06.10.2012 14:37
    Поделиться

    Уфимцам предложили современную версию "Школы влюбленных"

    Начало нового сезона в Башкирском государственном театре оперы и балета ознаменовалось блистательной премьерой. Первый показ оперы Моцарта "Школа влюбленных, или Так поступают все женщины" прошел с оглушительным успехом.

    Режиссер-постановщик - заслуженный деятель искусств России Георгий Исаакян, директор и художественный руководитель Московского государственного академического детского музыкального театра имени Н.И. Сац. Это его третья совместная работа с уфимским театром. Музыкальный руководитель и дирижер-постановщик - Артем Макаров, художник-постановщик - земляк Моцарта Хартмут Шергхофер, хормейстер-постановщик - заслуженный деятель искусств России и Башкортостана, народная артистка Башкортостана Эльвира Гайфуллина.

    Музыка Моцарта и собственно либретто не претерпели никаких изменений. Но постановщики перенесли действие в наши дни, тем самым приблизив сюжет к зрителю. На это "работает" сценография, отличающаяся нарочитым минимализмом, современные костюмы, в которые одеты персонажи, и даже текст на русском языке, который они произносят.

    Основой текста стал перевод советских времен, отредактированный Артемом Макаровым, а речитативы с итальянского перевел Георгий Исаакян. По мнению режиссера, зрителю важно, чтобы опера звучала на русском. Сюжет развивается стремительно - вброс новой информации происходит каждую секунду, кто-то проговаривается, кто-то на что-то намекает, и важно ничего не упустить.

    В новой версии фривольная история оказалась полна явных и скрытых смыслов и вызывала желание вступить в полемику с авторами и постановщиками. Например, спросить, почему в щекотливой ситуации, в которых оказались герои, виноваты только женщины? Как с позиций морали и совести оценивать тогда поведение мужчин и друзей девушек, целенаправленно провоцирующих их на определенные поступки? И для чего все это делается: чтобы укрепить отношения или все же их разрушить? Ведь, судя по состоянию персонажей в финальной сцене, счастливого продолжения не будет. Впрочем, именно на такой живой отклик постановщики и рассчитывали.

    Лауреат Национальной театральной премии "Золотая Маска" Георгий Исаакян не впервые обращается к "Школе влюбленных", к слову, не самой популярной опере Вольфганга Амадея Моцарта. В 1997 году он поставил ее на сцене Пермского государственного академического театра оперы и балета им. П.И. Чайковского. Но нынешняя работа, по его словам, отличается от прежней.

    - Это кардинально другой спектакль, ничего похожего, кроме музыки Моцарта и либретто. Все, что касается сценического решения, визуального, актерского - все существует в единственном экземпляре, - рассказал он в беседе с корреспондентом "РГ". - Я давно мучаюсь загадкой этого произведения, и те 15 лет, которые разделяют мое первое общение с этой оперой и нынешнее, насыщены длительными размышлениями о сути театра, о том, как он должен общаться со своей публикой.

    Мы перенесли действие в наши дни, и это не наше изобретение. Театр всю свою историю этим занимался. Древнегреческий театр переносил в свое время мифы о богах. Во времена Моцарта древнегреческие сюжеты переносили в эпоху барокко или рококо. Это говорит только о том, что театр хочет говорить о проблемах, которые волнуют зрителя, на своем языке.

    Взаимоотношения мужчин и женщин за последние триста лет легче не стали. Мы хотим вместе со зрителем подумать, а каким образом эти проблемы решаются сегодня? Что такое сегодня обидеть близкого человека, что такое сегодня предательство и разочарование? И делать это не в камзолах, не в кринолинах и париках. Потому что стоит появиться этой исторической дистанции, как зритель тихонечко засыпает в зале, успокаивая себя тем, что эта история его не касается. Мне же кажется, что Моцарт требует сопереживания, безотрывного следования за ним. Он, как всякий гений, всегда современен.

    В "Школе влюбленных" Моцарт создал уникальный жанр - перетекания комедии переодеваний, розыгрышей в лирическую драму. При этом музыка абсолютно цельная. Гений потому и гений, что смог на достаточно пустячной основе - двусмысленной, легкомысленной, балансирующей "на грани" и несколько эротичной истории создать философское размышление о том, что такое взаимоотношения людей, насколько они хрупки. Мне кажется, это его лучшее произведение.

    При таких исходных данных велик риск скатиться в пошлость. К счастью, этого не произошло. Действие очень умело удерживается исполнителями "на грани", и зритель безотрывно наблюдает за стремительно развивающимся сюжетом. Внимание не отвлекается ни на секунду, даже во время звучания классических, а значит, длительных арий. Артисты не просто поют, они проживают на сцене ситуации, в которых оказались их персонажи, проявляя свой драматический и комедийный талант. Эта "настоящесть", которая, в общем-то, и оправдывает все их поступки, составляет, возможно, одно из достижений спектакля.

    По этому поводу режиссер замечает, что театр - это ремесло и магия пополам.

    - С точки зрения ремесла, я понимаю, как надо сделать, чтобы все было так, как нужно. Но есть магия сотворчества, которую со мной создают и художник, и дирижер, и артисты, и мастера по свету, по костюмам. Собираясь воедино, это превращается во что-то особенное, - говорит Георгий Исаакян. - Конечно, это не простая работа для театра, тяжелейшая для труппы и оркестра, и театр может гордиться тем, что берется за такие вещи.

    Исполнители замечательные. В некоторых партиях у нас не два, а даже три состава. Причем наряду с опытными солистами, с которыми я уже работал здесь, есть и совсем молодые, которые только что пришли в труппу. Но дело не в том, кто когда пришел, а в том, как самоотверженно все они работают. Важно, что им в радость эта работа. Доволен ли я сам? Я не люблю режиссеров, которые пытаются отстраниться, быть над процессом. Я не "над", я внутри. А находясь внутри, очень сложно быть довольным или недовольным.

    Режиссер, конечно, всегда лучше любого критика знает, что он смог, а чего не смог сделать. Я редко бываю доволен спектаклем, но очень часто бываю счастлив после репетиции, потому что иногда на репетиции возникает волшебство, которое потом может не появиться в спектакле. Ведь театр, при всей своей публичности, очень интимная вещь. И когда в малом репетиционном зале возникает это абсолютное чудо, ты понимаешь, зачем всем этим занимаешься.

    Во многом успех уфимской постановки связан с участием в ней художника Хартмута Шергхофера, с которым Георгий Исаакян впервые сотрудничает как режиссер. Но знает его по работе над спектаклем "Иоланта", который был поставлен в музыкальном театре имени Н. И.Сац Дмитрием Бертманом в сотрудничестве с этим художником.

    - Так совпало, что когда мне позвонили из Уфы и предложили поработать над этим спектаклем, Хартмут выпускал свою версию "Школы влюбленных" в Германии - он иногда балуется режиссурой. Хартмут Шергхофер - очень востребованный во всей Европе художник-постановщик. За сентябрь у него это уже пятая или шестая премьера, - заметил Георгий Исаакян.

    Хартмут Шергхофер сообщил корреспонденту "РГ", что "Школу влюбленных" он ставил трижды - в Зальцбурге, Линце и Гамбурге, и когда поступило предложение поработать в Уфе, он согласился с удовольствием.

    - Я очень люблю эту оперу, потому что это - открытая драматургия, дающая художнику простор для фантазии, возможность использовать любые решения. Уникальность оперы в том, что она обращается к сердцу каждого из нас, она - про нас. Я много работал над спектаклями по Моцарту, читал переписку композитора со своей возлюбленной и видел огромное количество спектаклей, которые представляют на Зальцбургском фестивале. На меня как художника влияет все, не только то, что я родом из Зальцбурга. Но то, что я родился и живу в городе, который "дышит" Моцартом, конечно, заставляет постоянно думать о нем.

    - Это было правильное и точное решение - пригласить его в Уфу, - высказал свое мнение Георгий Исаакян. - Не потому что он австриец и лучше чувствует Моцарта, чем мы, а потому, что он представитель современной театральной культуры, эстетики. Это, как мне кажется, очень важное завоевание и театра, и труппы, и спектакля. Почему-то фразу "европейский театр" все произносят с отвращением и презрением. А, по-моему, Россия - это часть европейской культуры. Никакой другой культуры, создавшей оперное, балетное искусство, кроме европейской, нет. Конечно, есть "среднеевропейский театр" в плохом смысле, когда режиссеры сильно не задумываются и выводят актеров в плащах и зонтиках, что и означает современный спектакль.

    Здесь вопрос не в том, в чем они выходят, а в том, каково театральное пространство. Сегодняшний театр не пытается "притворяться жизнью", он не восстанавливает быт в мельчайших подробностях. Ему это все не нужно. Он говорит: "Я - театр, я представляю человеческие эмоции и переживания, это моя главная функция". Если вас это трогает, то все остальное - от лукавого.

    Поделиться