Поделиться
"Вражеские голоса" в застойные годы слушали многие, и одним из самых популярных был низковатый, мягкий голос Сергея Довлатова. И вот я держу в руках аккуратно подшитую папку с написанными им сценариями передач "Радио Свобода". Папок много, ведь они вобрали две тысячи довлатовских скриптов! А рядом, на полу, разложены подшивки "Нового американца", газеты, взбаламутившей в те годы русскую эмиграцию Америки благодаря таланту главного редактора Довлатова и его коллег.
Мы только что закончили беседу за чашкой чая с его вдовой, Еленой Довлатовой, в квартире писателя, умершего в 1990 году, в нью-йоркском районе Форест-Хиллс. Уже сказано-пересказано о его жизни и книжках, кажется, все, но в преддверии 70-летия Сергея Довлатова я попросил Елену ответить на несколько вопросов.
Российская газета: Вам принадлежат права на издание книг Довлатова?
Елена Довлатова: Нам. Мы - это все Довлатовы: сын Николас, дочь Екатерина, я, раньше еще мать, до ее смерти. Мы владеем всеми правами на имя и литературное наследие Сергея, будучи назначены наследниками по его завещанию.
РГ: Деятельность по части копирайта ваш главный источник дохода?
Довлатова: Для меня - да, для детей лишь отчасти, у них своя работа, свои интересы. Вместе с Катей внимательно следим за составлением договоров с издательствами. Утверждаем состав сборников произведений Довлатова, готовящихся к печати. Помимо отчислений и гонораров за публикации я получаю крошечную американскую пенсию.
РГ: Сколько лет вы с Сергеем Донатовичем прожили вместе?
Довлатова: С расставаниями и разными событиями, сопровождавшими наш непростой брак, двадцать семь лет.
РГ: Переехав в Америку, вы сразу поселились в этой квартире?
Довлатова: Нет, вначале жили во Флашинге, соседнем районе. Потом переехали сюда. Около полугода жили в доме на параллельной улице. Сюда мы переехали в конце 1980 года. Сначала мама Сережи Нора, Сережа, Катя и я - четыре человека и собака по кличке Глаша. А через год родился сынок Коля, и нас стало пятеро.
РГ: Как у Довлатова проходил период адаптации к Америке? Был ли культурный шок и в чем он проявлялся?
Довлатова: Как у всех эмигрантов. Во-первых, сожаление от незнания языка. Во-вторых, удивление перед тем, как огромна и красочна эта новая жизнь в самых обыкновенных вещах. Этническое разнообразие. Шум. Густота толп в Манхэттене. Яркость ночной жизни. Даже то, что было уже известно, как, например, гигантская реклама "Мальборо-мена" на Бродвее, изумляло тем, что на все это можно было поглядеть своими глазами.
РГ: Вы же какое-то время работали в "Новом русском слове", старейшей эмигрантской газете Америки, главном конкуренте "Нового американца"?
Довлатова: Да, в самом начале нашей жизни в Нью-Йорке. Два с половиной года я работала там. Меня приняли на две недели заместить корректора, ушедшего в отпуск. А после этого предложили работу наборщика на новых наборных машинах. Это стало моей основной профессией в Америке. Когда стал выходить "Новый американец", я оказалась лазутчиком в стане врага и должна была уйти.
РГ: Есть закономерность: с ростом посмертной славы кумира растет число его близких друзей.
Довлатова: О да, друзей становится все больше и год от года они делаются все ближе. Появляются все новые и новые биографические подробности. Раньше меня это возмущало, сейчас забавляет. Сочиняются они по одной примерно схеме: "Вышел я из дому. Смотрю, по противоположной стороне улицы идет Довлатов..." Ну а дальше ворох нелепостей.
РГ: Кого можно считать реально близкими друзьями Довлатова? Хватит пальцев двух рук?
Довлатова: За глаза хватит! Близким другом в ту пору, когда мы с ним познакомились, был Валерий Грубин, его уже нет в живых. Другим - Андрей Арьев, теперешний соредактор журнала "Звезда". Довольно близок был тоже уже ушедший из жизни Федя Чирсков, сын драматурга Бориса Чирскова. Когда мы перебрались в Америку, Сергей подружился с Петром Вайлем и Александром Генисом. И еще одна тесная дружба возникла в Америке. Григорий Поляк, создатель и хозяин издательства "Серебряный век". Гриша стал другом всем нам, всей нашей семье. Он утешал нас в самые тяжелые дни, когда не стало Сережи. И эта дружба закончилась только с кончиной Гриши.
РГ: А Игорь Ефимов? Ведь он издавал книги Довлатова...
Довлатова: Первая книга Сергея вышла в Америке в издательстве Карла и Эллендеи Проффер "Ардис". Там же вышли еще несколько книг. Три книги вышли в издательстве "Руссика", где редактором был Саша Сумеркин. По одной в "Нью-Ингланд Паблишинг" и "Синтаксисе" (во Франции). "Компромисс" вышел в издательстве "Серебряный век". В издательстве Ефимова вышли три книги. Еще с ленинградских времен они были знакомы. Какое-то время тесно общались. Хорошие отношения продолжались и в Америке. Но в какой-то момент дружба сама собой распалась. Ефимов придумал какие-то драматические подробности, явно от обиды. Ни ссор, ни скандалов между ними не было.
РГ: Как завершилась уже давняя судебная тяжба, в которой вы обвинили московское издательство "Захаров" в неправомочности публикации частной переписки Ефимова и Довлатова?
Довлатова: Разбирательство тянулось года два. Документы дела пропадали несколько раз. По решению суда Захаров не имел права печатать книгу. И должен был нам заплатить штраф за нарушение закона об авторском праве. Но ни копейки до сих пор не заплатил. Но и тогда, и теперь мы говорим: мы затеяли процесс не для того, чтобы содрать с "Захарова" деньги. Мы хотели укрепить позиции правовладельцев в России, добиться хотя бы минимального соблюдения законности в издательском бизнесе. Ефимов без нашего разрешения предал публичности частную переписку. Более того, в угоду собственным вкусам и симпатиям отредактировал письма Довлатова.
РГ: Насколько я знаю, тираж захаровской книжки к моменту вашей победы в суде уже разошелся. Так что победа ваша относительна.
Довлатова: Ничуть не относительна. Победа наша в том, что прекратились пиратские издания и несанкционированные допечатки. Например, издательство "Лимбус Пресс" в течение семи лет без нашего разрешения допечатывало и продавало трехтомник Довлатова в митьковском оформлении. И только когда мы подписали договор с издательством "Азбука", это безобразие было остановлено. "Азбука", с которой мы до сих пор сотрудничаем, подала в суд на "Лимбус Пресс" и выиграла дело.
РГ: Написаны десятки книг о Довлатове. Какую самую правдивую книгу вы можете порекомендовать нашим читателям?
Довлатова: Увы, она еще не написана. Правдивой биографии Довлатова не существует. Существует только разнообразная мемуарная литература. Увы, в ней много мифов и домыслов. "Довлатов и окрестности" Гениса пока из всего опубликованного самая приличная книга. Так называемая биография Довлатова в серии ЖЗЛ абсолютно не является биографией.
РГ: Вы имеете в виду книгу Валерия Попова?
Довлатова: Да. Удивительно, как ее решились издать. Мы не разрешили перепечатку, именно перепечатку, а не цитирование значительной части переписки с Ефимовым, которой автор хотел воспользоваться. Так что из книги вылетели страниц сто. Попов ни разу к нам не обратился за подтверждением ни одного факта. Поэтому буквально со второй страницы биографию Довлатова он стал писать как вариант собственной биографии.
РГ: Книга Попова вышла в серии ЖЗЛ с пустой обложкой, без снимка героя повествования. Вы запретили?
Довлатова: Почему биографию Попова должны украшать фотографии Довлатова? Естественно, что мы, имея юридические рычаги, этого не допустили. И фотохудожник Нина Аловерт, к которой издательство обратилось за разрешением использовать ее фотографии, оказалась с нами солидарна.
РГ: Позволю процитировать книгу Попова: "Америка как таковая была ему (Довлатову) не по зубам - он с отчаянием понимал это". Подводя черту под американским периодом, Попов утверждает, что к концу жизни Довлатов потерпел "полный моральный крах". Согласны с такой оценкой? Ваш комментарий?
Довлатова: (Смеется). Из каких источников Попов это извлек? Существуют совершенно объективные свидетельства обратного. Спустя примерно полгода после приезда Сергея в Нью-Йорк его рассказ, переведенный на английский, был опубликован не где-нибудь, а в "Нью-Йоркере". Там же в течение двенадцати лет опубликовано еще девять его рассказов. Кому из русских писателей такое удавалось? О нем писали и его публиковали такие издания, как Saturday Review, Time, Partisan Review и множество других. В переводах на английский при его жизни в Америке издали пять книг. Вышли книги в Швеции, Англии, Германии, Индии, Польше... Он был участником трех международных конференций. В пяти литературных энциклопедиях были помещены статьи о нем. Да, по-русски вышли двенадцать книг. И еще одна в соавторстве с Бахчаняном и Сагаловским. Я думаю, продолжать не нужно.
РГ: Но ведь известно: Довлатов много пил, у него случались загулы, эмоциональные срывы.
Довлатова: Скажите, пожалуйста, смог бы беспробудный пьяница выпускать газету, регулярно выступать в радиоэфире, написав две тысячи текстов для этого, вести громадную переписку, писать книги и прочее? Раз в год у него бывали "периоды", как я это называла, длившиеся две недели, затем неделю он приходил в себя, а потом целый год не брал в рот не капли.
РГ: Складывается впечатление, что вы в последнее время менее активно, чем раньше, участвуете в Довлатовских чтениях и других посвященных ему мероприятиях в России.
Довлатова: Когда проводились первые Довлатовские чтения, вся наша семья в них участвовала. Приезжала на них и сводная сестра Сергея Ксана Бланк-Мечик, уже тогда преподававшая в Принстонском университете. Она опубликовала почти все армейские письма Сергея к их отцу. Я в тот раз привезла на конференцию свой доклад, который был вместе с другими помещен в сборнике, выпущенном журналом "Звезда" под названием "Сергей Довлатов. Творчество, личность, судьба". К сожалению, сейчас врачи не рекомендуют мне предпринимать такое далекое путешествие, поэтому я не смогу участвовать в предстоящих юбилейных торжествах в России. Но внимательно слежу за тем, как это событие отмечают в Москве, Питере, Таллине, Пушкинском заповеднике. Всей семьей радуемся, что книги Сергея продолжают издаваться, в театрах играют постановки по его произведениям, сняты несколько документальных и игровых фильмов.
РГ: Осталось ли что-то неопубликованное?
Довлатова: (Понизив голос). Кое-что. Но это пока секрет.
РГ: Может, к 70-летию опубликуете?
Довлатова: Нет. К 70-летию Сергея выйдет новый документальный фильм о нем режиссера Сергея Коковкина. Его покажут и в России, и в Нью-Йорке. Много интересного уже происходит и будет происходить в эти юбилейные дни. Кстати, на днях я виделась с одним из тех энтузиастов, кто купил дом-развалюху в Пушкинских Горах, где два лета подряд Сергей снимал комнату. Я узнала, что сотрудниками музейного комплекса разрабатывается специальный "довлатовский маршрут".
РГ: А как вы отнеслись к недавней публикации ИТАР - ТАСС, что за Довлатовым следило ФБР?
Довлатова: Это к вопросу о мифах. Когда из ничего пытаются создать сенсацию. С нами, как и с большинством новых эмигрантов сотрудники бюро проводили встречи. Рутинная бюрократическая процедура. Помню, раза два приходили к нам сотрудники ФБР, аккуратные, в белых рубашках, сидели на том же месте, что и вы, по-русски задавали вопросы Сергею и мне, с удовольствием пили чай.
РГ: На одном из сайтов я прочитал очень эмоциональную новеллу, как журналист искал могилу Довлатова на кладбище во Флашинге. Ну просто триллер!
Довлатова: Наверное, в этом нет ничего необычного. Несмотря на нелепости, которые в этом рассказе имеются, главное, что человек не остался равнодушным. Ему захотелось не просто рассказать об этом посещении. Он его описал в красках, которые ему доступны. Пусть моментами это не соответствовало действительности. Ему, наверное, казалось, когда он писал рассказ, что это так по-довлатовски. Какой интерес в самом деле написать, что просто заходишь в офис, тебе дают распечатанный план, по которому легко найти могилу. К этому же разряду относится и рассказ одной журналистки, которая подслушала разговор пары, стоящей перед могилой Довлатова. Пара громко обсуждала, положить ли цветы к подножию памятника или поставить бутылку водки. Давайте оставим этот пассаж без комментариев.
P.S. О том, как складывались отношения с Сергеем Довлатовым писателя Валерия Попова, читайте в его интервью на сайте "Российской газеты".