Поделиться
Однако это еще не все о ней. Она была знакома с Бродским, они дружили, во всяком случае он относился благосклонно к ее исследованиям, не поощряя подобного рвения у других. Он часто бывал в Лондоне, любил этот город, нередко останавливался в доме Полухиной и Дэниэла - ее мужа, переводчика Бродского.
Этот уютный домик на севере британской столицы давно уже стал мощным исследовательским центром, продуцирующим новые и новые работы о жизни и творчестве поэта. Теперь профессор Килского университета Валентина Полухина завершает очередной замечательный труд - книгу посвящений лучших поэтов нашей планеты Иосифу Бродскому.
И я там был, тоже гостил у них с Дэниэлом. Был допущен в святая святых - на второй этаж в маленький кабинет Валентины Платоновны, сплошь уставленный стеллажами с книгами Бродского и книгами о Бродском на разных языках, стены которого увешаны десятками редких фотографий поэта. Однажды в этом кабинете побывал сам Бродский. Он с ироничной улыбкой оглядел стены и назидательно заметил хозяйке: одной фотографии у вас, Валентина, все же нет. Это там, где я в младенческом возрасте лежу без штанов на диване.
Она старалась всячески заботиться о нем, пока он был жив, когда приезжал в Лондон. Теперь она заботится о его внучках - Даше и Паше. Они тоже приезжают в этот добрый дом.
С моей стороны было большим нахальством задать ей этот вопрос, и все же я его задал: вы уверены, что не преувеличиваете значение Бродского? Она ответила так:
- Как известно, Александр Сергеевич Пушкин перенес французскую поэзию на русскую почву. Это понятно: французский в то время был родным языком русской аристократии. Но ни Пушкин, ни поэты, шедшие за ним, ничего не взяли из богатейшей английской поэзии, кроме, пожалуй, романтического образа поэта у Байрона.. Все это сделал Иосиф Бродский два столетия спустя. Это колоссальный вклад в русскую поэзию, в русскую литературу, в русскую культуру, в русский язык, наконец. Русский язык нуждался в этом вкладе, в этой новой крови и получил ее благодаря Бродскому. Если бы он не сделал кроме этого ничего больше, только за один этот вклад ему следовало бы поставить памятник. Но вы знаете, - сказала она подумав, - иногда мне кажется, что Бродский - это осознанный выбор русского языка.
- Как это? - удивился я.
- Ну, если следовать логике Иосифа, - ответила она, - то язык - нечто данное нам свыше, некая субстанция и больше, и глубже, и протяженнее во времени, нежели человек или даже человечество. Вот допустим, что это огромное живое существо - русский язык - созревает до такого момента, когда ему требуется поэт, который бы помог в совершенной форме зафиксировать современное состояние языка, открыл бы ему дорогу к дальнейшему движению. И этот язык выбирает маленького еврейского мальчика в антисемитской тогда стране, зная, что он пройдет через страдания, вдыхает в него поэзию, зная, что истинный поэт в этой стране либо гибнет, либо подвергается изгнанию. Он дает ему выжить, стать знаменитым и исполнить порученную ему миссию...