Поделиться
На "деловом завтраке" в редакции "РГ" уполномоченный по правам ребенка при губернаторе Воронежской области Ирина Попова рассказала о наиболее острых проблемах защиты детей.
Развод и шатания
Российская газета: Ваша должность была введена в регионе в марте 2011 года. На что Вам чаще всего жаловались?
Ирина Попова: Обращений было больше двухсот, многие касались разъяснения законодательства. Наибольшую активность проявили родители, опекуны и другие законные представители детей. На втором месте - бабушки и дедушки. Несовершеннолетние звонят редко. Однажды пришел 11-летний мальчик (с бабушкой и дедушкой, но они больше молчали), высказался по поводу общения с родственниками - его родители в разводе. Я объяснила ему, что ребенок имеет право на общение с обоими родителями, дедушкой, бабушкой, братьями, сестрами и другими родственниками, что расторжение брака родителей или их раздельное проживание не влияют на права ребенка. Что ребенок вправе выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, и его мнение суд обязан учитывать, поскольку ему уже исполнилось 10 лет. Я подарила ему книжку с текстом Конвенции о правах ребенка, чтобы он знал свои права. Один малыш спрашивал, что подарить маме на Восьмое марта. Девочка жаловалась на бабушку, которая ругает детей во дворе за шум. Побеседовали и с ребенком, и с мамой: надо объяснить строгой соседке, что дети есть дети, а если не поможет, предупредить - мол, вызовем участкового. Львиная доля обращений касается определения порядка общения с ребенком и места его жительства. По закону такие вещи должны решаться прежде всего по соглашению между родителями. Но разведенные родители, утратив взаимопонимание, используют ребенка как инструмент воздействия. Здесь поможет только суд. Спор разрешается исходя из интересов детей и с учетом их мнения. При этом принимается во внимание привязанность ребенка к каждому из родителей, братьям или сестрам, возраст ребенка, нравственные и иные личные качества родителей, отношения, которые существуют между каждым из них и ребенком, возможность создания ребенку условий для воспитания и развития… С малышом отец может, например, видеться на территории мамы, гулять с ним, общаться. Детей школьного возраста допустимо на какое-то время забрать к себе, куда-то поехать отдыхать. Оговаривается каждая ситуация.
РГ: А вы в этих спорах в каком качестве выступаете?
Попова: Я всегда должна быть на стороне ребенка. Но, к сожалению, по действующему законодательству уполномоченный по правам ребенка не является стороной по делу. В одном сложном случае мы с органами опеки заявляли ходатайство о том, чтобы меня привлекли в качестве специалиста, эксперта. Но его отклонили. Я могу направлять письменное заключение, однако учитывать это мнение судья не обязан. В распавшихся семьях возникает и другая проблема - алиментные обязательства родителей. При расторжении брака остаются обиды. Зачастую папа считает, что если он дает деньги на ребенка, мама их тратит на себя. Есть подозрения - покупайте ребенку вещи и игрушки, оплачивайте образование… Тонкость в том, что если человек дает хотя бы 50 или 100 рублей в месяц, к уголовной ответственности за злостное уклонение от уплаты алиментов его уже не привлечь. Официально папа получает пять тысяч - с них и отдает 25 процентов. А мамы следят: вот он машину купил… Доказать все сложно. Надо кардинально менять законодательство об исполнительном производстве. Скажем, ограничить выезд недобросовестных "алиментщиков" за границу, запретить им совершать сделки по отчуждению имущества. Периодически поднимается вопрос о создании государственного алиментного фонда - возможно, это тоже выход.
РГ: Наверное, бывает и так, что мать преувеличивает "грехи" бывшего мужа, шантажирует его?
Попова: У меня была одна жалоба, где отец утверждал, что ему поставили ультиматум: миллион рублей в год - и будешь видеть ребенка. Но такие разговоры происходят тет-а-тет, я не могу вести расследование… Бывают острые вопросы в сфере социального обеспечения - в основном по выплате детских пособий. Обычно их удается снять. Обращаются по поводу обеспечения жильем детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и лиц из их числа. На учете в департаменте труда и соцразвития состоит 873 человека, и порядка 130 в департаменте образования. Некоторое количество квартир будет закуплено уже в этом году: федеральный бюджет выделил 128,5 миллиона рублей, областной - 50.
РГ: Нам написала Мария Купаева из Острогожского района: в очереди на получение жилья стоит восемь лет, сейчас ей 25. Интересуется, до какого возраста можно реализовать это право и каким будет метраж жилья, если у нее есть муж и ребенок (своего дома нет).
Попова: Как только выявляется ребенок, оставшийся без попечения родителей, в течение месяца назначают опекуна и решают вопрос о закреплении за сиротой жилого помещения, куда он и возвращается после совершеннолетия. Если закрепленного жилья нет - надо до 23 лет встать на учет по месту жительства, либо по месту временного пребывания (интернат). Кто опоздал, может восстановить право только через суд. Норма предоставления площади жилого помещения: одиноко проживающим гражданам - не менее 33 квадратных метров общей площади, семьям из двух человек - не менее 42 метров, из трех и более человек - не менее 18 метров общей площади на одного члена семьи. Остальное лучше прояснить на личном приеме. В будущем году хотелось бы выпустить брошюры по вопросам получения жилья для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В этом им должны помогать социальные педагоги, но бывает, что дети говорят: "Мы ничего не знали". Хотела бы отметить также вопросы гражданства и паспортизации. Область у нас приграничная, много приезжих из стран бывшего СССР. Некоторые тут живут по 20 лет, обзаводятся семьями - и не оформляют документы, в том числе на детей! Мы проводили совещания с миграционной службой, приглашали представителей диаспор, но особых подвижек не добились. Иногда взрослые собирают справки на себя и забывают про ребенка… Недавно на приеме у меня были граждане Грузии, им вместо справки об отсутствии грузинского гражданства выдали документ о том, что они не проживают на территории этой страны.
РГ: Наверняка приходилось сталкиваться с недоработками органов опеки.
Попова: Жалоб на действия органов опеки и попечительства не было, возникали вопросы, касающиеся их компетенции. Был трудный случай: у неблагополучной мамы младший из троих детей лечился в психоневрологическом диспансере. Когда его выписали, женщины не было в живых, забрать ребенка оказалось некому. Как положено, мальчика отправили в больницу на обследование. Следующим этапом должна была стать психолого-медико-педагогическая комиссия, которая определяет подходящий ребенку тип и вид интерната. Комиссия в отпуске, что делать? Мальчик девиантный, запущенный, в 11 лет в третьем классе, с психиатрическим диагнозом. Социальный приют, куда его могли бы на время поместить, не может брать детей с такими расстройствами. И вот мы бились, пока не получили заключение врача о том, что заболевание находится в стадии ремиссии. Три недели ребенок провел в приюте, а там и комиссия собралась. Устроили его в интернат.
Детский ад
РГ: Правоохранители обеспечивают нам целый вал сообщений о педофилии и насилии над детьми в семье. Ситуация и правда ухудшается?
Попова: Скорее - говорить об этом стали больше. Такие преступления латентны, дети боятся жаловаться. Ведь их права чаще всего нарушают родители. Весной у нас были очень страшные примеры. В Таловой женщина, злоупотреблявшая спиртным, топором зарубила семилетнюю дочь. Мы говорили с соседями, с воспитателями в детсаду - много негативного услышали, давно надо было принимать меры. В Россоши отец избил пятилетнюю малышку, она упала и выбила зуб - тогда он взял плоскогубцы и выдернул остальные восемь передних. У него еще два сына, по моему ходатайству прокуратура подала иск, и его лишили родительских прав в отношении всех детей. А проблема-то в чем была - вовремя не отреагировали. Ребенок приходил в садик со следами побоев, с родителями провели беседу, а они сказали: не лезьте в нашу жизнь. И дальше информация не пошла. Ко мне приходила бабушка, чьи внуки живут в Мурманской области. Сожитель матери бьет ребенка, та не возражает… В школе заметили неладное, но после разговора с педагогами женщина такую взбучку сыну устроила, что он и не заикается о своей беде. Вот почему дети отвечают заученными фразами: "Упал с лестницы… ударился о косяк…". Окружающие должны быть внимательнее к неблагополучным семьям, звонить в полицию и органы опеки. К проблеме педофилии в последнее время активно подключилась общественность, что существенно облегчает выявление педофилов, в том числе и в интернете.
РГ: Можно ли что-то сделать с людьми, которые заставляют своих детей попрошайничать?
Попова: Ко мне обращений не было - но проблема налицо. В основном этим промышляют приезжие и цыгане, и работать с ними должна полиция, привлекая к административной ответственности. Основанием же для лишения родительских прав только факт вовлечения ребенка в попрошайничество вряд ли может послужить.
РГ: Бытует мнение, что органы опеки нередко перестраховываются, лишая родительских прав не самых "потерянных" граждан. У вас были жалобы на безосновательность подобных решений?
Попова: Нет. Был случай, когда родители хотели восстановиться в правах, но - рановато подали иск. Я их успокоила: если продолжат исправляться, смогут вновь попробовать вернуть детей. Лишение родительских прав - крайняя мера. Политика государства направлена на то, чтобы дети жили и воспитывались в нормальных семьях. В Воронежской области принят Регламент межведомственного взаимодействия по первичному выявлению семейного неблагополучия, организации работы с семьями, находящимися в социально опасном положении. Для "трудных" семей разрабатывают план реабилитации на полгода, при необходимости продлевают его на год. Лишение прав происходит в судебном порядке при участии органов опеки и попечительства и прокуратуры - без веских оснований родительских прав не лишат. У родителей есть право обжаловать судебное решение, если они с ним не согласны. Есть и другая проблема: иных родителей явно надо лишать прав, а иски не подаются.
Учат - в школе
РГ: Недавно в Воронеже от последствий травмы, полученной в школе, погибла пятиклассница: дети убирали класс, девочка поскользнулась на мокром полу и упала с лестницы. Как бы Вы прокомментировали этот случай?
Попова: Во-первых, я соболезную родителям девочки - очень страшно потерять ребенка. На самом деле Закон "Об образовании" запрещает привлекать детей к труду, который не предусмотрен образовательной программой, без согласия родителей. Насколько я знаю, письменного согласия не было. В нормативной базе я не нашла указаний на то, к какому именно труду можно привлекать ребенка. Как правило, это устанавливают школы. Стандартный перечень: субботники, уборка прилегающих территорий и классов. Настоятельно рекомендую родителям: согласны, чтобы ребенка привлекали к труду, - оформите это письменно, указав конкретные виды работ исходя из возраста и возможностей здоровья ребенка. Я сама так делала - думаю, что уборка дисциплинирует. Либо надо писать заявление: "Не даю согласие на то, чтобы ребенка привлекали к такому-то и такому-то труду"… Допускаю, что девочку могли толкнуть, что был несчастный случай. Но виноваты и учителя: не следили за уборкой - все-таки пятиклашки еще совсем дети. Образовательное учреждение всегда несет ответственность за жизнь, здоровье и безопасность учеников в своих стенах.
РГ: Мы писали о ярославских отшельниках, которые категорически не хотят отдавать детей в школу. Такие семьи есть и в Воронежской области (некоторые, правда, оформляют ребятам надомное образование). Как вы относитесь к подобной практике?
Попова: Отрицательно. Обязанность родителей - заботиться о воспитании и образовании ребенка. Если по состоянию здоровья ребенок не может обучаться в школе, учителя приходят к нему на дом, и занятия ведутся по школьной программе. А по какой методе обучают родители, о которых Вы говорите? Потом ребенок должен будет получить аттестат о среднем образовании. Сдаст ли он экзамены? - большой вопрос. Комиссии по делам несовершеннолетних должны смотреть, нет ли тут признаков ненадлежащего исполнения родителями их обязанностей.
РГ: А вот родители инвалидов, напротив, ратуют за их обучение в обычных школах.
Попова: Нужно закрепить термин "инклюзивное образование" в федеральном законодательстве. Статья 23 Конвенции о правах ребенка гласит, что неполноценный в умственном или физическом отношении ребенок должен вести полноценную и достойную жизнь, в условиях, которые обеспечивают его достоинство, способствуют его уверенности в себе и облегчают его активное участие в жизни общества. С точки зрения социализации, да и качества знаний ребенку с нормальным интеллектом желательно учиться в общеобразовательных школах, а не коррекционных. В Воронеже ребят с ограниченными возможностями здоровья принимают в нескольких детсадах и школах. Да, надо адаптировать учебную программу, те же уроки физкультуры и труда для особенных детей организовать иначе. Подумать, сколько их может быть в обычном классе. И, конечно, готовить общество к тому, чтобы принимать детей с ограниченными возможностями здоровья такими, какие они есть.
РГ: Проводится ли правовой ликбез для школьников, как они могут узнать о своем защитнике - детском омбудсмене?
Попова: Заступив на должность, я дала о себе информацию в школы. В образовательных учреждениях в местах, доступных для детей, вывешиваются списки органов госвласти, органов местного самоуправления и их должностных лиц (с указанием способов связи с ними) по месту нахождения указанных учреждений, осуществляющих контроль и надзор за соблюдением, обеспечением и защитой прав ребенка. Это требование федерального закона "Об основных гарантиях прав ребенка в РФ". Стараюсь регулярно обновлять свою страничку на сайте облправительства. Что касается ликбеза в школах - надеюсь на помощь волонтеров и общественных организаций. У коллег из других регионов подсмотрела интересные плакаты, мультики, брошюры. У нас с уполномоченным по правам человека в области Татьяной Зражевской есть идеи по созданию общественных детских советов, экспертных советов по рассмотрению жалоб. Но пока я работаю в одиночку, все охватить не получается.
Вывести в люди
РГ: Что можно сказать об обеспеченности интернатов и домов малютки в Воронежской области? Энтузиасты собирают для них игрушки, памперсы, одежду - а скептики возражают: мол, там и так всего навалом!
Попова: Я объехала далеко не все такие учреждения. Там, где была, мягкого инвентаря (игрушек, постельного белья, полотенец, одежды) и мебели достаточно. С питанием проблем нет, дети не жалуются. Безусловно, материальная база у всех разная, во многом помогают спонсоры. В ряде случаев требуется капитальный или текущий ремонт.
РГ: Как помочь ребятам, оканчивающим интернаты?
Попова: Упускать из виду таких детей нельзя. Где и как живут, работают ли - органы опеки не всегда это знают. Тема постинтернатного сопровождения должна обсуждаться. Кто-то предлагает организовывать социальные центры для тех сирот, которым некуда идти после совершеннолетия. Да, в интернатах учат бытовым вещам - зажигать газ, пользоваться стиральной машинкой, готовить еду. Но социального опыта ребятам не хватает. Они не приспособлены к жизни, не знают цену деньгам, очень доверчивы. Жилье в собственность им нельзя давать в течение пяти лет, иначе сироты просто на улице окажутся. Мы ездили в Семилуки к парню, которому помогли получить квартиру. Смотрим - шикарная аппаратура: телевизор, DVD-плеер, колонки. Больше 10 тысяч потратил. Уже друзья пришли… Сколько на сберкнижке осталось? "Да тыщи две". А как ты жить будешь? "Да проживу". Интернаты должны проявлять больше заинтересованности в судьбе выпускников. И лучше, если это будет прописано на законодательном уровне.
РГ: Вы уже пользовались правом законодательной инициативы?
Попова: Облдумой принят закон о дополнительных гарантиях прав несовершеннолетних, которые являются потерпевшими в уголовном судопроизводстве, который я представляла. Теперь таким детям предоставляется бесплатная психологическая помощь. А тем, кто живет в семьях со среднедушевым доходом ниже прожиточного минимума, - и бесплатное санаторно-курортное лечение. Проект еще одного закона пока на стадии разработки.
РГ: Есть ли что перенять из практики других регионов?
Попова: На совещании детских омбудсменов России со мной сидел коллега с Дальнего Востока. Слушал-слушал уполномоченного из Центрального региона и говорит: "Все хорошо, но не могу я это применить!" Речь шла о наделении многодетных семей земельными участками. У регионов своя специфика, разные финансовые возможности. В Воронежской области целевых программ достаточно, а вот некоторые мероприятия я на заметку у коллег взяла.
Справка "РГ"
Уполномоченный по правам ребенка в Воронежской области может получать от органов власти, организаций и должностных лиц (в том числе - органов ЗАГС и Росреестра, причем бесплатно) необходимые сведения о несовершеннолетних и, заметив нарушение их прав, свобод или законных интересов ребят, направлять свое заключение в соответствующие инстанции. Омбудсмену разрешено без специального разрешения посещать СИЗО и учреждения исполнения наказаний, где содержатся несовершеннолетние, а письма от таких детей не подлежат цензуре. Уполномоченный защищен "свидетельским иммунитетом": не обязан сообщать в суде сведения о детях, которые получил в ходе своей служебной деятельности.
Жители Воронежской области могут позвонить Ирине Николаевне Поповой по телефону (473) 255-54-19, направить обращение по факсу (473) 253-28-02 или электронной почте ipopova@govvrn.ru, а также прийти на прием (без записи) в любой вторник с 10 до 13 часов по адресу: Воронеж, пл. Ленина, д. 1, подъезд 3.