Книги устали стоять на полках. В поисках своего читателя они выходят на улицы, некоторые при поддержке авторов. И все это благодаря проекту "Книги в парках", который вот уже второй год работает в столице при поддержке департамента СМИ и рекламы Москвы.
Роману Фину досталось самое сложное испытание - заманивать аудиторию, бегущую в тень, под палящем солнцем. Его читатель, конечно же, нашелся. Следом Сергей Шаргунов рассказал о новом романе "1993". По его словам, получился семейный портрет на фоне эпохи. Не ускользнули от взгляда писателя и события на Болотной площади. Что интересно - Сергей Шаргунов впервые написал роман не о себе. Книга выйдет в начале сентября. А на встрече с читателями отрывок он читал прямо с телефона - никуда без современных технологий. Александр Снегирев, напротив, читал рассказ из уже вышедшей книги "Чувство вины". Он рассказал, что новый роман у него уже готов, только придется подождать до зимы или даже весны. Речь в нем пойдет об одинокой сорокалетней москвичке.
Кажется, легче всего на марафоне себя чувствовал Владимир Вишневский. Жара спала, публика была раззадорена рассказами предыдущих писателей, Москва готовилась к грозе, а Вишневский провел для гостей сеанс стихотерапии, где представил сольную программу "Избранное для избранных".
Наш корреспондент задал несколько вопросов молодому и успешному писателю Александру Снегиреву, которого критики и к графоманам уже приписали, и современным Гоголем обозвали.
Александр, вы признаетесь, что пишите в основном о сексе и смерти. В книге "Чувство вины" эти темы чередуются, то секс случится, то умрет кто-то. Но суть вопроса не в этом. Меня в вашей прозе отталкивает ощущение действительности: "Я" и личная свобода превыше всего, отсутствие крепкой дружбы и семейных ценностей. Вам знакомо такое чувство, как любовь? Или в нашем мире только секс и смс через девять месяцев, как в одном из ваших рассказов: "Сегодня утром родила тебе сына. Пока"…
Александр Снегирев: Я пишу только о любви и боли, просто говорить: "я пишу о любви" пошло. Любой писатель пишет о любви и боли, просто потому, что писать в этом мире больше не о чем. Мне, как писателю, любовь интересна только в столкновении с предательством, сомнениями, сложнейшим выбором. Мне интересно душевное нутро людей. А секс и смерть как ни крути составляют суть бытия. Без всего остального мир не рухнет, а вот если секс отменят или лекарство против смерти изобретут... Пофантазируйте, что будет. О крепкой дружбе и семейных ценностях пусть пишут работники соответствующих органов.
А в жизни я среднестатистический человек, люблю тишину и семейные ужины.
В детстве вас очень впечатлила поездка в Ясную поляну. Сразу после вы начали вести дневник, первая запись в котором была: "Я очень сожалею, что очень поздно начал вести свой дневник. В моей жизни перед этим было очень много событий. Сейчас мне уже десять лет...”. Такое ощущение, что это говорит не ребенок, а уже взрослый человек. Сейчас вам тридцать. Ваша проза мужская, в ней нет пацанского, она очень взрослая. Вы себя ощущаете тридцатилетним или старше? Не страшно взрослеть быстрее, чем по паспорту?
Александр Снегирев: Я ощущаю себя на тысячу лет. Наверное, потому что родители меня поздно заделали, отцу полтинник стукнул, когда он меня на руки взял. Станешь тут не по годам взрослым. Одновременно я знатный инфантил. Стараюсь сохранять детскость восприятия, верю словам Христа про то, что надо быть, как дите, чтобы в Царствие Небесное попасть.
А паспорт... по паспорту меня уже лет десять не узнают, как ни повернусь.
Были ли еще моменты в жизни, после которых вы что-то кардинально меняли, начинали новое?
Александр Снегирев: Я бы вообще ничего никогда не менял. Меня очень разочаровывают сносы домов, переезды, любые нововведения. Наверное, поэтому моя жизнь постоянно трясет меня за шкирку, обновляясь без моего ведома. Переезды, ремонты, стройки, утраты самых близких. Я ничего не делаю, жизнь все делает за меня, я только стараюсь поспевать и не переломать ноги в этом беге.
Как складывались ваши отношения с литературой? Банально, но все же, у вас есть любимые писатели? Или вы писатель, а не читатель, и литературный бекграунд вас не волнует?
Александр Снегирев: Обожаю русскую литературу. Достоевского за фантазию, смелость, юмор. Гоголя за острый глаз и виртуозную беспощадность. Булгакова за изыск. Шаламова за упертость. Когда за спиной такие фигуры, идти вперед не страшно.
Что мне нравится в вашем сборнике "Чувство вины", так это легкость слога, некая игривость. Литература для вас - увлечение или тяжелая работа над каждой строкой?
Александр Снегирев: Литература для меня физическое наслаждение. Я получаю удовольствие от работы. Переписываю по много раз. Постоянно держу в голове два-три текста. А когда книга выйдет, снова редактирую, в отпечатанной книге все пропущенные огрехи фонарями светят.
В сборнике вы не раз проезжаетесь по хипстерам. Каким вы представляете своего читателя?
Александр Снегирев: Я пишу для всех людей, которые по-русски хотя бы немного читают. Среди моих читателей женщины и мужчины от института и до глубоких пенсионеров. Интеллигенты и шахтеры. Это я знаю точно. Письма пишут из столиц и глуши. И каждый может соглашаться с моими текстами или нет. Но ни возраст, ни социальный слой не определяет моих читателей. По хипстерам, говорите, проезжаюсь? Если у человека есть мозги, он на критику не обижается.
Как лауреат премии "Дебют" начинающим авторам советуете участвовать в этой премиальной авантюре? Или пусть сразу идут за советом к маститым писателям, по старинке, так сказать?
Александр Снегирев: "Дебют" меня окрылил. Только получив премию, я понял, что мои тексты кому-то интересны. "Дебют" - великая инициатива, через которую лауреатами или номинантами прошли все заметные авторы поколения. Поклон "Дебюту", он уже в историю вошел.