Психология наших чиновников имеет национальные особенности?
Игорь Барциц: Как оказалось, возможно в исторически короткое время изменить структуру государственной власти и систему государственного управления. Значительно труднее изменить управленческую ментальность, утвердить в сознании чиновника восприятие обратившегося к нему гражданина не как докучающей обузы (это в лучшем случае, в худшем - как дополнительного источника денежного довольствия), а как потребителя услуг, которые он обязан предоставить данному гражданину. Нам пока так и не удалось внедрить в сознание чиновника, что его ключевая задача - оказание публичных государственных услуг: гражданину, бизнесу, национальным и международным корпорациям. Что предназначение власти не сводится к обеспечению обороноспособности, ядерного паритета и международных связей, что на первый план выходит удовлетворение потребностей общества.
Мы можем много рассказывать о "сервисной" концепции государственной службы, о предназначении власти, но все наши рассуждения могут превратиться в ничто, столкнувшись с равнодушием и откровенным хамством ведущего специалиста, скажем, в миграционной службе или налоговой инспекции, который не понимает, что само нахождение которого в инспекции обусловлено задачей - быть полезным конкретному гражданину.
Вопрос к вам, как к преподавателю вуза, где готовят чиновников. Человека можно научить быть честным?
Игорь Барциц: Честности не учат, она воспитывается. Возможно необоснованно, но я полагаю, что из отечественных вузов, как правило, выходят неплохо подготовленные молодые люди, большинство из которых настроены работать честно. Очень важная составляющая их вхождения в профессиональную жизнь - состояние среды, в которую они попадают. Могут ли они сохранить те взгляды и ценности, с которыми покидают университеты, или, напротив, быстро осознают, что без приспособления к тем требованиям "реальной" жизни им не сделать карьеры, не реализоваться как профессионалам. И здесь на первую роль выходят вопросы, какие это требования и какие это условия. Иными словами, не попадет ли начинающий управленец в своеобразную "ловушку", когда для достижения успеха необходимо действовать по уже сложившимся правилам, а не противодействовать им. А эти правила далеко не всегда предполагают честную работу, следование правовым требованиям и управленческой этики .
Может быть, есть смысл задуматься о "Клятве чиновника", которую будут хором давать студенты первого курса?
Игорь Барциц: Все мы живем по нормам и правилам, принятым древними: не укради, не убий... Но эти нравственные максимы неизбежно требуют некоторых важных дополнений, если хотите, профессиональных уточнений. Свои особенности есть и у труда государственных служащих: они действуют от имени и по поручению государства, могут пользоваться властью, имеют более широкие возможности в принятии управленческих решений, чем все остальные граждане. Поэтому Этический кодекс государственного служащего (первый проект этого акта был разработан группой под руководством профессора Академии при Президенте РФ В.Соколова более 10 лет назад) может в случае своего принятия и одобрения профессиональным сообществом сыграть положительную роль. Впрочем, конечно, все прекрасно понимают, какие требования предъявляются тем, кто занят в администрациях разного уровня: быть вежливыми с гражданами, качественно оказывать государственные услуги, не брать мзды, честно работать в интересах России. Возможно, эти слова звучат высокопарно и элементарно. Но ведь ничего более сложного и не требуется. Они одинаково искренне звучали как в Моральном кодексе строителя коммунизма, так и в Хартии Марианны. Кстати, последняя была принята во Франции как методика повышения эффективности оказания гражданам публичных услуг. За рубежом практикой значительного числа стран стало законодательное закрепление присяги при приеме на государственную службу. В присяге четко и ясно говорится, что чиновник - для государства и общества, что его труд - в интересах общества. В России правовой основой размышлений над этикой государственных служащих является Указ Президента РФ от 12 августа 2002 года "Об общих принципах служебного поведения государственных служащих", значимые моменты содержатся и в Национальном плане противодействия коррупции, утвержденном Президентом РФ 31 июля 2008 года.
Изначальная, воспитанная в семье и взращенная в университете честность чиновника - это замечательно, но ей весьма способствуют два других фактора. Первый из которых - развитие политической конкуренции, открытости системы государственного управления, второй - активные СМИ, способные донести до общества как хорошие, так и плохие вести.
Как, на ваш взгляд, полиграфы и другие способы диагностировать коррупционную составляющую деятельности чиновников принесут пользу?
Игорь Барциц: Полиграф, конечно, не бесполезное техническое достижение. По крайней мере, в роли "дамоклова меча". Другой вопрос, при его использовании нельзя выйти за рамки соблюдения прав человека. Каким бы непопулярным не было это утверждение, но государственный служащий продолжает оставаться равноправным гражданином страны, права и свободы которого гарантированы ему Конституцией. Безусловно, поступая на государственную службу, человек принимает на себя дополнительные ограничения и обрекает себя на повышенное внимание. Но эти ограничения и внимание не должны выходить за очерченные законом рамки. А что касается полиграфа, его применение допускается законодательством ряда стран, в частности, в США, Канаде, Мексике, Японии. В то же время трудно сказать, какова его роль в системе противодействия коррупции.
А когда в России начали с ней бороться?
Игорь Барциц: Не будем анализировать казнокрадство и мародерство в дружинах Вещего Олега или Владимира Красное Солнышко, но более 360 лет назад, в 1648 году, Москва пережила антикоррупционный бунт. Тогда царь Алексей Михайлович был вынужден выдать толпе двух "оборотней в кафтанах" - начальников Земского и Пушкарского приказов, которые, по выражению Олеария, ревностно "скоблили кожу с народа". К слову сказать, попутно с выжиганием коррупционеров в прямом смысле слова была сожжена и значительная часть деревянной столицы.
Как вам кажется, общество не перегибает палку в своем античиновничьем настрое?
Игорь Барциц: Это очень опасная тенденция - негативное представление власти и управления в СМИ и в институтах гражданского общества. В массовом сознании все сливается - и сантехник из жэка, и чиновник из министерства воспринимаются как представители единой сферы оказания услуг, и все эти услуги как бы от имени государства. Это, безусловно, добавляет темных красок в образ современного российского чиновника. Но наша задача не заниматься самовнушением в обратном, а попытаться посредством совершенствования нормативной базы, административных процедур изменить это восприятие.
И все же не хотелось бы сводить восприятие государственного служащего к негативу. За редким исключением, если госслужащему и удается стать предметом обсуждения на телеэкранах и страницах газет, то, как правило, это связано с производством тех или иных следственных действий. Но ведь есть и интерес общества, государства. Воспроизводство негатива о деятельности государственной службы СМИ становится все более и более опасным для стабильности государственного управления.
К слову, парламент Канады еще в 1992 году объявил третью неделю июня Национальной неделей государственной службы, среди мероприятий которой есть конкурс поэзии "Любовь к государственной службе" на английском и французском языках. Нужно уметь и пропагандировать ценности государства, например, устойчивое его функционирование, которое обеспечивают профессиональные чиновники. Если же акцентируется только недоверие к органам власти и к государственному человеку, возникает недоверие и к принимаемым решениям. Здесь и кроются корни правового нигилизма, о котором так переживают наши правозащитники.
Нелюбовь к чиновникам - это типично российское явление? В Интернете масса всяких афоризмов о госслужащих, среди которых самый безобидный: ничто не унижает чиновника более, чем дешевые подарки...
Игорь Барциц: Отторжение власти и общества - вещь не оригинальная. Если вспомнить школьный учебник истории, одним из условий появления государства признается выделение публичной власти из общества. Но в российской модели государства это "отделение" особенно отчетливо и наглядно. Так, одной из неотъемлемых черт российской интеллигенции стало либо прямое противопоставление себя власти, либо отстранение от нее в позиции, что ничего изменить нельзя, и, как писал Иосиф Бродский в "Письмах римскому другу": "...Если выпало в Империи родиться, Лучше жить в глухой провинции, у моря".
Европейские и американские властители дум то ли в большей степени государственно ориентированы, то ли большие оптимисты, но они не считают зазорным вести с властью диалог, при этом общество не осуждает их за конформизм и заигрывание с властью.
Да, воспроизводство, а то и воспитание недоверия к государству - это очень серьезная и опасная историческая тенденция в России. Но не следует идти на поводу у принципа: хорошо там, где нас нет. Наши зарубежные коллеги-эксперты в вопросах государственного управления не любят о них особо распространяться, оставляя для внутренного пользования критику экс-вице-президента США Чейни за предоставление контрактов аффилированным компаниям на восстановление нефтедобычи в Ираке, экс-руководителей ФРГ, Франции, Великобритании за не совсем честное формирование партийных касс и даже использование почетной миссии заседать в Палате лордов как формы благодарности за финансовую поддержку в ходе предвыборных кампаний. Можно напомнить, что в 1999 году коррупционный скандал обусловил отставку всей Комиссии Европейского союза, а в январе 2000-го экс-канцлер ФРГ Г. Коль покинул пост Почетного Председателя Христианско-демократического союза, так и не назвав имена жертвователей специального фонда, организованного партией для подкупа должностных лиц.
Отто Фон Бисмарк, немецкий государственный деятель, первый канцлер Германской империи
"С плохими законами и хорошими чиновниками вполне можно править страной. Но если чиновники плохи, не помогут и самые лучшие законы".