Документалист Олеся Фокина по традиции показала в редакции "Российской газеты" свой новый фильм, который только предстоит увидеть широкой публике. Ее героиня известна слишком хорошо, и, быть может, потому стала особенной загадкой для автора. Об Ирине Антоновой со знанием дела говорят даже в очереди у Пушкинского музея. Именно с этого Фокина начинает свой фильм. Стоящие на морозе в многочасовой очереди люди говорят о ней с любовью и восхищением по праву тех, к кому обращена вся деятельность Ирины Александровны. В фильме течет и течет очередь, сегодняшняя и та, что стояла в ожидании встречи с Монной Лизой, или с выставкой "Москва-Париж". И все тот же знаменитый пейзаж, по которому бредет на "Рождественские вечера" Святослав Рихтер... А она всегда там - в доме, с которым связывают ее полвека дней, трудов и пылающей любви. После фильма в редакции начался разговор.
Фокина: Мне хотелось показать ее с менее известных сторон, почувствовать ее как личность: кто этот человек, который смог такое сотворить в своей жизни.
Чему вы научились у нее за время съемок?
| |
| Видео: Сергей Минабутдинов |
Фокина: Прежде всего какой-то поразительной способности противостоять косной материи жизни. И вопреки ей принимать еще более вертикальное положение спины, держать осанку. Тебя жизнь скручивает, а ты на это отвечаешь какой-то поразительной жизнестойкостью. Меня поражает, как она настаивает на красоте в мире, как она несгибаема. За этим что-то стоит, чего я не смогла еще понять. Это человек, который настаивает на красоте и благородстве.
И еще... Мы часто говорим, что важна не цель, а только путь. А вот у Антоновой есть цель. И, конечно, это какая-то несгибаемая воля, присутствие духа и чувство юмора. Она сама водит машину. Французский, итальянский, немецкий - абсолютно свободно, и блистательная русская речь.
Я много чему научилась. Она смогла о-го-го что претерпеть в жизни! Она это говорит, это не я открыла. Это мы все знаем, это ее любимый постулат. Она узнала, что такое страданье, и это - шкала, по которой она живет. Она знает, что есть действительно истинные страдания, истинное горе, и что по сравнению с этим все остальное - мелочи жизни, которые можно пережить.