Поделиться
На экраны вышел анимационный байопик Хаяо Миядзаки "Ветер крепчает"
Из самых ярких новинок наших экранов - "Ветер крепчает", фильм великого японского аниматора Хаяо Миядзаки.
Смотреть его нужно в любом случае: даже неудачи гениев всегда интересны и важны для искусства. На премьере в Венеции осенью прошлого года мне показалось, что фильм не выдерживает сравнения с предыдущими лентами Миядзаки "Рыбка Поньо на утесе", "Бродячий замок" или "Унесенные призраками". Возможно, и сам мастер почувствовал определенную исчерпанность своего художественного метода, болезненно ощутил его ограниченность: в Венецию он не приехал и уполномочил своего давнего друга, одного из основателей студии "Гибли" Кодзи Хошино сообщить, что "Ветер крепчает" - его последний фильм.
...Первые же звуки нежнейшей мелодии постоянного композитора его картин Джо Хисаяси обещали еще одно волшебство. Но лишь по тщательности наивного рисунка и чистоте красок можно было распознать фирменный почерк нашего любимца - картина оказалась непомерно длинной, особенно для анимации, и даже монотонной.
Мне кажется, причина этого - уход с территории, где анимация сильна и незаменима. После серии волшебных фантазийных историй Миядзаки сделал так называемый байопик - биографический фильм. Этот жанр и сам по себе не подарок, он редко удается даже игровому кино. В основе картины - судьба авиаконструктора Дзиро Хорикоси, создавшего легендарный истребитель Mitsubishi A6M Zero. Фильм ее отслеживает очень подробно: детские мечты о полетах, годы учебы и первая любовь, катастрофическое землетрясение и Великая депрессия в Японии, туберкулез, поразивший любимую девушку, командировки в Германию, где приходят к герою самые дерзкие конструкторские идеи. И то, как из косточки макрели рождается новая форма крыла, и то, как бьются, не успев взлететь, первые модели, и каким победным парадом взмывают в небо стаи рукотворных птиц, и как смотрит из-под ладони им вслед их создатель - пафосный финал картины удивительно напоминает похожие советские фильмы о наших авиаторах 30-х годов.
Но Миядзаки всегда был уникален сплавом подробнейшего, тщательно прорисованного и почти достоверного быта с легко воспламеняющейся фантазией, волшебства с реальностью, которые сосуществуют у него парадоксально и гармонично, открывая в реальности новые грани. В "Ветре…" фантазии отведены редкие и небольшие по метражу резервации - сны героя. Вот там можно вволю полетать во времени и в пространстве, там могут явиться чудища, в которых легко угадать вражескую авиацию, да и человек меньше похож на свое паспортное фото. Но большую часть времени на экране люди в галстуках за кульманами и в заводских цехах; их поведение, диалоги, течение экранного времени мало отличаются от игрового "производственного" кино, где все-таки другая степень подробности и другие ритмы.
Миядзаки, на мой взгляд, выбрал самый неплодотворный сюжетный ход байопика: скрупулезно следует за главами биографии, и в результате фильм иногда напоминает ожившие рисунки к Википедии. Тщательно соблюденное портретное сходство героя с реальным Хорикоси, любителем Шуберта, Гессе и французской поэзии (даже название фильма взято из стихотворения Поля Валери), сковывает фантазию: только тщательная достоверность - как в газетных рисунках из зала суда. Герой идеален: благороден, готов броситься на выручку и жертвовать собой, сочетает романтику с математическим расчетом, мечту с практичностью. Идеал бывает в сказке, но сказка из этого мультика изгнана: это мультик принципиально реалистический. Впрочем, для ценителей древнего жанра манга - японского комикса - стиль картины будет уже не в новинку.
Наверное, плодотворная идея могла бы породить сонмы рисованных байопиков об Эйнштейне (вот уж где разгул фантазии!), Эдисоне или нашем Валерии Чкалове, но - зачем? Миядзаки вновь выступил экспериментатором, разведчиком не освоенных анимацией территорий и стилей - и, жертвуя собой, доказал, что есть непроходимые границы: казалось бы, свободное искусство графики здесь словно зажато в тиски документальности, рисунок в состязании с игровым кино обнаружил свою ограниченность. Не думаю, что теперь найдутся охотники повторить этот опыт.
А работа грандиозна и по замыслу, и по исполнению. В век торжества компьютерного кино Миядзаки по-прежнему привержен рукотворной анимации, где каждый кадрик фильма прорисован художником и, кажется, хранит тепло человеческих рук.