Поделиться
Миланская Ла Скала стала первым зарубежным театром, который пригласили выступить на обновленной исторической сцене Большого театра. Причем возможность в полной мере презентовать себя получила балетная труппа. Она приехала в Москву на неделю с двумя программами.
Балет Ла Скала за его 235-летнюю историю (он на два года младше труппы Большого театра) в Москве видели лишь однажды - почти десять лет назад. Он приезжал на несколько дней с "Ромео и Джульеттой" Кеннета Макмиллана. Помпезный спектакль английского классика представил великую Алессандру Ферри и Роберто Болле - артистов, которыми до недавнего времени исчерпывался вклад современной Италии в балет. За парой приглашенных этуалей маячила большая, но вялая труппа. Тяжелые и длинные а-ля исторические костюмы выгодно прикрывали невыворотные ноги, невытянутые стопы, зажатые руки, размашистые жесты. Ограниченные в самовыражении спектаклями полувековой давности артисты танцевали так, будто Сильви Гиллем еще не родилась, а современные видеозаписи еще не достигли Милана. Примерно так выглядели тогда русские балетные труппы из глубинки - надежно и бесконечно старомодно.
Об изменениях, произошедших с тех пор в Милане, свидетельствовал уже репертуар. Новинки, в том числе интригующую "Раймонду" Сергея Вихарева, в Большой театр не привезли. Но для гастролей срочно возобновили два спектакля, которые еще никто у нас не показывал. Это "Эксельсиор" - предмет итальянской балетной гордости и баланчинский "Сон в летнюю ночь". Сложно представить себе пару более контрастную, чем эти два спектакля, но в обоих требуется мобильная труппа, в которой чистое профессиональное мастерство должны демонстрировать не только пара звезд, но артисты всех разрядов.
Открыли гастроли "Эксельсиором", вдоволь повеселив публику понимающую, которая обычно и собирается в день открытия. Этот спектакль впервые увидел свет в 1881 году и стал одним из символов популярного в конце XIX века жанра балета-феерии. В России в нем пытался работать Мариус Петипа. Однако старомодный француз был не в состоянии точно следовать европейским новым веяниям, и у него вместо феерии получилась "Спящая красавица". Хореограф Уго Делль Ара, в 1960-х взявшийся возобновить "Эксельсиор", продемонстрировал, почему подобные постановки в начале ХХ века привели европейский балет к вырождению и сами остались лишь названиями в книгах по истории хореографии.
Правда, Делль Ара взялся за работу тогда, когда балет еще не пришел к идее стилизации старинных спектаклей. Судя по всему, документы тоже были ограничены лишь партитурой, либретто, гравюрами да отзывами современников. Потому что хореография выдает приемы хореографа середины ХХ века, со всей серьезностью иллюстрирующего старый сюжет. А идея спектакля состоит в том, чтобы танцевальными средствами воспеть прогресс. Поэтому в нем идут на паре поезда и корабли, соединяет электрические проводки Александр Вольта, прорубают молотками горы. И безудержно танцуют по поводу всего этого и абстрактные Свет, Обскурантизм, Цивилизация, и телеграммы, и пейзане, и зрители на открытии Суэцкого канала.
Эта нелепость своей наивностью позволяет понять, как среди хитов петербургского репертуара XIX века могли числиться "научные" балеты типа "Калькабрино", "Дочери снегов", "Волшебных пилюль". И восхититься нашим предкам - ведь они искренне верили, что балету под силу не только какой-нибудь "Дон Кихот", но и плоды научно-технической революции.
Прямо противоположное утверждал полвека спустя экс-петербуржец Джордж Баланчин, создавший новую балетную вселенную. Обычно он ставил бессюжетные одноактные балеты и именно ими вошел в историю. И все же среди его постановок есть несколько полнометражных спектаклей с литературным сюжетом. К этому разряду относится и привезенный "Сон в летнюю ночь" на музыку Мендельсона. И этот спектакль, в котором вроде бы на месте Афины, Тезей, Ипполита, Титания и Оберон, Пэк, Елена, Гермия и их кавалеры, посвящен лишь тому, что главное в балете - это сам балет. И любые перипетии чувств обретают смысл, только если снабжены эстетически совершенными комбинациями движений. Чтобы донести их смысл, нужны не жесты, пусть самые выразительные, а виртуозные танцовщики.
И труппа Ла Скала, приехавшая значительно помолодевшей и обновленной, хотя и с напряжением, но справляется с требованиями Баланчина. Ансамбль не может похвастаться идеальной ровностью и академизмом линий - их отсутствие он компенсирует отвагой и напором. У труппы появились не приглашенные, а собственные лидеры - занятые в обеих программах Петра Конти и Эрис Нежа, а в кордебалете есть артисты, которые в будущем могут стать звездами.