Самые шокирующие постановки Большого театра
Сцена Большого театра - сакральное пространство для российского зрителя. Одно название приводит в трепет, как перед чем-то величественным и нерушимым. Но, как видно по сезонам последних лет, столп российской культуры вполне способен не только сохранять "музейность" оперного и балетного искусства, но и менять формат в духе нового времени. Сегодня "РГ" вспоминает самые неожиданные и, возможно, шокирующие постановки Большого театра.
Опера российского композитора Леонида Десятникова появилась на сцене Большого театра 23 марта 2005 года. В качестве режиссера выступил литовец Эймунтас Някрошюс, который к тому времени успел завоевать мировую славу. Однако его имя не спасло постановку от преждевременных слухов и скандалов, вызванных тем, что либретто к опере написал Владимир Сорокин, автор нашумевших романов "Голубое сало", "День опричника" и недавно вышедшей "Теллурии". Спектакль вызвал столь сильный резонанс, что у стен театра проходили пикеты и акции протеста. Молодежное движение "Идущие вместе" выступало против аморальности Сорокина, подавало заявки в Комитет по культуре, но все тщетно. Ни порнографии, ни насилия в "Детях Розенталя" не нашли.
По сюжету некий доктор Розенталь эмигрирует в СССР в начале ХХ века и придумывает способ клонировать людей, который он называет "дубляжом". Немецкий профессор создает "дубли" пяти великих композиторов - Вагнера, Верди, Чайковского, Мусоргского и Моцарта, которые доживают до нашего времени. Дальше рассказывается о тяжелой судьбе персонажей, которые после смерти создателя оказались никому не нужны и превратились в банду уличных музыкантов. В финале в живых остается только Вольфганг Амадей. Он пытается играть на флейте, но от бессилия и одиночества у него опускаются руки.
В истории Большого театра "Дети Розенталя" оказались первой острой современной оперой и задали вектор в модернизации репертуара главной сцены страны. В 2006 году постановка получит специальный приз жюри на фестивале "Золотая маска", а в 2009-ом Леонид Десятников займет пост художественного руководителя театра, правда прослужит на нем только год.
Оперные постановки в Большом театре режиссера Дмитрия Чернякова, вызвавшие бурю негодования, разделяет целых пять лет. Одно из главных произведений российской классики, "Евгений Онегин" П. Чайковского, был поставлен Черняковым в 2006 году, а "Руслан и Людмила" М. Глинки появился в 2011-ом. Главным мотивом протеста и в первом и во втором случаях стал "слишком современный" взгляд на нерушимые произведения великих композиторов. Скандал вокруг "Евгения Онегина" разразился с подачи заслуженной оперной певицы Галины Вишневской, которая отказалась праздновать свой юбилей в стенах Большого театра после увиденного на сцене. Ее сторонники были возмущены современными костюмами, непохожестью нового Ленского на пушкинского персонажа и тем, что Онегин убивает противника случайно, в результате неосторожного обращения с оружием, а не в драматической сцене дуэли. Между тем, в 2008 году спектакль получает "Золотую маску" в номинации "Работа режиссера в опере" и становится визитной карточкой Большого театра во всем мире.
Спустя пять лет история повторится. На это раз в центре внимания оказывается опера "Руслан и Людмила". Вместо привычной сказки и волшебства зритель увидит бордель, жонглирующего сковородками повара, богатые особняки вместо "садов Наины", официанток и мускулистого массажиста. Словом то, что мы привыкли видеть на экране телевизора или в кино, но никак не в опере. Однако все шокирующие элементы спектакля - это лишь испытания, через которые проходят современные Руслан и Людмила. Вопреки современным соблазнам они сохраняют самое нерушимое в жизни человека и в искусстве - любовь. Именно эта постановка покорит сцены Лондона и Парижа и принесет режиссеру сразу две золотых маски. Несмотря на скандалы, Дмитрий Черняков доказал, что опера - это подвижная форма, а мировая классика способна договориться с современностью.
На оперетту великого австрийского композитора Иоганна Штрауса в 2010 году замахнулся молодой режиссер Василий Бархатов. Вместо привычной обстановки дома Айзенштайна, дворца князя Орловского и тюрьмы в версии Большого театра герои оказываются на борту огромного круизного лайнера под названием "Иоганн Штраус". Розалинда волею режиссера превратилась из светской дамы в оперную приму, а ее неудачливый воздыхатель Альфред - в посредственного тенора, мечтающего сделать карьеру за счет своей возлюбленной, благосклонности которой он так и не добьется. Корабль с персонажами в конце второго акта начнет тонуть от разбушевавшихся персонажей, в третьем - герои маскарада благополучно выберутся на берег, но в финале Бархатов все же потопит лайнер, носивший имя композитора. Несмотря на то, что в этот раз Большой показывал не оперу, а оперетту, не Глинку, а Штрауса, у современных костюмов и раскрытых на сцене чемоданов Louis Vuitton снова нашлись противники. Обошлось без скандала, но многие зрители вставали с мест и покидали зал прямо во время спектакля. Так и не смогли понять иронию режиссера.
Написанная после революции 1905 года опера Римского-Корсакова в новом прочтении была представлена на сцене Большого театра в 2011 году. Режиссер Кирилл Серебренников создал на сцене то, к чему стремился сам композитор, но что ему так и не удалось воплотить в жизнь - живую политическую сатиру.
Палата царя Додона в помпезном сталинском стиле, проводящие уборку гастарбайтеры, затаившиеся снайперы, охранники с овчарками, придворные спичрайтеры, бояре в шубах, одетых поверх современных костюмов и повсюду государственная символика с золотой головой петушка - настоящая современная сказка для взрослых. Во втором акте Додон оказывается в "волшебном" царстве Шемаханской царицы, где под грохот забивания гвоздей гробы превращаются в зеркала. Любовь Додона к царице рождается в этом загробном мире, вопреки горю, которое он должен испытывать после смерти своих сыновей. Заключительный акт превращается в парад по случаю возвращения царя с ракетами, Микки-Маусами, знаменосцами, военным оркестром и неугомонным либеральным Звездочетом. И за всем этим пафосом, помимо политического театра и стремления в духе Оруэлла разоблачить вековые проблемы власти, стоит еще и тема самого человека, его чувств и поведения в заданной эпохой системе координат.
Но зритель снова остался недоволен, по крайней мере большая его часть. Почему? Потому что многие до сих пор полагают, что если сцена Большого театра - место сакральное, то и форма спектакля на ней должна оставаться незыблемой, как памятник великому, но все-таки прошлому.
Спрвка: Жизнь главного музыкального театра страны принято отсчитывать от 1776 года, когда по поручению Екатерины II за строительство берется князь Петр Урусов. Первое здание сгорело, не дожив и до первой премьеры. Князь передает проект своему компаньону английскому предпринимателю Майклу Медоксу, но через 25 лет история с пожаром повторяется. Позже новое отреставрированное здание у Москвы отбирает 1812 год, и на протяжении нескольких лет труппа театра обречена на скитания. Наконец, тот Большой, фасад которого известен сегодня по всему миру, открылся в 1825 году.