Подготовка к крестному ходу, как говорят, важна не менее, чем сам крестный ход. Воцерковленные люди начинают готовиться к нему за месяц, а то и больше. Но речь идет не о подготовке амуниции, которая играет немалую роль в тяжелом длительном переходе по бездорожью.
Пост, молитвы, ежедневное посещение служб - большинство воспринимает это как личный духовный подвиг и молится, чтобы Бог послал им сил преодолеть дальнюю дорогу. Недаром, когда спрашиваешь знакомых, до конца они намерены в этот раз пройти ход, всегда отвечают одно и то же - как Бог даст.
Дорога непредсказуемая. Можно заболеть, подвернуть ногу, подцепить энцефалитного клеща. Да мало ли что может случиться за шесть дней пути. Недаром и власти начинают готовиться к ходу вместе с паломниками. Дорогу, где это возможно, приподнимают, подсыпают шлаком. Обрабатывают от клещей стоянки. Почти весь ход паломников сопровождают вездеходные машины "скорой помощи".
Но и они далеко не везде способны проехать. И не раз на протяжении хода приходится слышать: "Врача, врача!". Этот "SOS" передается по колонне от одного человека к другому, и тогда врачи спешат на помощь с носилками от места ближайшей стоянки машин "скорой помощи".
В местах привала паломников уже ждет медицинская палатка. Врачи и медсестры меряют давление, дают при необходимости таблетки, делают уколы, накладывают повязки и жгуты практически все время, пока идет стоянка. И затем машины снимаются и едут до следующей стоянки, порой делая большой крюк - иначе не проехать.
К 3 июня, когда выходит ход, в Кирове забиты все гостиницы, а на поезд невозможно купить билеты. Поразительно, но люди берут отпуск, тратят немалые порой деньги, чтобы долететь до Вятки с Дальнего Востока или даже из-за границы ради шести дней "мучений", на взгляд человека постороннего. По говору хорошо слышно, что ход давно стал уже не "вятским". Статистики такой никто не ведет, но навскидку вятский говор в колонне слышен раза в два реже, чем другие. Начинаешь спрашивать - кто только не сопровождает икону Николая Чудотворца. Кажется, на Великорецкий ход съезжается вся Россия. И не только.
Иностранцы на ходу - дело уже привычное. Украинцы, белорусы, молдаване, сербы, поляки, немцы, итальянцы, американцы. "Запад", как правило, идет на ход, чтобы в очередной раз понять "русскую душу". Что не так просто.
Несколько лет назад я рассказал одной иностранной журналистке о ходе, чем заинтересовал чрезвычайно. Узнав, что приходится идти по лесам и болотам, она спросила, нет ли другой дороги, полегче? Узнав, что есть прекрасная асфальтовая дорога, по которой можно доехать до реки Великой меньше, чем за час, она еще раз переспросила о цели хода.
- Доставить икону к месту явления и вернуть обратно в Вятку?
- Да.
- Но почему вы тогда не едете?!
Вот уж действительно, умом Россию не понять. Американский историк педагогики Лэрри Холмс, сходив в Великорецкий ход, издал книжку о России, посвятив отдельную главу ходу. Он нашел для себя такой смысл и определение хода - "соборность". Наверное, это максимально близкое, по крайней мере, для иностранца, определение сути хода.
Друг, с которым мы отправились в этот ход, и который всячески помогал мне как новичку, говорит, что это чем-то напоминает ему армию, когда ходили в строю с песней.
- Начинаешь чувствовать одну большую общность, - говорит он, - это неповторимо.
Начинается ход с молебна в Успенском соборе, куда с раннего утра устремляются тысячи паломников. Да и само шествие по городу собирает множество любопытных. Кто-то провожает в дорогу родных и друзей, кто-то вышел просто "прочувствовать" начало хода.
Каждый раз при виде того, как многотысячная колонна выливается из ворот храмовой ограды и направляется вниз, к мосту через Вятку, следуя за иконой, которую несут священнослужители в парадной одежде, перехватывает горло. Это несравнимо ни с чем.
По долгу службы, делая снимки, большую часть хода мне пришлось прошагать рядом с колонной. И время от времени слышишь: "Андрей, здорово, с нами идешь?". За время хода я встретил десятка три знакомых, в том числе чиновников. Мэр одного вятского города шел в колонне, опираясь, как и многие, на палку, с рюкзаком за спиной, и ничем не выделяясь на фоне остальных. Я заметил его в конце первого дня пути. Пыль на лице, усталая походка сделали его таким же, как и остальных участников хода. Правда, на этот раз не было еще одного известного в Кирове чиновника, главы администрации одного из территориальных управлений города, который ходит в ход уже много лет. Возможно, задержали в городе дела.
Зачем люди идут в ход - вопрос непростой, и однозначного ответа здесь нет. Каждый определяет это для себя. Я много раз задавал этот вопрос идущим рядом со мной. "Для себя", "Богу послужить" - ответы были самые разные. Но, что любопытно, за все время хода я не услышал ни одной истории о том, что кто-то идет что-либо "просить" у Бога - здоровья ли, счастья. Хотя вокруг хода легенд на этот счет сложено немало.
Например, говорят, в прошлом году приехало несколько вагонов паломников с Западной Украины. А все потому, что одна из местных жительниц, отправившись в ход, излечилась от рака. Нередки случаи, когда вятские солдаты, служа в "горячих точках", давали внутренний обет: если вернутся живыми, обязательно сходят на Великую. Бывало, когда парализованных детей родители на колясках везли весь ход, прося исцеления ребенку.
Кстати, о детях, они на ходе - отдельная тема. Как они переносят все тяготы хода - загадка для всех. Совсем маленьких, начиная с грудных, везут в колясках, от трех лет и выше - идут сами. И, что удивительно, нет жалоб, писка, лишь изредка: "Мама, на ручки!". Поразил мальчик лет десяти, почти весь ход читавший с выражением по книжке вслух псалом. Причем, видно было, что не механически, заученно, а вдумываясь в смысл, о чем-то время от времени переспрашивая шедшего с ним, похоже, дедушку. Другие вместе со взрослыми поют вслух молитвы.
Из Удмуртии с ходом идет целая приемная семья Мураевых. Спросил маму Наталью, как дети переносят ход. Она - детям: "Скажите, как вам тут?". Те - хором: "Хорошо, здорово!" У каждого свой небольшой рюкзачок. Каждый вносит свой вклад в общую "копилку" хода.
Многие идут целыми приходами, несут одну на всех большую палатку по очереди. На стоянках, пока другие спят, молятся. Наскоро передохнут, перекусят, и снова в путь. Возглавляют приходы батюшки, на которых приходится немалая часть тягот хода. Тут же исповедуют, поддерживают своих прихожан.
Мой друг, несколько лет назад отправившийся в ход, когда уже перед Великорецким в кровь стер ноги и совсем изменили силы, увидел только что исповедовавшего свой приход батюшку, уже вползающего в палатку и взмолился: "Батюшка, помогите, сил уже нет, а дойти хочется!"
И как не устал батюшка, как ни хотелось спать, а на сон оставалось от силы часа три-четыре после тяжелейшего перехода, выполз обратно и исповедал друга. А заодно осмотрел ноги и посоветовал положить на ночь в носки крапивы. Что друг и сделал. А на утро проснулся здоровым и физически, и духовно и вошел в Великорецкое вместе со всеми паломниками.
То, что ход, бывает, круто меняет жизнь людей - уже хорошо известно. Другой мой знакомый, отправившись много лет назад за хлебом, случайно встретил на пути колонну паломников, идущую в Великорецкое. И... ушел вместе с ними. Как был, в костюме и ботинках, и ничего с собой - ни плаща, ни сапог. Пока шли городом, с дороги успел только позвонить жене по телефону-автомату и сказать, что уходит. Вернулся через неделю, но дома ни упрека. Поняла жена. С тех пор ходят почти в каждый ход вдвоем.
Идет ход, как в сказке, широкими полями, густыми лесами, болотами. Там, где по маршруту хода чудом сохранились деревни, в основном, благодаря дачникам, как и двести-триста лет назад местные жители выставляют для паломников воду. Вода - в цене. Жарко, а больше в дороге нигде не взять. Попьют, наполнят емкости с водой, и дальше в путь. Рюкзак за спиной, посох в руке, иконка на груди, и вперед, к Великорецкому.