Он продолжает серию постановок по фильмам, начатую спектаклем Алексея Мизгирева "Братья" по "Рокко и его братьям".
Оба режиссера в центр внимания помещают Других.
Переделанный драматургом Валерием Печейкиным сценарий фильма "Идиоты" (1998) повторяет многие его смысловые и сюжетные линии. Собравшись в коммуну, открывая в себе "внутреннего идиота", блаженного и свободного, герои Триера выводят их на улицы Дании и сталкивают с брезгливыми буржуа. Персонажи спектакля "Идиоты" в Гоголь-центре ощущают себя одновременно и там, и здесь, они - на пересечении сразу нескольких миров. На пересечении власти и оппозиции, секса и любви, левых и правых, цинизма и тоски, гомо- и гетеросексуальности.
Отрытый помост посреди двух амфитеатров, обшарпанный кирпич под сводами старого здания. Героиня Оксаны Фандеры Карина на трамвайной остановке, ее неясная трагедия, крик об убийстве ребенка, прыжок под трамвай и чудесное явление идиота, выталкивающего ее с рельс на асфальт. Авторская аскеза, декларируемая в "Театральной догме 13" Серебренникова, подлинные очертания сегодняшней жизни, явно в ней осязаемые, одновременно взывают к целому своду текстов мировой культуры. Шум телека и рык дуреющего хама (актер Театра драмы им. Гоголя Олег Гущин играет сразу начальника, мужика, распальцованного покупателя роскошной московской квартиры, отца Карины) мешаются здесь с музыкой Сен-Санса; православная Маша (Ольга Добрина), откликнувшаяся на циничное объявление "идиотов", что инвалиду нужна сексуальная помощь, имеет прямое отношение к Сонечке Мармеладовой. Сцена, в которой она раздевает и обнимает Дока, феноменально сыгранного Ильей Ромашко, и узнав, что он вовсе не идиот, все же отдает ему свою любовь, относится к самым пронзительным моментам современного театра. Как и танец на пуантах, который полноватая Маша танцует для любимого под "Умирающего лебедя". Она-то (как станет потом ясно) настоящий инвалид, психически больная девочка. А вот играющий в идиота Док и вправду впадет в безумие, когда брат Маши (Сергей Галахов, как и Гущин, играет несколько ролей "нормальных") вырвет ее из коммуны. Парадоксальность "Идиотов" в том, что современное искусство, социальный активизм и игра в юродство оказываются настоящей духовной провокацией, вызовом нашему "внутреннему идиоту".
Серебренников проходит по грани самых острых противостояний нашего времени. В персонажах трехчасового театрального дауншифтинга ясно угадываются участники групп "Война" и Pussi Riоt - люди, решившиеся на крайние формы артистического юродства. В старой московской квартире они создают коммуну, в которой поиск своей новой идентичности может обернуться личной трагедией. Выехавший на инвалидной коляске в город лже-инвалид Паша (Антон Васильев) добивается чудес милосердия от двух дорожных рабочих, но стоит ему сыграть в гомосексуальность, как милосердие оборачивается насилием и убийством. Лидер коммуны Елисей, со сдержанным надрывом сыгранный Артуром Бесчастным, подсыпает его прах в поминальные стаканы с водкой, и цинизм этого жеста оборачивается трагической евхаристией обреченной цивилизации.
Прихожанин храма на улице Ленина (все тот же Олег Гущин) ничем не лучше "милосердных" рабочих или плотоядной Власти (или судьи), чей похотливый образ воплощает одна из "идиоток" по имени Госпожа. Юлия Ауг играет на грани фола, обнажая ее порнографическое бесстыдство.
В финале Карина вернется в свой дом, где ее дикие родственники будут требовать расправы над матерью, потерявшей сына. И здесь вновь возникнет "Умирающий лебедь" Сен-Санса. Оксана Фандера в белой пачке будет заламывать бессильные руки-крылья, а навстречу ей из разных дверей Гоголь-центра двинутся настоящие Другие - прекрасные дауны из "Театра Простодушных". Их инопланетный ангелический облик заставит прорваться катарсические слезы, и понимание, что наш мир стал поистине Другим, будет едва ли не главным итогом этого поразительного эксперимента на улице Казакова.