Одиозный скандал с продажей земли, находящейся в охранной зоне музея-усадьбы "Архангельское", набирает обороты. "РГ" поговорила о ситуации, в которой оказываются музеи-усадьбы, с директором "Ясной Поляны" Владимиром Толстым.
РГ: Музей-усадьба "Архангельское" выиграл 12 (!) судебных процессов против администрации Красногорского района, которая сдает в аренду земли, находящиеся в охранной зоне. Иначе говоря, нарушения закона становятся правилом. Отчасти причина - в ощущении безнаказанности. Но нет ли тут системной ошибки, о которой имеет смысл говорить?
Владимир Толстой: У нас музей-заповедник, музеи-усадьбы, то есть музеи, обладающие территориями, по сути дела не защищены законодательно. Само понятие музей-заповедник было введено в закон о музеях и Музейном фонде РФ только в феврале этого года. Земли "Ясной поляны" мы отстаиваем столько, сколько я себя помню в качестве директора музея. У многих музеев-заповедников территории были определены еще в советское время. Эти акты не потеряли силу, если они не были оспорены в судебном порядке. Но нынешние власти, прежде всего муниципальные (впрочем, как выясняется, и ведомства тоже), делают вид, что границы охранных зон, принятые в советское время, потеряли свою легитимность. Дескать, в новое время границы не были определены. Они считают, что эти земли можно сейчас сдавать в аренду под застройку или даже продавать, что, безусловно, является прямым и грубым нарушением закона. Приходится обращаться в прокуратуру. Каждый раз это - война, и далеко не всегда она заканчивается в пользу музеев. Конечно, атаки на саму территорию памятника редки - это слишком дерзко.
РГ: Почему это возможно?
Толстой: Дело в том, что во многих местах не произошло полного разделения земельных участков, принадлежащих субъекту Федерации и Российской Федерации. Не везде проведено размежевание земель. Процедура оформления земель и определения территории охранных зон довольно сложное дело. И достаточно дорогостоящее. К сожалению, на это денег не выделялось. Из текущего финансирования это сделать не представляется возможным. Крайне необходимо сделать полную инвентаризацию земель территорий музеев-заповедников, музеев-усадеб и их охранных зон.
РГ: Есть территория музея-усадьбы, есть территория охранной зоны, и есть зона регулируемой застройки. Чем они отличаются?
Толстой: Это три разных режима эксплуатации. В первом случае - режим самый жесткий. На территории памятника даже музею не разрешается никакого строительства. Все работы по реставрации и реконструкции должны согласовываться специальными экспертными советами. На территории охранных зон новое строительство запрещено, если оно не подчинено каким-то целям и задачам самого музея-заповедника. В данном случае необходимо согласование и с руководством музея, и с Министерством культуры РФ. Именно это часто игнорируется. Местные власти считают: есть территория памятника, мы на нее не лезем, а вокруг - пустующие земли, на которые масса претендентов, и мы станем их продавать. Оспаривается сам факт особого режима охранной зоны. Я уж не говорю про зону регулируемой застройки. Там часто вообще не соблюдаются никакие ограничения, хотя изначально они были четко определены.
РГ: Там ограничения по высоте постройки?
Толстой: В основном, да. Не должны строиться объекты, которые меняют облик, вид памятника. Целью этих ограничений было сохранение в максимально подлинном виде исторических ландшафтов.
РГ: Но земля в охранной зоне и зоне регулируемой застройки - это уже не собственность музеев?
Толстой: Я бы не стал говорить о собственности музеев. Музей - государственное учреждение. Если музей является федеральным учреждением, как "Ясная Поляна", "Архангельское", "Пушкинские горы", то эти территории и находящиеся на них памятники являются собственностью Российской Федерации. Собственником земли является государство.
РГ: Прелесть ситуации с "Архангельским" в том, что и министерство обороны не частная лавочка. В течение почти десяти лет, когда музей-усадьба просил передать в его распоряжение земли ведомства, МО РФ объясняло, что интересы обороны страны этого не позволяют.
Толстой: И в результате продало их на аукционе?
РГ: Ну да! Самое интересное: как можно продать с аукциона землю, которая принадлежит государству? Как выясняется, право собственности на землю было оформлено в 2005 году на КЭЧ - квартирно-эксплуатационную часть, если я не ошибаюсь. При этом в распоряжении квартирно-эксплуатационной части оказались не квартиры, а "пустая" земля. Получается, что у нас судьбу культурного наследия решает КЭЧ!
Толстой: Это, конечно, не так. Любые сделки с землей, которая входит в охранную зону, должны быть согласованы как минимум с самим музеем и министерством культуры. В данном случае этого сделано не было.
И если уж и говорить о защите интересов России, то музеи-заповедники и музеи-усадьбы под эту защиту должны подпадать. Это - достояние России! Нужно на самом высоком государственном уровне это достояние защитить!
ОПРОС "РГ"