Андрей Ильич, расстрел в московской школе поставил немало вопросов, и главный: что заставило успешного ученика - даже не троечника! - взяться за оружие? Неуверенность в сдаче ЕГЭ? Отмена золотой медали? Прессинг родителей, когда все должно быть только на "пять"?..
Андрей Подольский: Конечно, на первом месте - семья и все, что связано с ней. Могут накладываться и другие факторы - от сюжета про Брейвика до отмены золотой медали и ЕГЭ. Но только в том случае, если у человека в голове уже засела какая-то мысль. "Плохие примеры" могут подействовать только на нездорового человека с неустойчивой психикой.
Этот ученик из московской школы N 263 вбежал в класс и сказал: "Мне нечего терять!" Это значит, что решение у него созрело давно. На то, что произошло, надо смотреть глубже и отдавать себе отчет, что подростковый возраст - отнюдь не безобидная штука.
Мы с коллегами в течение 20 последних лет ведем мониторинг психоэмоционального благополучия подростков и выяснили, что на первом месте по значимости для них - предсказуемость, стабильность и однозначность отношений с родителями. Когда в обществе нет согласия по многим важным вопросам, самым значимым для подростка становится семья. Я на сто процентов уверен, что корень трагедии в этой московской школе надо искать в семейных отношениях.
Но родители вроде как и не замечали ничего необычного в своем ребенке?
Андрей Подольский: Может, и не замечали. Многие родители вообще не понимают, что такое подростковый возраст. Не понимают, что если ребенок что-то резко говорит, ему не надо давать сразу по шее, и если ты хочешь укрепить свой авторитет у сына, незачем брать его с собой на охоту. Охота тоже убийство. Ученик, который пришел в школу с оружием, взял его не для того, чтобы просто припугнуть учителей. Оказывается, он хорошо стрелял.
Я тоже безумно люблю стрелять, но в жизни не убил ни одного живого существа. Когда мои сыновья были маленькими, развлекал их тем, что брал два духовых пистолета и бил "по-македонски" сразу с двух рук в консервные банки. Для мальчика авторитет отца, который, к тому же, умеет стрелять, очень высок. Все дело в мишени.
Учителя и школьные психологи тоже проглядели агрессивного ученика?
Андрей Подольский: Учителя зачастую такие же безграмотные, как и родители. Психология, которую им читали в педвузах, - это общие слова из учебников "с бородой". Никаких знаний о современных детях у большинства учителей нет.
В МГУ в рамках проекта "МГУ - школе" периодически проходят курсы повышения квалификации учителей. Туда приходит элита, те, кому действительно интересно. Но в школе работает миллион учителей, а у нас учится несколько сотен в год. Вот они точно знают, что школьники старшего возраста, особенно девочки 15-17 лет, невероятно чувствительны к эмоциональному состоянию педагогов.
При этом в 35-37 лет большинство учителей у нас эмоционально выгорают. На моей памяти несколько уголовных дел, связанных с суицидом девочек-подростков: любимая учительница накричала - и девочка решает навсегда уйти из этой жизни. Так что для России опасность психоэмоциального неблагополучия не столько в агрессии по отношению к учителям или одноклассникам, сколько в суициде. К сожалению, мы занимаем места в первой тройке в Европе и мире по подростковому суициду.
Что надо обязательно знать о детской психике родителям и учителям?
Андрей Подольский: Конечно же, слабые места. Какие? Наши дети не умеют общаться, особенно это заметно в младшем подростковом возрасте. Они не в состоянии сделать моральный выбор. Подростки в 14-15 лет и допустить не могут, что может быть иная оценка моральной коллизии, чем их собственная. Они не умеют контролировать свои эмоции и держать себя в руках. Они даже не понимают, что чувствуют агрессию, и не знают, как ее снять.
И как снять? Вылить на себя ведро холодной воды?
Андрей Подольский: Надо обучать системе психофизического саморегулирования в школе, скажем, на уроках ОБЖ. В подростковом возрасте у ребят повышенный интерес к себе, своей персоне. Они с огромным удовольствием занимаются изучением собственной личности, пытаются разобраться в "хитросплетениях" человеческой психологии. И, конечно же, эту вполне естественную тягу нужно умело и с умом использовать.
В одном из опросов около 70 процентов учителей признались, что в школах есть агрессивные ученики. Что с ними делать?
Андрей Подольский: Постараться понять причину. Тут может быть все, что угодно, от подростковой психиатрии до элементарной распущенности. В идеале этим должны заниматься психологи, но у нас они практически выведены за штат школ. Тем более, речь идет не вообще о психологах, а о хороших, настоящих психологах, которых, увы, очень немного. Особо агрессивных детей надо брать на специальный учет. Но заниматься такими детьми должны только профессионалы.
Компьютерные стрелялки, фильмы с кровью и кучей трупов могут толкнуть подростка взять в руки ружье или шагнуть вниз с десятого этажа?
Андрей Подольский: Не надо делать из человека песчинку. Непосредственного влияния нет и быть не может. Но нужно иметь в виду специфику подросткового возраста: желая быть уникальными, ни на кого не похожими, подростки невероятно подвержены, так сказать "стадному чувству". Подростки, в основном проблемные, любят подражать. А учитывая, что они, как правило, еще не умеют делать моральный выбор, и в этом возрасте еще очень зыбкая грань между фантазиями и реальностью, некоторые из них вполне могут переносить игровые сюжеты в жизни и брать на себя миссию бороться за справедливость (которая может пониматься по-своему) с оружием в руках.
В школах США давно висят пуленепробиваемые доски, которыми учителя могут прикрываться, как щитами, а дети носят пуленепробиваемые рюкзаки. Нам тоже к этому готовиться?
Андрей Подольский: Если мы не учтем опыт США и Западной Европы, то насилия в школах у нас может быть гораздо больше. Наши психологи сравнивали ценности у подростков. В Европе, в том числе и в России, ценности больше связаны с чувственным пониманием. Уже в подростковом возрасте у нас уже верят не словам, а тому, что чувствуют.
Если человек хороший, но не всегда ведет себя подобающе, мы к нему будем хорошо относиться. А если не очень хороший человек ведет себя прилично, мы будем искать в этом человеке дурные мотивы. Как ни парадоксально, такая многогранность нас спасает. В США иная культура, там люди привыкли вести себя по принципу "как надо", "как задано". В одном случае это - брать автомат, в другом - молиться Богу. Но если идеал единственный, значит, он нехороший.
Подготовлен законопроект, который запрещает компьютерные игры со сценами жестокости и насилия. Это поможет снизить детскую агрессию?
Андрей Подольский: Тогда надо убирать из школьной программы "Героя нашего времени", где постоянно речь идет о насилии, и "Капитанскую дочку". Но сайты и игры, где тебе говорят: "Купи пистолет и убей соседа!" - надо, безусловно, запретить, как и пропаганду наркотиков. Надо убрать убийства людей из игр!
Недавно на одной из телепередач заслуженный учитель России Сергей Казарновский сказал, что с детства ему твердила мама, что нельзя направлять пистолет - даже игрушечный - на человека. Из учебной программы произведения убирать нельзя, наоборот, на их примере учитель должен формировать нравственную позицию учеников. Нельзя все смешивать в кучу, но то, что творится с компьютерными играми и фильмами, требует пристального внимания. Не только запретить, а продумать, чем заменить.
Подготовлен проект концепции информационной безопасности, где вы, к слову, один из авторов. Поможет ли она оградить детей от вредной информации?
Андрей Подольский: В пользе пометок типа 12+ или 16+ я сомневаюсь. Для детей запретный плод всегда сладок. Ограничения нужны родителям. Может, кто-то из них и задумается, стоит ли его ребенку смотреть этот фильм или заходить на этот портал. Но что делать дальше? Как сделать запрет реальным? До 6-7 лет еще можно щелкнуть кнопкой и сказать "Нет!", а 10-летнему уже сказать это нельзя, то есть сказать-то можно, но эффект скорее всего будет противоположным.
В концепции справедливо говорится еще и обо всех зонах риска для детей и подростков, и с чем они связаны - со здоровьем, моральным развитием, жизнью детей. Исходя из этих рисков, нужно готовить родителей. Кое-что в этом направлении уже делается. Минобрнауки России поддержало идею воссоздания "родительских университетов". Они будут существовать как в традиционной форме, так и более современно - в виде интернет-ресурсов, и каждый родитель сможет найти ответ на вопрос о воспитании или узнать, где есть такая информация.
Надеюсь, будут пересмотрены курсы преподавания психологии в педвузах. Я бы вообще назвал такие курсы "Обучение и воспитание ребенка". Потому что мы готовим учителей к чему угодно, но только не к активному участию в воспитании и развитии личности ученика. А ведь это и есть самое главное в школе.
- Если ваш ребенок быстро устает, замыкается в себе, с трудом идет на контакт, говорит, что у него плохое настроение, не хочет идти в школу, заболевает перед контрольной или экзаменом, часто обманывает, есть повод для беспокойства.
- Надо интересоваться (без грубости), с кем дружит ваш ребенок, где проводит свободное время, что читает, при этом можно и нужно спрашивать мнение учителей.
- Своим поведением показывайте ребенку, что он может найти в вас защитника. Ребенку очень важно знать, что родители всегда придут ему на помощь. Если же он не чувствует поддержки в семье - формируется агрессия как форма защитной реакции.
Ирина Борисова
Психологи появились в российских школах около 10 лет назад, и никто не сомневался в необходимости таких специалистов. Но недавно все школы перешли на новые принципы финансирования, и коллектив сам стал решать, на какие цели потратить деньги - взять в школу педагога по хореографии, психолога или выдать премию учителю математики. В итоге в некоторых учебных заведениях, особенно в регионах, директора решили отказаться от ставок школьных психологов. Министр образования и науки Дмитрий Ливанов считает, что школьные психологи очень нужны. "Фонд оплаты труда в школах сейчас существенно вырос, и экономить на этих специалистах не нужно. И данные статистики говорят об увеличении числа психологов. В 2011 году их было 19 671, а в 2013-м - уже 20 225 человек".
При этом, по мнению министра, надо повышать уровень психологической подготовки самих учителей, "ведь учителя гораздо больше времени проводят в общении с детьми, чем даже школьные психологи".
- Мы в качестве первоочередных мер рассматриваем, например, возможность привлечения в учительскую профессию специалистов со стороны. Чтобы выпускники, например, физфака или биофака могли получить интенсивную психолого-педагогическую подготовку и стать учителями. Нам очень важно остановить этот двойной негативный отбор, когда в педвузы поступают слабые абитуриенты, а потом не самые сильные выпускники идут работать в школу, - говорит Дмитрий Ливанов.
Где и как биологу, инженеру или физику получить учительскую профессию? В проекте концепции поддержки развития педагогического образования, которая сейчас выставлена на всеобщее обсуждение, говорится о том, что в вузах появятся программы универсального и педагогического бакалавриата, будут развиваться магистерские программы для тех, кто уже имеет высшее образование и хотел бы преподавать в школе. Откроются программы педагогической подготовки для студентов, которые поступали в самые разные вузы, но потом захотели стать учителями.