Потребность вернуться к ощущению себя великой страной и великой семьей в людях жива, несмотря на все попытки слишком ретивых реформаторов это прошлое унизить.
Это что, был акт ностальгии?
Юлий Гусман: Совсем нет. Я рад, что фильм "Парк советского периода", по-моему, получился не брутально антисоветский, и что в нем мои воспоминания и воспоминания, прости за выспренность, моего поколения выглядят не через призму решений ХХ съезда партии, а такими, какие они есть. Мне действительно было бы неприятно сознавать, что жизнь папы, мамы, всего их поколения считались бы глупостью и понапрасну убитым временем для себя, для страны и для человечества. Потому что в стране могли происходить какие угодно страшные вещи, но люди все равно влюблялись, учились, работали, создавали, открывали. Иной раз это делали в шарашках - да. Но я в шарашке никогда не был, а жил в славном городе Баку - бедном, но очень красивом и во всех смыслах теплом. Очень человечном, полном фруктов, городе, где люди действительно дружили и при этом не слишком интересовались национальностью друг друга.
А это не из той серии, где в юности трава была зеленее, а небо голубее?
Гусман: Нет-нет. Молодость - это не состояние здоровья и не результат успешного фитнеса. Можно в шестьдесят лет быть полным сил и творческих идей, а можно сделать свою жизнь серой и унылой в двадцать пять. Баку действительно был город, где в людях не заходило солнце. Что было там наверху, в аппаратах власти, - это я сейчас не анализирую. Я прекрасно видел и тогда, что все должности там распределялись согласно квоте: столько-то азербайджанцев, столько-то русских. Евреям, как правило, отводилась роль врачей или архитекторов. Правила игры были объявлены, люди их учитывали, но жизнь при этом продолжалась. Был Багиров - азербайджанский вариант Сталина, но я о нем знал только по рассказам папы о репрессиях, которым подверглось огромное количество моих родственников. Но даже если согласиться, что в молодости небо было голубее, а водка крепче, то и этого я не мог не показать в своем фильме. "Архипелаг ГУЛАГ" я прочитал в достаточно уже почтенном возрасте. Читал под одеялом, тайком, зная, что утром его надо будет отдать, после чего меня арестуют. Но читал, и у меня открылись глаза. И через много лет в Госдуме, будучи депутатом, я слушал выступления наших безумных ортодоксов, и думал, что им тоже совсем не вредно было бы прочитать под одеялом "Архипелаг ГУЛАГ". А потом отправить их кататься по миру - по Швейцариям-Италиям-Норвегиям, чтобы они поняли: а) как замечательно живут люди в свободных странах, и б) что происходило в нашей стране без свободы. Но они, конечно, уже всюду поездили и все прочитали, но остались все теми же ублюдками.
В фильме мне хотелось передать это свое ощущение жизни. Я не понимаю, как снимается чисто жанровое кино. Как можно говорить о жизни в категориях чистой комедии, или чистой драмы, или чистого водевиля. Мне ближе драматургия Шварца или "Мастер и Маргарита" Булгакова, где на одной странице соседствуют трагедия Иешуа и невероятно смешной мир увиденной Воландом Москвы. Моя жизнь, как, думаю, и твоя - полосатая. И об этой полосатой жизни я попытался сделать фильм. Это как катание на "американских горках": вверх - вниз, вверх - вниз… Так, что захватывает дух. В моей жизни всегда смешное перемешивалось с трагическим, радость - с потерями.
Как в любой жизни в любом веке. Это и делает ее интересной.
Гусман: Конечно. И я не хотел бы, если вместо прожитой жизни были сплошные точки над i. Чтобы у людей осталось плоское представление о чудовищном существовании в чудовищном времени. Нет, я в фильме попытался точно передать свое ощущение этой жизни. Я ездил на целину, в Калмыкию, - и это действительно был всплеск романтики. Я много чего делал в комсомоле, и не стесняюсь этого, а горжусь. И это ощущение раскачивания на качелях попытался передать в фильме.
У меня немного другое ощущение твоей картины. Вот течет река времени. В ней давно сгинули целые цивилизации - Древний Египет, Римская империя, Португалия - владычица морей, всесильная инквизиция, Россия Романовых… Теперь на наших глазах уносится вдаль советская цивилизация. Та, в которой мы все жили. И вот этот, казалось, гигантский и вечный континент превратился в остров и тает в пучине лет. Твоя картина для меня - воззвание не дать ей кануть бесследно. С ее наукой, ее великой культурой. Потому что не могут целые поколения прожить почти век, ничего не создав позитивного.
Гусман: Очень точная мысль. Конечно, я думал и о том, что мы жили в стране мифов. Во многом и теперь в ней живем. Это мифическое пространство очень напоминает книжку Кона "Легенды и мифы Древней Греции". Оно существовало еще вчера, но уже сегодня никто ничего не помнит. Почему мифологическое? Я колхозы знал только по своим романтическим поездкам "на хлопок"…
Это как в России поездки "на картошку"?
Гусман: Ну да. И точно так же мы "на хлопке" не работали, а бегали по соседним деревням на танцы, всему изумляясь, но отнюдь не ставя себе целью изучить колхозный строй Азербайджана. Мы этот строй знали по таким поездкам, а также по фильмам "Свинарка и пастух" и "Кубанские казаки". Про войну мы знали по фильмам "Подвиг разведчика" и про Штирлица. Но сегодня мифы об этом времени создаются с такой скоростью, что не успеваешь привыкать. Я не буду занимать внимание зрителей вашего фестиваля разоблачением мифов, которые сейчас в изобилии валятся на нас на каналах телевидения, где нам сознательно дурят головы, что, мол, три пьяных мужика в Беловежской пуще распустили великий и прочный СССР, что два урода придумали приватизацию, что полтора дегенерата уничтожили страну, стреляя по мирному парламенту.
Скажу проще. Я человек, который создал бакинский КВН, был в нем и автором, и участником, и режиссером, и десять лет продолжалась история этого бакинского КВН, где я был действительно самым главным человеком. И вот мой брат как-то летел в самолете с одним человеком по имени Аркадий Мух, который ему представился как создатель бакинского КВН! Понимаешь, что происходит? Мы еще живы - а легенды и мифы уже претендуют на наши места. Ничего страшного в этом незначительном случае нет - наплевать и забыть. Но это безумно смешно. Космический мост СССР - США. Первый в стране. Я его придумал вместе с Иосифом Гольдиным. Мы провели три таких моста. Потом я позвал на эти мосты Владимира Познера. И очень этим гордился. Но тут же возник миф, что это все придумал Познер. И если только в моей скромной биографии таких мифов уже полно, сколько же их в масштабах всей страны! И вот мне показалось, что сегодня такого рода мифы, все эти Микки-Маусы нашей жизни, интересно воссоздать в фильме. И при этом показать, что это уже не правда - это Диснейленд, это ВДНХ. Мне кажется, внятно об этом мы сказали в нашем кино первыми.
Помню, что премьера картины состоялась на фестивале "Кинотавр" в Сочи. Как там приняли эту идею?
Гусман: Когда мы показали картину на "Кинотавре", реакция твоих коллег меня очень удивила. Да и результаты конкурса весьма показательны: из двенадцати картин десять получили премии, и моя попала в число тех двух, ничем не награжденных. И я там почувствовал себя полным идиотом. Потому что мне как раз казалось, что на фоне нашего артхауса, который вечно на грани импотенции, этот фильм выглядит вполне прилично. И уехал в очень грустном настроении: не могут же все идти не в ногу, а я один - в ногу. Значит, где-то прокололся. Но когда я увидел до отказа забитый двухтысячный зал, то был потрясен пониманием и приятием фильма. Я говорю это не потому, что даже собачки не любят, когда их бьют, а потому, что мне казалось, что в фильме есть некое послание. И даже, не боюсь этого слова, мысль. Эти мысли меня обуревали, когда я делал картину. И меня порадовало, когда в передаче "Эха Москвы" мы предложили слушателям присылать свои воспоминания об аттракционах "парка советского периода", в ответ пришло множество замечательных вещей. Чудных деталей: например, афиши индийских фильмов на стенах летних кинотеатров. И так многие зрители потом добавляли к нарисованному фильмом портрету времени свои детали.
Этот твой замысел, достаточно неожиданный, - как он был принят участниками фильма? Они предложили что-то свое?
Гусман: На съемочной площадке у нас действительно была фантастическая атмосфера любви, доброты и веселья. Мне такая атмосфера очень нужна на съемках. Лазарев, Ефремов, Боярская, Долинский, Усатова, Пашутин, Федосеева-Шукшина - умнейшие люди. И мы многое придумывали вместе. Я не из тех, кто держит замысел в секрете, я всегда его подробно рассказываю, и импровизация идет в рамках жестко поставленной задачи. И когда мы все снятое смотрели на мониторе, нам нравилось. В этом был некий азарт. То, что вытворял Миша Ефремов, вообще не опишешь: иногда на грани фола, иногда переходя эту грань. Я вообще очень люблю актеров: они такие все клевые, умные, милые - я этому не устаю удивляться. Работать с такими людьми - это счастье.
Насколько я знаю, ты делал эту картину как проект того, что хотелось бы сделать в реальности - Парк советского периода, куда можно войти и немного там пожить, как в Диснейленде.
Гусман: Мне кажется, эта идея очень "бизнес-емкая" и имеет в этом смысле большие перспективы. После распада СССР прошло чуть больше двадцати лет, а все уже подернуто патиной, смутной дымкой воспоминаний…
И легендами, которые уже не соответствуют никакой реальности.
Гусман: Легендами, с одной стороны, о зловещем ГУЛАГе, с другой стороны, о романтической целине. Мы ведь сейчас живем в стране с императорским гербом и советским гимном, и этого совершенно достаточно для полного расщепления сознания. Идея благая: красные, черные, синие, зеленые - мы все вместе строим наше замечательное государство. Но выяснилось, что строить нам мешают экстремисты (под которыми можно понимать кого угодно), грузины, за которых можно выдать любого человека с усами, не говоря об евреях, которые мешают всегда.
И живучие мифы обрастают, как корабль ракушками, новыми мифами. Конечно, приятно с полки собственной сауны бухнуться в волны собственного бассейна - но при этом мы теряем бедных, стариков и старушек, пенсионеров, которым не на что купить себе поесть. Теряем культуру и науку. Теперь кругом говорят: хорошо бы на наших рынках не было кавказцев - но ведь это кавказцы только по крови, а так это наши граждане, такие же, как мы все. И вместо того, чтобы идти к ним с карающим мечом (я не говорю сейчас про коррупцию, к которой эта борьба с брюнетами не имеет отношения), идите к ним с учебниками русского языка. И пусть "наши" не бьют их, а читают им Пушкина и Некрасова. А у нас на все ответ один: ужесточить, гнать и бить. И все это относится к той самой мифологии, которая нам постоянно заменяет реальность. И все эти корни растут из Советского Союза. Поэтому у нас сегодня торжествует стиль Жириновского. И вот я думаю, а что если создать действующую модель Советского Союза, где вместо мифов показать факты. Показать, что такое "хрущоба", и как летали в космос. Показать не как в скучном музее, а так, как это делается в мировых "тематических парках", или в Музее воздухоплавания и астронавтики в Вашингтоне. Где все можно потрогать и самому испытать.
Ты считал создание такого парка реальным?
Гусман: Конечно, это парк фантазийный, его одним махом не создашь. Но сегодняшние технологии в принципе позволяют его сделать.
У Ильфа и Петрова был замечательный образ миров большого и малого. В большом штурмовали Арктику, в малом изобретали пузырь "уйди-уйди". Как сделать, чтобы аттракционы такого парка не сосредоточились на этом "уйди-уйди" и вспомнили о том, что в СССР были, кроме ГУЛАГа, и такие детали, как великая индустрия, великая культура, великая наука?
Гусман: Такой опасности, даже если судить по фильму, нет. Конечно, в таком парке должны быть и космодромы, и возможность лично полететь…
Вот я вхожу в такой парк, кругом звучат ныне забытые, но великие мелодии Дунаевского. Что еще ты мне предложишь? Что я могу там сделать?
Гусман: Все то, что уже сделано в фильме, и еще многое другое. Я бы разделил парк на зоны временные (30-е, 40-е, 50-е, 60-е годы), географически-этнографические (там можно попробовать грузинский шашлык, украинский борщ, армянский коньяк и уральские пельмени), тематические павильоны типа "Космос", "Наука", "Образование", "Литература", "Музыка"… На бывшей ВДНХ такая попытка была сделана: там были региональные павильоны, гарцевали кони и бегали свинки. Но смысл - в размахе: это должен быть парк, в котором можно немного пожить. Той самой ушедшей жизнью с ее "тем самым вкусом". В этом парке на всех углах должны ждать развлекательные радости. Там можно покататься на лыжах, как на Тянь-Шане. Там должны быть свой Каспий и свое Черное море со всей сопутствующей инфраструктурой.
А бефстроганов с гречкой? А бдительные коридорные на каждом этаже в гостиницах?
Гусман: Абсолютно! Гостиницы типа "Националя" и "Метрополя", а также "цековских". Там можно будет поесть как член Политбюро, а можно пойти в стекляшку. В зависимости от того, какой раздел своих воспоминаний ты хочешь тронуть и оживить. И гостиницы должны быть на все вкусы. Единственное, что должно быть гарантировано, - это качество. Все это можно строить уже завтра. Такой парк легко сделать на ВДНХ. Но там - не тот размах. Но лучше всего это делать где-нибудь на неосвоенных местах Краснодарского края.
А если толику трезвого реализма? Где деньги, Зин?
Гусман: Конечно, это была бы стройка века, миллиардные затраты. Но и успех был бы обязательно, я уверен, причем - ошеломляющий. И у наших туристов и у гостей со всего мира. К тому же и не надо такой парк строить сразу "под ключ". Начать с гостиниц, магазинов сувениров, бизнес-центра, ресторанов всех национальных кухонь, которые только были в составе СССР…
Сейчас такое уже существует, но разбросано по городам: есть бар "КГБ", есть ресторан "Белое солнце пустыни". Это витает в воздухе. Но если собрать все воедино, собрать всю виртуальную мощь современных технологий, чтобы вернуть людям историческую память, - это был бы уникальный и очень успешный проект. Страна сделала шаг от так называемого социализма к так называемому капитализму и все время балансирует на краю пропасти - из-за отсутствия той самой исторической памяти. Мне это напоминает старый ржавый корабль. Капитан пил, матросы в камбузе трахали повариху, но корабль шел. Потом все закричали: неправильно! Выкинули капитана и повариху, развернули корабль в обратном направлении, подкрасили, поплыли - и опять все неправильно.
Так что хватит метаться - пора определяться. Поиск национальной идентичности и идеологии, поиск верного пути будет гораздо успешнее, если, следуя словам Ленина, "освоить все богатства, которые выработало человечество". В истории, начиная от неандертальцев, столько уже прошло эпох и систем, столько диктаторов, которые наступали на одни и те же грабли, и столько уже лопнуло попыток даровать "людям счастье, счастье на века", попутно лишая их свобод и достоинства! И такой парк, развлекая, мог бы напоминать об этих граблях и учить свою публику историческому мышлению. Он мог бы стать памятником эпохи, которая заслуживает, чтобы ее помнили. Со всеми ее составляющими - от подвалов Лубянки до русского балета, от водородной бомбы до борьбы за мир и прорывов в космос, от Первой Конной, голода на Украине и расстрела "лесных братьев" в Литве до реально существовавшей дружбы народов. И вот если мы смогли бы при помощи такого парка переступить через все это, рассказанное в развлекательной или познавательной, но всегда честной, искренней и страстной форме, это было бы формой примирения с самими собою, своим прошлым и своим будущим.
Это как поднять со дна Атлантиду.
Гусман: Нет никакого смысла огульно охаивать и охально огуливать свое прошлое. Мой отец был врач, он видел все недостатки своего времени, но он лечил людей, а моя мама преподавала русский язык. Они прожили потрясающе насыщенную жизнь, какая мне и не снилась: они реально помогали людям. Жили, как все, в коммуналке, не мечтали о машине и доме, но я не могу считать эту жизнь менее значительной и интересной, чем жизнь какого-нибудь нынешнего олигарха.