"Комиссар исчезает. Фальсификация фотографий и искусства в сталинскую эпоху". Коллекция Дэвида Кинга в Государственном музее истории ГУЛАГа. 3.04. - 3.07.
За решеткой на выщербленной кирпичной стене запертой камеры вспыхивают и гаснут проекции старых семейных фотографий, с детьми и отцами семейств, с юными гимназистками и студентами... Мир, пронизанный светом и мечтой о светлом будущем, с чаепитиями и спорами о новых пьесах Чехова и романах Толстого, о путях России и необходимости революции, кажется призрачным порождением то ли снов, то ли бессонницы здесь, на пятачке между сырым карцером и лагерным бараком. Этот образ запертой памяти, неуловимой, исчезнувшей навсегда - один из самых сильных в экспозиции, которая занимает два этажа Музея истории ГУЛАГа.
Но не сентиментальные фото из семейных альбомов конца XIX - начала ХХ веков легли в основу выставки "Комиссар исчезает", созданной на основе коллекции английского фотографа, дизайнера, арт-редактора Дэвида Кинга. Кинг работал не с семейными альбомами, а с книгами и фотоальбомами, открытками и плакатами, которые печатались в СССР многотысячными тиражами. Короче, с массовой идеологической полиграфической продукцией, которую ее обладатели в столь же массовом порядке в 1980-1990-х несли на помойки (в редком случае - букинистам), освобождая пространство для евроремонтов. Кинг начал собирать эти сокровища раньше, в 1970-е. И его особенно интересовали, конечно, старые книги 1920-1930-х годов. Точнее, изменения, которые претерпевали одни и те же фотографии с течением времени. Ну, и конечно, он пытался найти оригиналы, которые использовались в полиграфии.
В итоге за сорок лет он собрал одну из лучших в мире коллекций фотографий, печатных изданий, книг, связанных с историей мирового революционного движения и СССР. Раритеты из его собрания показывали музеи Вены, Милана, Берлина, Будапешта, Вашингтона. В России они представлены впервые. Впрочем, в 2005 на русском выходил фотоальбом Кинга "Пропавшие комиссары", который переиздан к выставке. Хронология выставки - от снимка февраля 1897 года, на котором сфотографированы участники петербургского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса", до фотографии Берии, исчезнувшей после его расстрела 23 декабря 1953 года из Большой Советской Энциклопедии вместе со статьей о нем. Подписчикам пришел том, где место биографии Лаврентия Павловича заняли снимки скалистых берегов Берингова пролива и китобойного судна, тянущего убитого кита.
Но дело, конечно, не в Берии, чья участь оказалась та же, что у его не менее кровавых предшественников Ягоды и Ежова. И даже не в том, что жанр политической истории у нас почти сливается с жанром триллера. В этом смысле прозрачная отсылка в названии проекта к фильму Хичкока "Леди исчезает" более, чем уместна. И даже не в том, что бытование фотоснимков намечает очень выразительный пунктир жизни очень разных "исторических лиц", в один отнюдь не прекрасный момент аккуратно - по контуру - вырезанных из снимка, а заодно и официальной историографии. В России очень многие из представленных работ стали частью коллективной памяти.
Даже те, кто рос в 1980-е годы, не говоря о более ранних летах, помнят по учебникам и альбомам, например, выразительную фотографию Горького и Ленина на фоне колонны. Очень динамичную, где фигуры политика и писателя двигаются в разные стороны, но оказываются в одной вертикальной плоскости. Или снимок выступления Ленина на деревянной трибуне перед Большим театром 5 мая 1920, когда он напутствовал уходящих на фронт красноармейцев. Для большинства из зрителей и читателей эти снимки только в таком виде и существовали. Выставка, которая предлагает "обратный отсчет времени", восстанавливает-расширяет контекст не только снимка или сюжета, но собственно нашего представления о прошлом.
Это что-то вроде фильма "Неотвратимость", где сюжет раскручивается от конца к началу, к хэппи старту. То ли к снимку, на котором студент-технарь, член "Союза борьбы за освобождение рабочего класса" Александр Малченко не ведает ни о царской ссылке, ни о расстреле 1930 года, когда его, опытного инженера, обвинят во "вредительстве". Ни о том, что его "не возьмут в историю" партии, заретушируют на старом фото. То ли к фото, сделанному в 1915 в Туруханском крае, когда ссыльные большевики зачем-то фотографируются все вместе в селе Монастырском. Тощий мелкий Коба в широкополой шляпе стоит рядом с Каменевым, Петровским, Свердовым... И ничто не предвещает исчезновение Каменева, а за ним еще пяти человек и разрастание кустов на заднем плане в издании 1939 года. То ли к очень свободному, отлично срежиссированному коллективному портрету делегатов 2 конгресса Коминтерна, снятому на ступеньках Таврического дворца в 1920 году. Уже в изданиях 1924 года из него испарятся и элегантный бородач Карахан, и Зиновьев в белом галстуке, и Карл Радек с сигаретой, и Мария Ульянова, и сын Горького... Останутся только двое - Горький и Ленин на фоне колонны. То ли к портрету 20 делегатов VIII съезда РКП(б), позировавших "для истории" в марте 1919. Из них в школьную "историю" вошли только Ленин, Сталин и Калинин. А в альбоме 1938 года "Первая Конная армия" остался уже один герой. Угадайте с трех раз, какой именно. И правда, к чему подробности, если из 20 делегатов 11 были расстреляны, а трое (Томский, Иоффе, Лашевич) покончили с собой?
История, как и поле битвы, принадлежит победителям. И - ретушёрам. Даже скорее ретушёрам, чем победителям, потому что одни победители сменяли других, а ретушёры оставались всегда. Собственно, эти безымянные труженики полиграфии стали теми летописцами ХХ века, чьи исправления порой красноречивее любого повествования. Но для того, чтобы фото заговорили, должны прийти любознательные коллекционеры. Те, кто способны заинтересоваться прошлым, выброшенным на помойку.