Все предпосылки для этого уже были. Что я под кризисом имею в виду? В первую очередь нарастание дисфункций во всех аспектах жизни общества арабских стран - и в политике, и в социальной структуре … Недавно я был в Бейруте на конференция, где обсуждались эти же вопросы. И мне один высокопоставленный араб откровенно сказал: самое главное, мы не знаем общество, в котором живем. Что там происходило, какие складывались отношения между различными слоями общества, а зачастую между арабскими племенами и кланами.
РГ: На Западе некоторые эксперты и политики считают, что на Ближнем Востоке расширяется религиозная революция, начавшаяся в Иране ...
Султанов: Была такая теория. Однако обратите внимание, что к власти пришли не радикалы. Есть шиитские радикалы, которые говорят, что надо Иран объявить Шиитским государством. И вообще всех нешиитов оттуда убрать или убить. Но их время от времени в Тегеране резко осаживают.
Второе же важное событие, свидетельствующее о развитии системного кризиса в исламском мире, в арабском регионе - приход к власти в Турции Рэджепа Эрдогана в 2003 году. То есть, к власти пришли суннитские исламские фундаменталисты.
РГ: И возникли два полярных центра: здесь Иран, здесь Турция. Они взаимодействуют или находятся в конфронтации?
Султанов: Возник классический треугольник политических сил. Две стороны есть - Иран и Турция. Значит, где-то должны быть арабы - Египет, Сирия и т.д. Вроде треугольник складывался. Появились, пока еще слабые, предпосылки для революции. Но грянул экономический кризис 2008-2009 года. Ситуация резко ухудшилась. И в 2010 году этот рубикон был перейден.
РГ: А Россия как-то участвовала в этом?
Султанов: Толчком явились внешние факторы. В определенной степени и события в России. У нас была засуха, но мы продавали наше зерно в арабские страны на 20-30 процентов дешевле американского. В августе прошлого года на Чикагской бирже цены на оптовые поставки зерна возросли на 70 процентов. Соответственно закупочные цены в Египте в сентябре-октябре повысились ровно на 30 процентов. Для человека, который живет на 1 доллар в день, это большие деньги. Поэтому и Россия, не желая того, стала одним из стимуляторов этой революции.
РГ: С чем мы можем столкнуться в ближайшее время в этом регионе?
Султанов: С нарастанием глобального системного кризиса. Одним из показателей этого является рост стратегической неопределенности. Говорить, что за событиями в Египте или в Ливии, или в Йемене стоят американцы, англичане, иранцы - это принципиально неверно. Самый главный сейчас актер на мировой арене - стратегическая неопределенность. Никто не знает, что происходит, что надо делать. Возьмите события в Египте. Как начались волнения в Каире, американская элита сразу раскололась на две части. Одна часть говорит: нам надо поддерживать нашего союзника любыми средствами. А Обама и те военные, которые за ним стоят, говорят: нет, мы не должны вмешиваться во внутренние дела. Мы уже и так завязли в двух война. Нам не нужна третья, четвертая, пятая... Нам тогда конец. Мы не имеем права это делать.
РГ: А не было ли это игрой Белого дома?
Султанов: Этот раскол проигрывался сначала по согласованию с Обамой. Он с трудом согласился послать в Египет своего представителя - Фрэнка Визнера, близкого друга Мубарака. Отец Визнера был одним из основателей ЦРУ, кадровый разведчик. Посланец пытался наладить диалог с официальными властями, и с оппозицией, активизировать военных. Через неделю оказалось, что все это туфта. Все пошло по нарастающей. В конечном счете, Мубарака убрали. Позднее на конференции в Мюнхене, где обсуждалась "арабская революция", Визнер неосторожно выступил и рассказал о своей миссии в Каире. Когда распечатку его выступления дали Обаме, он был жутко возмущен. И довольно нелицеприятно высказался в адрес Визнера. Всем до сих пор не понятно, что же действительно там происходит.
Кстати, когда бывший министр обороны Гейтс выступил в феврале в конгрессе, то заявил, что если его преемник заявит о том, что необходимо вмешаться во внутренние дела какой-то мусульманской страны, то этого человека надо будет сразу отправить на обследование к психиатру. Однако проходит три недели, и Вашингтон принимает решение начать военную операцию в Ливии. Что произошло в Белом доме, непонятно.
РГ: Каков ваш прогноз развития ситуации в Сирии?
Султанов: Надо учитывать сложную социальную структуру Сирии, самую сложную в арабском мире. Огромное количество различных сект. Огромная национальная дифференциация. Ни в какой стране такого не найдешь. Здесь приблизительно 12 или 13 процентов христиан. Здесь курды, здесь друзы, салафиты, "братья мусульмане"... 11 процентов населения - алавиты, члены одной из самых закрытых в мире сект. Это огромный по сложности котел проблем и противоречий, которые как раз и проявляются в Сирии. И до недавнего времени Асаду удавалось уравновесить все эти силы. Однако, даже если сейчас он пойдет на примирение со своим злейшим противником - "братьями мусульманами", которых еще его отец пытался уничтожить, ситуацию он не вытащит. Почему? Потому что раскололась уже алавитская община, к которой он принадлежит. И нет никаких предпосылок считать, что в ближайшие 5-7 лет ситуация в этом регионе стабилизируется.
РГ: А чья стратегия в той же Сирии может реально сработать?
Султанов: Сегодня мы не можем говорить, что есть чья-то реальная стратегия или единая западная. В сирийской ситуации есть английская стратегия, израильская, американская, французская. Они очень часто вступают друг с другом в противоречие. Наиболее жесткую, наиболее агрессивную позицию, например, занимает британская разведка Ми-6.
У американцев есть четкие установки. Одна из них была сформулировал еще в конце апреля Гейтсом. Он вызвал на совещание в Иорданию представителей Кувейта, Арабских Эмиратов, Саудовской Аравии и сказал: ребята, решайте свои внутренние проблемы сами. Договаривайтесь с оппозицией, платите деньги, которые вы наворовали. Посылать свои войска и вмешиваться мы не будем. Почему в Кувейте, Саудовской Аравии, Эмиратах ничего не происходит? Потому что там были большие единовременные вбросы денег. И купили население на какое-то время. Это - одно из следствий американской политики после известных событий.
Но, я думаю, никто не заинтересован в падении нынешнего режима в Сирии. Башар Асад - предсказуемый разумный политик. И с ним хотят иметь дело и Израиль, и США, и Россия.
РГ: Что происходит в Иордании, наиболее, на сегодняшний день, спокойном королевстве в регионе?
Султанов: Там есть свои проблемы. Во-первых, большинство населения современной Иордании - это палестинцы, которым вручили паспорта королевства. А это почти 60 процентов населения. Иордания будет в значительно большей степени зависеть от регионального контекста - как все будет происходить. Палестинский фактор очень важен. В королевстве сильны позиции "братьев мусульман". Но режим расколол их. Де-факто они очень сильны, сохраняют связи с египтянами, с международной системой, с палестинцами.
Другой важный момент. Кто обеспечивает безопасность в Иордании? Спецслужбы, как в любой стране. Но в королевстве спецслужбы состоят в основном из выходцев с Северного Кавказа. Это не арабы. Это черкесы. Самые жесткие спецслужбы - в Иордании. И они держат все под контролем.
Внутреннюю ситуацию король Абдалла II контролирует. Доказательством этого служит недавний приговор иорданцу, урожденному палестинцу Исаме Мухаммеду Таиру аль-Баркави. Наставник убитого в Ираке лидера "Аль-Каиды" Абу Мусаба аз-Заркави получил пять лет тюрьмы за подготовку боевиков для движения "Талибан". А местная пенитенциарная система - одна из самых жестких в мире.
Иордания - это страна, которая на 80 процентов живет за счет дотаций Европы и США. Когда Египет пошел на соглашение с Израилем, американцам, Западу нужно было укрепить позиции Каира. Они могли это сделать только за счет Иордании.
Не исключаю, что если начнется радикальная антиамериканская, исламская волна, в Иордании активизируется соответствующие структуры. И не исключено, что, по арабским традициям, их возглавит сам король: он отменит договор с Израилем, заявит, что он мусульманин и вступит в общество "братьев-мусульман".
РГ: А Ливан, там сейчас спокойно, ничего не слышно?
Султанов: Где происходили самые сложные процессы за последние 40 лет? В Ливане. Агрессия Израиля, гражданские войны, межклановые столкновения, 7 или 8 раз происходило кардинальное переформатирование внутреннего баланса сил. В 1980-х годах христиане воевали против мусульман. Сунниты против шиитов. Мы можем анализировать будущее Ливана, учитывая стратегию трех стран - Ирана, Сирии и Саудовской Аравии.
Но есть один очень важный фактор: при всех катаклизмах Ливан оставался и остается банковским центром Ближнего Востока. Для Ирана Бейрут является одним из очень важных каналов выхода на международные финансовые связи. Многие операции иранцы конфиденциально проводили и проводят через банки Ливана.
Кроме того банки сегодня - это не просто финансовые учреждения. Большинство разведцентров сегодня сидят не в посольствах, а в финансовых учреждениях. Там анализируют не только экономику, но и политическую ситуацию. Сегодня под крышей банков лучше работать, чем под крышей посольств.
Одно время считалось, что в Иорданию переносится банковский центр Ближнего Востока из Ливана. Однако есть одно "но", почему Иордания никогда не может заменить Ливан. Оно заключается в том, что на Иордании есть клеймо проамериканской страны, полностью находящейся под присмотром американских и саудовских спецслужб.
РГ: Каким вам видится будущее Каддафи?
Султанов: Против него сейчас весь мир. У него нет союзников. В принципе, он надоел. Он не договороспособный. И все же в чем выигрывает Каддафи и почему он гениален? Он борется за собственную жизнь. Кадаффи уже не полагается на армию, на спецслужбы. На его стороне воюют тысячи наемников -профессионалов из Мали, Чада, Уганды, Белоруссии, Украины, Сербии, Италии. Он выделил им около шести миллиардов долларов. Наемники получают от 500 до 3 тысяч долларов в день, в зависимости от ранга, от военной специальности. Это профессионалы высокого класса. Я не думаю, что в ближайшее время с Каддафи будет покончено. Но мировое сообщество не простит ему жутких преступлений против собственного народа. Есть документально подтвержденные данные, что по его приказу в Бенгази расстреляли около 2,5 тысяч человек, в основном детей.