При этом ни один из полузабытых "героев обороны Белого Дома" - Руцкой, Хасбулатов, Макашов - ни малейшей симпатии не вызывает, только разную степень раздражения, отталкивания. Немногим лучше и отношение к "депутатам в целом" (кстати, ни один из них не погиб, да и серьезно не пострадал) и к Верховному Совету как учреждению.
Если кого и жалеют, то разве что тех неизвестных (ни по именам, ни даже общим числом), кто погиб.
Вместе с тем есть "отрицательное сочувствие" тем, кто был "против Ельцина". "Враг моего врага - мой друг". У нас почти всегда и во всем отрицание - первично, а "положительное отношение" всего лишь тень отрицания, отрицание отрицания.
Я принадлежу к тому меньшинству, которое ровно по той же логике "сочувствует Ельцину". То есть его реальное поведение в 1993-м: то жесткая неуступчивость - то растерянность, упрямство и безволие, личные амбиции и всем известные "вредные привычки" - никакого уважения и симпатии не вызывают. Но это - вторично. Первично - отрицание его противников. И до сих пор отчетливый ужас при мысли, что было бы, если бы...
В 1993 г. я не раз бывал в Белом доме. Слепящая корпоративная ненависть - другого освещения там не было. Народу в этом "Смольном" всегда толклось много - коммунисты-сталинисты, деляги, выбивавшие там деньги и обделывавшие какие-то свои гешефты, демшиза, нацисты, просто "реальные пацаны" - занятный компот варили в парламенте. А самих нардепов объединяли только их корпоративные привилегии а, главное, ельцинофобия - при упоминании о Нем они превращались прямо в секту "трясунов". С каждым днем - все сильнее.
Это была психология гражданской войны. Причем понять, "за что воюем", было невозможно - депутаты и их окружение сами не могли сказать. Война была только "против кого" (даже не "против чего" !).
Никак не скажу, что на Старой площади (администрация президента) собрались рыцари без страха и упрека. Много было симметричного, та же комом нарастающая "советофобия", психология той же гражданской войны.
Но было "две большие разницы".
Первое. Окружение Ельцина (по крайней мере, "мальчики в реформаторских штанишках") знали что делать. У них была вполне определенная экономическая программа (кстати, она включала далеко не только приватизацию). Программу было легко критиковать, да хоть матом ругать. Только вот - никакой альтернативы в ВС не предлагали. Чистая "экономика брани".
Второе вытекало из первого. Исполнительная власть действовала - коряво, размашисто, бестолково, сплошь да рядом коррумпировано. Но хоть как-то. И люди подобрались, способные что-то делать. ВС действовать вообще не мог, сформировать команду для руководства страной был наглядно не способен. "Парламентская энтропия" - и больше ничего. Помню, на каком-то съезде нардепов правительство по знаку Бурбулиса встало и вышло. Сбылась мечта депутатов? Как бы не так ! Растерянность парламента, оставшегося "без взрослых", была очевидна - они, как положено российским законодателям, умели ругать исполнительную власть. Больше они не умели ничего. И отлично это знали. И на том заседании фактически сдались - только б "банда Ельцина" и "преступное правительство" не уходили ... А как только они остались - депутаты бросились на них с новой силой.
В общем, между Кремлем и Белым домом была разница, как между плохой, бестолковой, но регулярной армией - и "махновцами".
Скованные Конституционной цепью, президент и нардепы образовали тяни-толкай, все сильнее лягающий друг друга ногами. И этот "урод-самоед" должен был враскоряку тащиться до 1995 г., когда истекали полномочия съезда нардепов, избранных в 1990-м. Ужас без конца...
Поэтому, когда наступил ужасный конец - Ельцин 1400-м ударом кое-как, с рваными краями, разрубил этот гордиев узел, - я почувствовал облегчение. То, что указ был очевидно незаконным, по сути - госпереворотом, как ни странно, не слишком смущало. Срабатывала все та же отрицательная логика, "а они - еще хуже"... Да и законы к тому времени так истрепали, приняли столько поправок к поправкам, что уважение к Конституции стояло на нуле.
Кто был больше виноват в малой гражданской войне 3-4 октября должен был бы решить суд - ровно поэтому его и не было. Ельцин одним махом амнистировал себя и своих врагов - а все концы в Москву-реку... Так мы не узнали и уже никогда не узнаем, какие там были снайперы, сколько людей погибло (называют от 140 до 400), были ли уже после штурма какие-то бессудные расстрелы... Слухи, сплетни, намеки - и ничего точного. Но точность совсем не нужна - ни "героям обороны", ни "героям штурма". Нулевой вариант устроил всех. Противники Ельцина считали, что пусть не они лично, но "их сторона" победила в глазах общественного мнения - ну, а его вполне устроила реальная политическая победа, принятие "царской Конституции".
Был ли шанс "разойтись миром"?
Конституция, по которой действовал Съезд нардепов, - высший орган власти в стране - была принята в 1978-м, перелопачена в "редакции 1989-го", потом появились новые "дополнения" 1992-93 года ... Она и изначально-то писалась "для заграницы и для приличия" - "советы" были просто марлевым пакетом, из которого торчала реальная власть - КПСС + КГБ. Когда это содержание исчезло, пакет оказался пустым - но раздулся неимоверно. И хотя, повторяю, управление ушло к исполнительной бюрократии, но формально-то оно оставалось у законодательной. Понятно, каждая голова орла - в соответствии с нашими традициями - требовала себе всей полноты власти. Разногласия по властному вопросу - неразрешимы.
Ясно было : Конституцию надо менять. Но менять "изнутри", т.е. оставаясь в рамках ее же правового поля, мог только все он же - Его Величество Съезд. А он, разумеется, сам себя за волосы из болота никуда тащить не хотел. Вот Ельцин и бесился от этого вечного пата.
Так что разрыв Конституции извне был неизбежен - не может же параграф окончательно удушить живую жизнь! Вот размер разрыва и его форма - это могло выглядеть по-разному. Но учитывая характер Ельцина и "характер ВС" - едва ли принципиально иначе.
Момент неопределенности и колебания чаши был 3-4 октября. Если бы победил "парламентаризм в берете Макашова" (точнее, Кремль бы впал в окончательный ступор и ухитрился все проиграть), то нас ожидали на горячую закуску - погромы в Москве ("ни мэров, ни перов, ни херов"), а затем основное историческое блюдо - раскол страны и гражданская война, пока не придет какая-то спасительная диктатура. "1917 год - 2". А вот что России точно не грозило ни секунды - это "парламентская республика".
И в конце концов дело было не в плохом характере Ельцина и не в амбициях депутатов. Причина столкновения была более общей. После землетрясения 1989-91-го политическая почва не могла сразу успокоиться. В 1991-93-й продолжались колебания и толчки на всем пространстве СНГ, от осетино-ингушского конфликта до Таджикистана, от Абхазии до Приднестровья. Но в общем, по окраинам России они шли уже по затухающей.
А вот для самой России октябрь 1993-го - точка перегиба. Остаточный революционный жар Августа + ослабление власти + резкое обнищание + обман многих надежд 91-го года = революционная ситуация. Ситуация эта была неизбежна. Вопрос был в другом : как разрешится кризис ?
Или начинается консолидация страны и пройдя кризис больной выздоравливает. Или хаос взлетает на новый уровень - окончательный паралич власти и "энтропия страны". На сей раз силы самосохранения ("национального иммунитета") победили. Быстро. И без большого кровопускания. Лихорадочная температура спала, началось спасительное (на том этапе !) "подмораживание".
Вполне естественно, в полном соответствии с Большой Русской традицией всех конкурентов побеждает рано или поздно тяжелая "рукастая" бюрократия исполнительной власти. Когда оседает очередная историческая пена, в остатке неизменно оказывается она - Фундаментальная Бюрократия. (Ровно по этому же закону в начале 2000-х обречены были на поражение и т.н. "олигархи" - впрочем, почти у всех хватило ума "поджать хвост" и спать спокойно на своих мешках). "Государство - это они".
Так что законы тяготения Русского Политического поля в 1993-м нарушены не были. И после разлива река понемногу вошла в берега.
За Белым домом небольшой самодельный "мемориальный комплекс" - символические могильные ленточки на кустах, надписи на заборе, желтые газеты на афишных столбах... На стендах - около ста фотографий убитых там и в "Останкино". Из надписей ясно - в основном случайные люди, случайные пули, хаотично летевшие с "той" и "этой" стороны.
Сколько раз проходил - никто там не стоит, не смотрит. Люди идут мимо по своим делам, гуляют собачники, на стадионе (где якобы кого-то расстреливали после штурма) играют в футбол. Рядом - роскошный новономенклатурный дом и грязно-белые хрущобы...
Но я почему-то всегда останавливаюсь у одной надписи на заборе. "Здесь был расстрелян Роман Веревкин, 17 лет". Кто он был? Кем бы мог стать? Кто о нем написал?