Как и завещал француз, его сердце похоронено в Древней Олимпии. Памятник с оградкой в самом конце парка напоминает своей неказистостью наши, на Ваганьковском.
Он оставил великое наследие в виде возрожденных Олимпийских игр. А его ничем не прославившиеся сын с дочерью наследников не оставили. Но на вручении призов Фэйр Плей в ЮНЕСКО я сижу, так значится на огромном листе официальной рассадки, за столом N 5 с четой Кубертенов.
- Иван де Навасель де Кубертен, а это моя супруга, - представляется мой сосед слева. И по его выправке, по отлично сидящему темно-синему костюму с ярким модным теперь узким галстуком сразу понимаешь, что сразу две дворянские приставки "де" тут совсем неслучайны.
- Извините, а мог я встречаться на Олимпийском конгрессе в Копенгагене еще с одним вашим родственником? Он тоже француз, только живет на Иль-Морисе.
Иван де Кубертен: Конечно, это же мой кузен Жак. Недавно он вернулся в родовое поместье под Гавром.
- Извините, этот надоевший вопрос вам наверняка задают постоянно: а в каком родстве вы с бароном Пьером де Кубертеном?
Иван де Кубертен: Наоборот, этот вопрос мне очень приятен. Задают по всему миру, значит, везде помнят, кто придумал все эти современные Олимпийские игры. Я - внучатый племянник Пьера де Кубертена. Если хотите точнее, то моя бабушка-баронесса - сестра барона. Мы и сейчас живем как раз в десятке метров от того места, где Пьер де Кубертен устроил первый офис Международного олимпийского комитета. И у нас в доме осталось немало принадлежавших барону вещей, ведь потом эта штаб-квартира переехала в Лозанну и всего с собой было не утащить. Остались даже кое-какие бумаги. Сугубо личные по-прежнему у нас, а исторические документы переданы еще в старый Олимпийский музей в Лозанне. Пусть с ними познакомится как можно больше людей. Он бы принял
- Вопрос, который не может не задать корреспондент "Российской газеты". Почему вам дали русское имя? Об этом спрашивают?
Иван де Кубертен: Очень редко. Гораздо чаще пытаются произнести его на французский лад, что-то типа Ивонн. Но поправляю: я - Иван. Так решила мама. Был у нее в Бельгии один, скажем так, близкий приятель - русский эмигрант-красавец. Хотела, чтоб и я был на него похож. В его честь назвали, и ровно 70 лет мы с моим именем прекрасно уживаемся.
- Должен заметить, желание вашей мамы сбылось. Чувствуются могучие гены предков.
Иван де Кубертен: В Америке, где я десять лет продавал шампанское, после такого комплимента обычно говорят: "Что будете пить?" Всю жизнь я работал в самых крупных Домах по производству шампанского в Реймсе. Благословенное место. Дольше всего в Доме "Вдовы Клико". Слышали?
- Обижаете. Даже бывал.
Иван де Кубертен: Не обижайтесь. Сейчас нас будут обносить вином. Я не видел бутылки, но попытаюсь определить и сорт, и год, чтобы показать вам: я работал не зря.
Официант во фраке сноровисто разлил красное, и тайны вина "Сент-Эмильон", включая счастливый для вызревшего винограда год, были тотчас разгаданы мгновенно с удивительной безошибочностью.
- Вы на этом большом сборе спортивных руководителей. Тоже пошли по спортивной линии?
Иван де Кубертен: В молодости любил погарцевать на лошадях, кое-что выигрывал в теннисе. А когда повзрослел, пересел с коня на мотоцикл и гонял в соревнованиях. Теперь тоже люблю быструю езду. Час с небольшим от Парижа до Реймса.
- Обычно занимает часа полтора. Полицейские вас никогда не штрафовали?
Иван де Кубертен: Не получалось. Может, они тоже неплохо разбираются в спорте? Я всегда с удовольствием произношу свою фамилию.
- Вы как-то поддерживаете память великого родственника?
Иван де Кубертен: Мы открыли по всему миру около двух десятков школ его имени. Помогаем детям побыстрее понять, в чем ценность развития олимпийского движения. Если бы не доктор Рогге, недавно покинувший пост президента МОК, нам бы ничего не удалось. И, конечно, я - член Международного комитета барона Пьера де Кубертена с центром в Лозанне.
Идеалы моего родственника, как видите, живут.
- Согласен. Но трудной и переменчивой жизнью. Боюсь, ваш предок был бы взбешен, увидев на Олимпийских играх сплошных профи.
Иван де Кубертен: Ничего подобного. Барон был среди тех, кто торит тропу в авангарде. Он был открыт для дискуссий и принимал, пусть нелегко, необходимые перемены. Да, он не менял свою точку зрения направо и налево. Однако понимал, где, в чем и когда должны произойти перемены.
- Но, будучи человеком честнейшим и прямым, смог бы он согласиться с той жуткой коммерциализацией, которая душит большой спорт?
Иван де Кубертен: Я бы заметил, что дело несколько в ином. В гигантских, необъятных размерах Олимпийских игр. Но у американцев есть пословица: "Если не можешь их побить, то поскорее к ним присоединяйся". Да, было понятие любительства. И долгие годы оно вело вполне сносное существование. Но потом спортсменам - настоящим любителям было уже не под силу улучшать рекорды. И им на смену в нужный час пришли те, кто был способен на такое. И большой олимпийский спорт благодаря им не скончался в тихой безвестности. Или я еще застал времена, когда Олимпийские игры чуть не умирали от бедности. Но пришло телевидение, наступила эпоха сказочных контрактов. И Игры выжили. Нельзя же было по-прежнему действовать так, как действовал мой дядюшка.
- Что имеете в виду?
Иван де Кубертен: Он, откровенно говоря, разорил всю семью. Потратил состояние собственное и заодно своей богатейшей жены на Олимпийские игры.
- Не может быть!
Иван де Кубертен: Поверьте мне. Уж я-то знаю. Разорил, и полностью. Абсолютно полностью. Денег на Олимпийские игры не хватало никогда. Я видел все бумаги. Когда Игры были на грани полной остановки, он вложил в них все собственные деньги. Однако и их оказалось мало. И была продана семейная ценность - коллекция картин необыкновенной стоимости.
- Об этом я не слышал.
Иван де Кубертен: Тогда слушайте. Три сотни полотен от старинных времен до девятнадцатого века. Включая несколько шедевров кисти Гойи.
- Вот это бескорыстие.
Иван де Кубертен: Кто спорит. Но бедная семья де Кубертенов... Нет, телевизионные права тут тоже были бы к месту. Сколько стран вошло в олимпийскую семью поначалу? Немногим больше двух десятков. А теперь их сколько?
- 204 национальных олимпийских комитета.
Иван де Кубертен: Вот видите. За ваше здоровье!
- И за здоровье всех де Кубертенов!
- Вы бывали в России?
Иван де Кубертен: Буду на следующей неделе в Санкт-Петербурге, потом в Москве. Это первая для нас встреча с родиной предков моей жены.
- Мадам, вы - русская?
Мадам де Кубертен: Нет, но моя фамилия, быть может, вам что-то подскажет из нашей общей истории - Багратион. Мы с Иваном - семья потомков. У мужа барон Пьер, у меня - князь Багратион, который храбро сражался и, как передается из поколения в поколение, заманил французскую армию в сгоревшую Москву.