Поделиться
...От моего удара палкой по стволу дерево не вздрогнуло, не покачнулось. Но кусок коры, величиной с пару поношенных лаптей, вдруг отвалился в месте удара и стал сползать с ели. Он перевернулся изнанкой наружу, ржавой, изъеденной, изборожденной желобками-дорожками, забитыми пережеванной трухой - древесной мукой, так и падал. А я провожал его глазами.
Из-под "лаптя" вслед ему, летящему, посыпались вперемешку с трухой белые, как обернутые ватой, толстенькие палочки, величиной в полногтя мизинчика, падали впритык к стволу и тут же пропадали. Я поглядел выше и обомлел: от ствола сосны, как льдины на реке во время вешнего ледолома, лопались, отваливались и летели вниз грязным водопадом другие "лапти", размером и больше, и меньше. Обгоняя их, падали, цепляясь за ствол, беленькие личинки короеда и как ныряли к корням - на поверхности их не осталось. По крайней мере найти мне не удавалось. Завтрашний урожай вредителей лег в благодатную почву.
А ствол дерева, еще зимой бывший восьмидесяти-, девяностолетней красавицей елкой, пушистой и ароматной, манящей в жару всякого под свою прохладу, вдруг на глазах становился уродливым, пыльно-серым скелетом гигантской неведомой рыбы. Таких скелетов уже скопилось в этом элитном лесопарке зеленого пояса Москвы около тысячи. А то и более - с каждым днем их прибывало, этих обглоданных скелетов.
То, чему я стал очевидцем, напоминало сюжет из кошмарной голливудской страшилки-боевика. Если бы я не жил в этом лесопарке вот уже двадцать лет. И если бы этот лес не рос благополучно века в зеленом защитном поясе Москвы в трех километрах от МКАД, исправно исполняя свою уникальную благородную миссию на службе у человека.
Еще полгода, да что полгода, месяц назад ничего подобного не было. Я вообще в первый раз в своей жизни наблюдаю такую жуткую картину: по всему подмосковному лесопарку ели сбрасывают свое зеленое убранство, и это уже не про них теперь загадка: зимой и летом - одним цветом. Они потеряли всякий цвет.
Пошел выяснять в контору лесхоза, как они намерены спасать лесопарк - он здесь был хозяином с 60-х годов прошлого века. Умел быть хозяином, хотя земли этого экспериментального лесхоза раскинулись на километры вправо и влево: Рублевка, звенигородская благодать, зареченские и сетуньские заповедные места, отмечаемые на картах белыми пятнами, - все свидетельствовало о престиже хозяина. Покрытые асфальтом тропинки со скамейками, выструганными из неохватных древесных колод, шлюз на речке Сетунь с водопадом, запрудой и парой лодок, мостки через нее... Но убивали нас наповал подметенные лесные тропинки и урны для мусора, стоящие у каждой скамейки.
...У конторы стояли большегрузные авто с прицепами, груженные под завязку кирпичом европейской выделки. Водители переговаривались на каком-то гортанном языке, ждали очереди на разгрузку.
В лесхозе меня встретила глухая стальная дверь, не отзывающаяся ни на кнопки, ни на кулачный бой.
- Нету их, - сказал человек, проходя мимо со стремянкой через плечо.
- А когда будут?
- Совсем нету, - уточнил он, - уехали.
- Куда, не знаете?
- Далеко. Савсем далеко. Там и зарплата у них.
Он, было, пошел, но остановился:
- Весна тут уже без них была. В Истиру уехали.
- В Истру.
- Да, в Истиру, - поправил он меня. Потом удивился. - Знаешь, а чего спрашиваешь?
Выходит, им не до леса, как бы самим уцелеть, ныне лесники чуть ли не в дармоедах числятся - не чиновники, не охранники, не менеджеры по реализации тухлого товара, не инновационеры...
- А прицепы с кирпичом чьи?
- Замок строить будут.
Что за напасть навалилась на лес? От человека? От природы? От бога?
- Как вам сказать, - ответил Вячеслав Попенков, генеральный директор фирмы "Норд Вуд", специалист, который "работает с деревьями" или ставит диагноз их недугам. - Ото всех вместе. Аномалия.
- Не понял. Поясните, пожалуйста.
- На деревья набросился жук типограф. По-научному типографус.
- А по-простому?
- Короед. Знакомы с таким?
- Кто же не знает короеда и древоточца, бича наших лесов? Только откуда короед взялся в столь саранчовом количестве в элитных лесах Подмосковья?
- От благоприятных погодных условий. Для него благоприятных.
До разговора с Попенковым я уже знал, а он подтвердил, что летняя жара последних лет выкачала из-под лесных массивов влагу. А два года подряд - нынешним и предыдущим летом - циклоны застыли над Центральной и Восточной Европой, не пуская в российскую зону антициклоны, приносящие дожди. К пожарам мы как-то были готовы, уроки прошлого года не прошли даром. А вот к нашествию короеда...
В природе живет себе поживает семейство жуков. В научной и научно-популярной литературе разные специалисты называют разное количество этого распространенного по земному шару народца. Нет, все-таки народа. Кто называет число 250 000 - не число жуков, живущих на Земле, а их видов. Четверть миллиона видов - такого разнообразия и у людей нет. Но, оказывается, их на сегодняшний день описано уже 350 000 видов, миллионы ждут своей очереди.
А короеды, дровосеки - жуки особого рода, сами названия выдают их предназначение. Им специально посвятил статью аж в 10 строк с двумя иллюстрациями "Новый энциклопедический словарь", выпущенный издательством "Большая Российская энциклопедия" в 2003 году. Привожу эту статью полностью, не корректируя стиль. Очень важная статья. Сравните: прославленной гимнастке Ольге Корбут словарь выкраивает лишь 5 (пять) строк. Как и компьютеру. Без портрета. И коньяку меньше. На строчку, но меньше. Так важны в жизни планеты эти вездесущие создания.
"Короеды, семейство жуков. Дл. 0,8-12 мм. Св. 3000 видов, в лесах и древесных насаждениях. Живут под корой, в коре, древесине, корнях, проделывая систему ходов. Многие К. сильно вредят лесам, садам, паркам, особенно в годы массового размножения". И все. Рядом портрет жука и снимок куска коры с внутренней стороны с транспортной тоннельной системой, проделанной этим созданием природы.
Сейчас идет оживленная дискуссия в министерских офисах, в лесных ведомствах, ученых и контрольных учреждениях: кто проглядел это нашествие, многочисленнее татаро-монгольского, кто виноват и что делать? Но до конкретного дела, чтобы задавить короеда и изгнать из леса, не дошло - только во всю клянут.
Опишу, как у меня на глазах зарождалась, развивалась и зрела эта беда, которую невозможно не заметить загодя, если твоя работа в том и состоит, чтобы беречь и лечить лес.
...Метрах в трехстах от конторы лесничества, в самой гуще нашего лесопарка, состоящего на особом счету у московских и подмосковных властей, бил из земли родник. Вокруг того места, где он выталкивал из земли хрустальный ручеек, образовалось маленькое болотце с водным зеркалом величиной со старухино корыто. Почва всегда сочилась влагой, а кроны деревьев почти не пропускали солнечных лучей - они росли себе на здоровье и тридцать лет, и пятьдесят, и сто пятьдесят с гаком...
Лет десять назад, в конце девяностых двадцатого века, поселился рядом известный человек. Калитка, ворота в лес, не парадные, а на всякий пожарный, должны иметь приличную стоянку. Факт.
Он заказал пару-тройку самосвалов с песком, глиной и гравием, товар экологически чистый, здоровый, сделал себе то, что хотел на этом единственном безлесом пятачке. Опрокинул и разровнял.
И заткнулся родник. А на его месте развернули и застелили ровную асфальтированную стоянку для автомашин, к которой ведет асфальтовая дорога с насыпью прямо от подъезда конторы лесхоза: он не самовольничал, он у всех на глазах...
Вчера я посчитал, сколько взрослых - до неба - хвойных деревьев умерло этим летом на плацдарме, некогда охранявшим родник, - около ста.
То, что сотворили строители на площади лесопарка, отданной три года назад одной мощной фирме, похоже на форменное варварство. На этих гектарах элитного леса теперь встречает вас стена из металлических щитов пятиметровой высоты. Периметр участка, кроме нее, четко выделяют засохшие ели. Их много, считать надо сотнями.
Перед въездом на территорию 6 елей с одной стороны ворот, 9 - с другой, обвязаны досками-двадцатками, чтоб не поцарапать стволы красавиц, не нанести им раны.
5 из них уже засохли. 5 начинают сбрасывать хвою, одна живая. Среди этого начинающего лесного кладбища укреплен красиво оформленный щит.
Стена, возведенная вокруг этих выделов, небрежно отодвинула детский городок, сооруженный для всех окрестных малышей замечательно добрым к детям писателем Э. Успенским на свои деньги. Говорят, автор "Чебурашки" потому и уехал отсюда, что был оскорблен таким отношением к тому, что он с любовью создавал.
Мало того, в унисон со строительством местный олигарх проложил поперек лесопарка прямо по ее центральной асфальтированной аллее трубу канализации. Асфальт - к чертовой матери, изуродовав аллею на два с лишним метра в глубину. Так, чтобы на нее больше никогда не ступала нога человека. Траншея канализации прошла параллельно закованному в металл забору в трех-пяти метрах от него. Канализационные стоки от возведенного по соседству замка под медной крышей опустил сюда же, в лесопарк.
Видимо, понимая, что строители не богоугодное дело творят, стройфирма прокладывала траншеи под фундамент забора в ударном порядке: 478 живых вековых деревьев свалили и разделали быстро и качественно, чтобы увезти без волокиты. Преимущественно ель и сосну. Это только для забора. А что там происходит за забором, не видно. Кроме поникших деревьев.
Минувшим летом вдоль зеленого забора стряхнули с себя зеленое убранство почти все ели, которые в этой части лесного массива росли плотнее всего. Сколько их там - сто, тысяча, две тысячи?..
Кто-то упорно распространяет мифы про напасть, взявшую в полон наши леса. Такой: деревья, потраченные короедом, года через три оживут. Или о том, что нет способов борьбы с ним, как и средств. Валят все на обстоятельства, чаще всего неведомые.
К сожалению, гибель природы всегда можно легко объяснить. На это и раскошеливаться не надо (правда, всегда остается шанс для тех, кто такие объяснения отвергает. И добивается реальных успехов).
Или все списывают на демографический сбой, срыв в мире жуков. Это, мол, в каком-то из трех минувших лет у короедов вдруг резко сократился срок формирования потомства с трех лет до одного года. А минувшим летом самки два раза откладывали яйца, иногда и без участия самцов, и получили особо агрессивное потомство.
В.И. Пантюхов, автор и читатель "Российской газеты", ветеран и узник концлагеря, у которого отец служил лесником в Подмосковье, рассказал, как они устраивали заслоны против зловредного короеда.
- После чистки леса от больных и перестойных деревьев мы каждый пень очищали, обстругивали от коры до самых корней. Чтобы не дать убежища и пищи короеду. Стволы и сучья вывозили на просеку, складывали и в течение месяца убирали из леса. Ну и химия для профилактики.
В одном сходятся все: короед выбирает лучшие участки леса, запущенные нерадивыми хозяевами.
Ну, хорошо. Красная книга Москвы нас просветила: ныне на территории столицы исчез вереск, песенно-романтический вереск! Его и так-то было кот наплакал - 1 (один) экземпляр в Серебряноборском лесничестве Российской академии наук, да 10 былинок на куртинке в 2 квадратных метра на Крылатских Холмах. Еще в 2002 году были. Да еще при Лужкове сплыли.
В семействе жуков есть много видов, которые по природе хищники, - питаются личинками, куколками, жучками, червячками. К примеру, многие жужелицы. Более того, еще в давние времена мы делились с иностранцами (в частности, из США) образцами жуков, способными истреблять вредителей. По-крупному.
К примеру, пахучий красотел, хищник, особенно эффективен против непарного шелкопряда, пожирателя деревьев. Был в свое время интродуцирован в США для этих целей. И взят на вооружение тамошними санитарами леса. А где у нас таким способом защищают лес? Или в лесном ведомстве все специалисты переквалифицировались в сказочников-мифотворцев?
Дело в том, что в Красной книге России, как и Красной книге Москвы, абсолютное большинство видов жужелиц занесены в категорию исчезающих видов. Их сотни, кому мы не даем спокойно жить и на радость и облегчение нам размножаться. Мы, люди, россияне, строим, пилим, косим, копаем, пашем... И сами живем в основном, в массе своей, впроголодь. И другим не даем. Уродуем, приводим в биологическую непригодность тысячи гектаров земель, а на резервации тому же жуку-оленю, жужелице Менгеле жадничаем. Это экономически убыточно, проигрышно, нравственно нечестно грабить братьев своих меньших.
- Временно или насовсем сбрасывают хвою ели? - уточняю у своего консультанта из "Норд Вуда".
Он усмехается:
- Вы видели оживших мертвецов?
- Значит, - ужасаюсь я...
- Значит, гибнет лес.
- И ничего нельзя с этим поделать? Остановить? Вылечить?
- Ничего. Не лечится.
Или сначала надо вылечить нас, людей.
Во мне всё бунтует против этого приговора: как же так мы лопухнулись, отдав элитный лес из Зеленого кольца столицы на съедение ненасытному полчищу, жадному и жестокому, как татаро-монгольское нашествие.
- По нашим подсчетам, - говорит мне Вячеслав Валерьевич, - на север он все пожрет до Твери. И остановится. Короед остановится перед здоровым сильным лесом, растущим по почве, напоенной влагой.
- А на юге?
- Калугу он уже оголил, из Тулы перемахнул на московские владения. В Твери остановится, видимо, будущим летом.
Примерно аналогичный прогноз дали мне в минприроды, лесохозяйственной академии и Росприроднадзоре.
* * *
Звук труда не затихает над этой самой большой и богатой частью лесопарка: стучат топоры, визжат пилы, рычат машины, роют траншеи, котлованы, фундаменты. А теперь еще ударно спиливают засохшие ели и разделывают на чурки. Ели теряют жизнь, над бывшей детской площадкой Эдуарда Успенского уже обнажились до последней. Лес как бы оголился от этих скелетов, стал хорошо просматриваться, и над ним объявилось чудо. Это я так его зову. Зеленый плотный шар диаметром метр-полтора вознеся над полем битвы. На высоту 30-40 метров. Он плотный, как клубок шерсти (но уж больно велик для него), и зеленый сочно насыщенной зеленью. До сих пор не теряет ее. Может, следит, какому богу мы молимся?
(Вчера в армейский бинокль все-таки разглядел. Шар образовался на длинной лапе ели, на самом ее конце. Поэтому и создается впечатление висящего шара. В бинокле он не был зеленым. То есть зеленым он когда-то был, а вчера это был клубок цвета пакли. Как и всё дерево. Так что чуда не состоялось.)
Книжка эта, красивая, расцвеченная зачаровывающими картинками, но грустная по содержанию, - "Красная книга города Москвы".
После 1960 года на территории Москвы, сообщала Книга, исчезло более 40 (сорока) видов зверей, птиц, змей, насекомых и сосудистых растений. Совсем исчезло. Мы не встречаем нигде вот уже 50 лет ни черного коршуна, ни токующего тетерева или хохлатой синички, ни барсука и гадюки, ни гвоздички песчаной, которая вдруг выросла, откуда-то взялась у меня на куче песка на дачном участке, как последний привет уходящего мира.
Даже лютика луковичного не встретите в парках, заказниках и других природоохраняемых местах. Ни жужелицы золотистоямчатой из отряда жуков. (К населению этого семейства у нас ныне повышенный интерес.) Этот перечень, напечатанный в самом конце Красной книги, так и называется "Список видов животных и растений, исчезнувших на территории Москвы после 1960 года". Листаю Красную книгу, а на ее страницы и мне на голову сыплется сверху, как дождь, зеленая хвоя моей красавицы, почти столетней подмосковной ели, как снежная пороша покрывает окрест все стежки-дорожки - они после этого пружинят, будто щедро застеленные ковровым покрывалом.
И везде первым я задавал такой вопрос:
- Как остановить нашествие короеда?
- Никак.
- А спасти лес?
Только Попенков дал дельный совет:
- Два часа в день лейте воду из шланга под ель - она устоит. Хотя бы раз в неделю. Конечно же, лучше бы под каждое дерево - для профилактики под сосну, березу, дуб...
Теперь я всем местным дачникам даю такую рекомендацию.
У меня на участке девять елей - семь молодых и две старые - и более десяти сосен, от пятидесяти-ста лет до двух веков возрастом. Да еще по сосне в честь внуков, эти деревья посажены десять лет назад. Они уже давно переросли моих ребят. А потом вместе с внуками мы посадили два годовалых кедра. Поливаем. Выхаживаем. Деревья мы выращиваем из семечек сами. Научились. Саженцы раздаем добрым соседям и хорошим знакомым. Это наш ответ Чемберлену по имени короед. И всем другим чемберленам.
P.S.
Я намеренно сузил информационное поле своих заметок до территории одного конкретного лесопарка. Чтобы в деталях было видно, в какой дыре мы очутились. И все копаем, расширяем ее, углубляем. И чтоб не питали иллюзий: бог нам, таким, не поможет. Скорее, короед.
Подмосковье