Полтора часа езды от столицы по пустоватому шоссе, скромный блок-пост на въезде в город, и вот вы уже, можно сказать, в мемориальных местах. Именно здесь, прямо на границе с Иорданией, вспыхнула та искра, от которой затем заполыхало в других сирийских городах. Правда, памятных знаков не установлено - вместо них остовы сгоревших зданий.
16 марта первые демонстранты вышли на улицы, протестуя против произвола властей. Спустя пять дней толпа сожгла местный дворец правосудия. Следом наступил черед полицейских участков и административных зданий. 6 апреля среди демонстрантов обнаружились вооруженные люди, а в рядах силовых структур появились первые потери. Еще через два дня заполыхал телецентр.
Режим, для которого эти события стали полной неожиданностью, вначале пытался применить жесткую силу, затем поменял тактику, и почти всю вторую половину апреля мятежный город жил при полном отсутствии и солдат, и полицейских. Чтобы не раздражать наэлектризованную толпу, даже регулировщиков с улиц сняли. Однако погромов не стало меньше. В конце месяца армия снова взяла под контроль и сам провинциальный центр, и населенные пункты вокруг него.
Сегодня - на первый взгляд - в Дараа мало что напоминает о былых сражениях. Только пепелища, которые охотно показывают заезжим корреспондентам. Да еще укрепленные мешками с песком посты возле важных объектов. Днем течет привычная жизнь: работают базары, открыты все учреждения, дети ходят в школы. Но с наступлением темноты жители спешат побыстрее укрыться в своих домах. Ночью часто звучат выстрелы, а на улицах хозяйничают вооруженные люди.
Кто они? Губернатор провинции Мохаммад Халед Аль Ганус уверяет, что это сплошь пришлые разбойники: представители радикальных исламских группировок из Иордании, уголовные элементы и контрабандисты. Но вряд ли этот ответ можно считать исчерпывающим. Скорее всего, вооруженное подполье (из кого бы оно ни состояло) пользуется определенной поддержкой у части местного населения. Иначе почему силовики за год борьбы с ним не добились видимых успехов? И потом - зачем контрабандистам браться за оружие и выступать против армии? Их бизнес любит тишину.
Губернатор говорит, что этот город никогда не станет подобием Хомса, где развернулись кровопролитные сражения между боевиками и правительственными силами. Он уверенно называет показатели голосовавших здесь на референдуме по проекту новой конституции. Заверяет, что из тюрем отпущены все не замешанные в преступлениях оппозиционеры. Словом, излучает оптимизм.
Наверное, самая южная сирийская провинция сейчас действительно не является острой головной болью для властей. Зато - по поступающим в Дамаск сведениям - ситуация становится все более напряженной на севере страны, у границы с Турцией.