Поделиться
Режиссер Владимир Хотиненко много снимал в Беларуси. Его фильмы открывали Минский международный фестиваль "Лiстапад", удостаивались гран-при "Золотого витязя", спецприза Парламентского собрания Союзного государства. Его ученик Александр Котт снял замечательный фильм "Брестская крепость". Накануне юбилея Владимир Хотиненко выпустил свою первую в жизни книгу "Мастер-класс".
Владимир Иванович, вы один из ведущих педагогов отечественного кинематографа. У вас уже есть своя система преподавания?
Владимир Хотиненко: Она сложилась принудительно. Я случайно узнал историю выдающегося режиссера Барнета. Ему предложили преподавать во ВГИКе, он пришел, одно занятие провел, другое и пропал. Его разыскали: "У вас же занятия?" "А я уже все сказал". Вот и я подумал, что, пожалуй, больше двух занятий тоже не протяну. Но потом стало интересно. Профессия наша в том, как сформулировать чувства, которые переполняют тебя. Для этого я и учу студентов киноязыку.
Какие режиссеры вам нравятся?
Владимир Хотиненко: Мой любимый режиссер - Клинт Иствуд. Моя жена преподает историю зарубежного кино, и я студентам показываю фильмы столетней давности, чтобы хуже не снимали. У нас беда с драматургией. Она по сути развалилась.
Зато у нас лучшая в мире актерская школа, так?
Владимир Хотиненко: Это миф.
Русское кино теряет лицо?
Владимир Хотиненко: Я не знаю больших актеров, чем Евгений Миронов и Инна Чурикова. Но была почва, на которой они могли вырасти. Нужно больше конкурентности.
В фильме "Мусульманин" вам советовали не убивать главного героя, которого блестяще сыграл Женя Миронов?
Владимир Хотиненко: Счастливый конец был бы ложью. Смерть - это другая дорога. Герой Жени Миронова у меня закончил свой путь.
Как вы работаете с актерами?
Владимир Хотиненко: Я не помню случая, чтобы я на кого-то накричал. Я люблю актеров с большим диапазоном. Они для меня скрипки. Мастеров скрипичных много, но больших три - Амати, Гварнери, Страдивари. И вот я пытаюсь понять, какая это скрипка. Или Моссельпром.
Можно ли было фильм "Поп" снять в застойные времена?
Владимир Хотиненко: Это история священника, который в оккупированной зоне выполнял свой долг. Тогда многие считали таких священников предателями. Но на самом деле это история Сциллы и Харибды, потому что к концу войны немцы стали требовать от них молебны во славу германской армии. Они с чего вдруг поверили в силу нашей православной молитвы? Большинство священников отказывались, их арестовывали, церкви закрывали. И когда пришла Красная армия, тех, кого немцы недоарестовали, доарестовали они.
Что вас всякий раз толкает взяться за фильм?
Владимир Хотиненко: Тема. Она меня беспокоит либо не беспокоит. Слава богу, меня заваливают предложениями. Вообще меня интересует Россия. Больше ничего, на самом деле.