Поделиться
- Сколько вам лет?
- Тридцать четыре.
- Замужем?
- В разводе.
- Имели половые сношения до брака?
- До брака?
- Иными словами - когда подверглись дефлорации?
- Чему?
- Когда потеряли невинность?
- А-а... Мне послышалось - декларация...
Маруся слегка раскраснелась. Зарецкий внушал ей страх и уважение. Вдруг он сочтет ее мещанкой?
- Не помню, - сказала Маруся.
- Что - не помню?
- До или после. Скорее - до.
- Хорошо. А как вы относитесь к концептуальному прорыву?
- Как положено.
- Что - как положено?
- Ну, это... Контрацептивы...
- Я спрашиваю о "пусирайот".
- О, господи! - вздохнула она.
К чему это - попробую объяснить. Автор "Секса при кровавом режиме", тяжело дыша, шепчет Марусе, что она - как сама Россия, оскверненная монголами, изнасилованная коррупционерами. А с другой стороны придвигается диссидент Караваев, с которым она не пошла на демонстрацию: "Вы типичная эмигрантка, развращенная Западом. Думаете только о себе".
И тому и другому нужно от Маруси одного. Ну как бы это сказать... Ага, вот - нужно прямо вот сейчас сообща начать борьбу за новую Россию. Но Маруся - темная, запуталась совсем, кто она, "сама Россия" или "типичная эмигрантка"? Вот и бежит подальше от обоих.
Вспомнилась мне эта довлатовская Маруся не вдруг - вот по Интернету замелькали сейчас подборки цитат из русских классиков о "либералах" и "интеллигентах". Обсуждают их - то злобно, то радостно. Кто-то предположил, что это "после истории с Pussy Riot многие зашевелили мозгами".
Ну да, так и вижу Марусю, у которой мозги шевелятся. А ведь, если серьезно, представьте себе ее мучения: ну что за нестыковка такая? С одной стороны, первые лица русской культуры сами только и "бичуют" пороки общества, обещают свободы "на обломках самовластья". А с другой стороны - они же вдруг так злобно напускаются на разных вольнодумцев?
Маруся девушка опытная, знает, чего от нее на самом деле хотят. Но вся в сомнениях: не странно ли все это в случае с классиками?
Классики о либералах
А. Пушкин: "Ты просвещением свой разум осветил,/ Ты правды лик увидел,/ И нежно чуждые народы возлюбил,/ И мудро свой возненавидел".
А. Пушкин: "Несколько глубоких умов... занялись исследованием нравов и постановлений американских... С изумлением увидели (они) демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве".
П. Вяземский: "Послушать: век наш - век свободы,/ А в сущность глубже загляни -/ Свободных мыслей коноводы/ Восточным деспотам сродни./ (...) У них на все есть лозунг строгий/ Под либеральным их клеймом:/ Не смей идти своей дорогой,/ Не смей ты жить своим умом".
Ф. Тютчев: "Напрасный труд - нет, их не вразумишь, -/ Чем либеральней, тем они пошлее,/ Цивилизация - для них фетиш,/ Но недоступна им ее идея./ Как перед ней ни гнитесь, господа,/ Вам не снискать признанья от Европы:/ В ее глазах вы будете всегда/ Не слуги просвещенья, а холопы".
М. Бакунин: "Особенно страшен деспотизм интеллигентного и потому привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ..."
Тут, между прочим, сразу начинается путаница: то "либералы", то "интеллигенты". Но путаница формальная, о чем идет речь, ясно, а термины меняются - по ситуации. Спрашивают, скажем, недавно у писателя Акунина о "либералах" - а он предлагает, давайте лучше о "демократах". Ну и ладно.
Другое, мне кажется, стоит иметь в виду. За всякими политическими жестами - всегда живые люди, житейские дружбы и дрязги... Жена канцлера Нессельроде терпеть не могла Пушкина - за эпиграмму на ее отца, бывшего министра. И круг Нессельроде, в котором вращались и Дантесы-Геккерены, травил поэта, как мог. Но та же жена канцлера Нессельроде души не чаяла в поэте Тютчеве и помогала ему не раз. Так вот все хитро сплетается - подлое, реакционное, миловидное, дельное, всякое.
Министр Уваров даже переводил пушкинское "Клеветникам России" на французский, но стоило поэту попытаться обойти его ведомство, подавшись к другим цензорам, - обозлился, стал цепляться. Пушкин ответил эпиграммами про Уварова и близкого ему Дондукова, потом еще: "Кто-то сказал, что куда один, туда и другой: один кувыркается на канате, а другой под ним на полу"... Вражда личная - а эхо пошло государственное.
С тем же Уваровым связана история "первого русского диссидента" Владимира Печерина. Тот после университета "сделался ужасным любимцем товарища министра" - но сбежал подальше за границу. Написав напоследок: "Как сладостно - отчизну ненавидеть/ И жадно ждать ее уничиженья!".
За границей к нему тут же Герцен: ага, невозвращенец - "и этот грех лежит на Николае". К борьбе с прогнившей властью Герцен всех приобщал. Общался и с одиозным Петром Долгоруковым, которому все приписывали анонимные преддуэльные записки Пушкину. Но ничего, сгодился. Пишет же Дмитрий Быков про таких персонажей: они, мол, "результат фактического разложения государства, а плоды разложения редко бывают благоуханны. Однако это хоть какой-то признак жизни - а именно это для власти всего опасней: если народ скорее жив, он не вечно будет терпеть фактическое уничтожение страны".
Достоевского тоже нервировали Герцен и идейные соратники по тогдашнему "креативному классу". Но и Достоевского пригвоздили как пособника власти. "Креативный класс, он своих взглядов не меняет, но к N начинает относиться хуже. Причем сначала немного хуже, потом все больше и больше, потому что такая штука разъедает изнутри" - это не про Достоевского. Это уже публицист Ревзин о сегодняшних деятелях, которые "не с Герценом". Время другое - логика та же.
Классики о либералах
Ф. Достоевский: "Мой либерал дошел до того, что... каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг".
А.Чехов: "Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую... Я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по всей России там и сям - интеллигенты они или мужики, - в них сила, хотя их и мало".
Л. Толстой: "Либеральная партия говорила, что в России все дурно, и действительно, у Степана Аркадьича долгов было много, а денег решительно недоставало..."
А. Блок: "Я - художник, следовательно, не либерал".
А. Солженицын: "Интеллигенция сумела раскачать Россию до космического взрыва, но не сумела управить ее обломками. Потом, озираясь из эмиграции, сформулировала интеллигенция оправдание себе: оказался "народ - не такой"...
Тургенев грызся с Достоевским, распространял о нем дикие сплетни. Достоевский жаловался на Тургенева обер-прокурору Победоносцеву. Оба хороши - но ведь не за склоки свои остались в истории российской культуры. Но, глядя на них, хочется понять вольнодумцев теперешних. Что ими-то движет?
Вот Быков о населении страны: "Им нравится смотреть на кровь, на казни, они любят алкоголь в больших количествах, им нравится Стас Михайлов". И вообще, "народ - это те, кто слагает народные песни". Формулировка гибкая - а главное, для своих, "креативных". Тех, кого, по тому же Довлатову, строгая установка на гениальность явно выбивает из будничной колеи: "Сама их чужеродность - знак величия".
Вот Ксения Собчак - о своих претензиях к власти: "Всех этих людей - модных, веселых, красивых и при шубах - породил именно путинский гламур. На них он мог бы опираться и дальше. Но не захотел. Почему? Для меня это главная загадка". Вся беда - не те "у кормушки"?
Вот тот же Ревзин: "Я тут пересматривал "Беседы о русской культуре" Юрия Лотмана. Там у него есть тема интеллигентности, и в качестве одной из конструкций этого понятия он выделял стыд. Трагикомизм ситуации заключается в том, что за 20 лет стыд вовсе ушел из публичного поля"...
Хорош выбор. Идти за теми, кто 1) считает народ лишь быдлом, 2) кто ищет места у кормушки, 3) и при этом - не ведает стыда? Это они всерьез? Тогда любая коррупция может спать спокойно. И всякий поймет, что классиков бесило.
Еще вот забавно. В письме "реакционера" Победоносцева, озадаченного разбродом в стране, вдруг промелькнуло: "Есть запахи, коих ни за что на свете перенесть невозможно". То же самое - у Собчак, говорящей о тех, кто ближе к власти: "Они плохо пахнут, плохо говорят, безвкусно являют себя миру".
Ну да, можно вспомнить, как Ленин обзывал интеллигенцию - тоже было с запашком. Но лучше сошлюсь на поэта Бродского: "Человек привык себя спрашивать: кто я? Ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант... А надо бы все время себя спрашивать: не говно ли я?" Простая ведь штука - и люди ведь, глядишь, поймут. Да и Маруся довлатовская определится.