О том, какие перемены произошли и происходят сейчас в жизни научного сообщества, рассказал на "Деловом завтраке" у нас в редакции президент РАН Владимир Фортов. Подробный отчет опубликован 19 марта в "РГ". А сегодня мы печатаем своего рода блиц-интервью академика Фортова нашим подписчикам.
Владимир Евгеньевич, в вопросах, которые прислали для вас читатели, чаще других повторяется тема инноваций, экономики знаний, коммерциализации научных открытий. Юлия Светлова из Челябинска, профессор Игорь Шагаев из Лондона, Наталья Щевелева из Екатеринбурга и другие спрашивают: когда, наконец, все это заработает в России - на деле, не на словах?
Владимир Фортов: У нас в стране еще предстоит создать инновационную систему - такую, как создали Корея, Америка, Германия, Китай и другие страны. Когда промышленники бегают за учеными в поисках новых проектов и интересных идей. В России очень часто все наоборот. Наши идеи, наши технологии и установки находят спрос и поддержку за рубежом, а у себя дома оказываются не нужны. Я это говорю так уверенно, потому что несколько подобных проектов сам веду. В одном из них участвовали Франция, Германия, Япония и мы. И я наблюдал, как одна и та же плазменная установка для медицинских целей, которую мы придумали, быстро внедрялась за границей, а у нас не вызывала интереса.
Одна из причин - непомерно разросшаяся российская бюрократия. Она превратилась в агрессивную систему, блокирующую все новое и прогрессивное. Хотя, казалось бы, при отстроенной сейчас вертикали власти, которая успешно удерживает страну от распада, есть все возможности и рычаги эту бюрократию осадить.
Евгений Поляков из Института химии твердого тела (Екатеринбуг) спрашивает, каким должно быть соотношение постоянного и конкурсного финансирования исследований в научных институтах.
Владимир Фортов: В мире принято так: 30% - конкурсное, 70% - базовое. Плюс-минус 5% в зависимости от страны. У нас в России конкурсная часть пока меньше 30%.
Надо ли ограничивать возраст тех, кто занимает руководящие должности в науке? Этот вопрос в разных вариациях повторяется сразу в нескольких письмах - из Новосибирска, Пущино, Дубны, Петрозаводска.
Владимир Фортов: Ограничения, конечно, должны быть, но не абсолютные. Как общую норму можно принять, что 70 лет - это рубеж, выше которого неправильно занимать административные и распорядительные должности в науке. Для директора института, его научного руководителя в особых случаях могут быть исключения.
Особенность нашей академии в том, что многое, если не все, делается под директора, под лидера-ученого. И мы знаем много примеров, когда институт развивался и выдавал замечательные результаты, в то время как его руководителю было далеко за 60, а то и за 70 лет. Достаточно вспомнить Николая Николаевича Семенова и родной для меня Институт химической физики: уход академика Семенова институт точно не усилил.
Профильный вопрос вам как физику. "Будет ли модернизироваться ускоритель У-70 в городе Протвино Московской области?" - спрашивает учитель физики Александр Беляцкий.
Владимир Фортов: Пока таких планов нет. Хотя в свое время это был очень хороший проект. Но создавался он, когда еще я сам в школе учился, - 50 с лишним лет прошло. Если сейчас там что-то затевать, то делать надо уже на совершенно новом уровне и какой-то другой проект.
Какой вид энергии сегодня наиболее перспективен для развития? Это спрашивает Николай Афанасьев из Москвы, назвавший себя разнорабочим.
Владимир Фортов: В обозримой перспективе - термоядерная энергетика. Хотя сроки ее промышленного использования сдвигаются. Главным образом потому, что существуют другие, уже разработанные источники энергии, и те, что еще не вполне освоены, в частности, солнечная, ветровая, водородная энергетики. В последнее время много говорят о сланцевом газе. Американцы сумели добиться в этом больших успехов и уже стали экспортерами. Оценки российских специалистов показывают, что у нас это довольно дорогое дело: примерно в десять раз дороже того газа, который добывают в Западной Сибири привычным способом. Но, повторю, для стран с ограниченными природными ресурсами сланцевый газ может представлять некую альтернативу другим источникам энергии.
Сергей Тастан, пчеловод, сомневается: может ли один НИИ пчеловодства в Рязани обеспечить эту подотрасль сельского хозяйства на просторах всей России, где "разные природно-климатические условия, кормовая база, породный состав пчелы, технологии пчеловождения?" И предлагает организовать в каждом федеральном округе НИИ сельского хозяйства на базе аграрных университетов и еще сохранившихся структур РАСХН.
Владимир Фортов: Сейчас мы на том этапе, когда важно сохранить хотя бы то, что есть. А чтобы пойти дальше, развиваться, нужны значительные ресурсы. Думаю, на данном этапе развития такая постановка вопроса может быть уместна. Но сегодня это не самая актуальная задача.
Научный редактор из Москвы Елена Артоболевская, кандидат наук: "Кто и как будет финансировать издание научной литературы? Издательских грантов РФФИ очень мало, и по ним не финансируется издание переводной литературы".
Владимир Фортов: С изданием переводной литературы действительно проблема. А гранты издательские в РФФИ есть. Есть они, и весьма масштабные, в РГНФ. К примеру, две свои книжки я выпустил по грантам РФФИ, они хорошо изданы, по вполне современной технологии. Что касается переводной литературы, то это вопрос денег. Будь они в избытке у директора РФФИ, была бы и переводная литература.
С другой стороны, сегодня всякий активно работающий ученый достаточно хорошо владеет английским, во всяком случае в своей области знаний. Разумеется, это не оправдание того, что не надо переводить. Но когда общее финансирование обрезают, что тут скажешь... Вспомним, какой процент от ВВП тратят на науку в разных странах: у американцев - 2,88, у китайцев - 1,88, у нас - 1,06. Увеличить вложения в российскую науку в целом - вот что крайне важно.
Еще вопрос: ученые, которые поработали в других странах и смогли сравнивать, в один голос твердят, что едва ли не главный бич российской науки - засилье бюрократии на всех уровнях. Да и вы сами, еще не будучи президентом РАН, остро высказывались на сей счет. Что изменилось с момента вашего избрания?
Владимир Фортов: Хочу быть правильно понятым. Уже почти год президиум Академии наук работает в режиме пожарной команды. Такого разворота на 180 градусов не было за всю историю академической науки не только в нашей стране, но, пожалуй, и в мире. Ни разу не было такого, чтобы отбирали и разом переводили куда-то все научные институты. Мы в состоянии перманентного форс-мажора... Но если говорить по существу вопроса, то в Академии наук при всех ее прошлых недостатках и нынешних особенностях бюрократизм проявляется в гораздо меньшей степени, чем в министерствах.
Недавно назначенный главой Роскосмоса Олег Остапенко заявил, что будет серьезно пересматриваться научная программа для Международной космической станции. Российская академия наук принимает в этом участие? Какие исследования для нас самые важные?
Владимир Фортов: Еще со времен Сергея Павловича Королева у академии сложились и поддерживаются на этом направлении очень правильные и четкие взаимоотношения. У нас и сейчас есть Совет по космосу, который возглавляет директор Института космических исследований, вице-президент РАН академик Лев Зеленый. В самом совете не только ученые из академии, но и представители других ведомств. Каждый проект, каждый элемент программы, который принимается страной и потом реализуется предприятиями и организациями космической отрасли, проходит через этот совет. Это правильная и нужная схема. Хороший пример для других отраслей.
Конкретных разговоров про то, что какую-то программу пора сворачивать, а какую-то начинать, пока нет. Но соглашусь, пожалуй, с тем, что России нужна такая программа, которая не дублировала бы программы других стран и чтобы в ней были выдержаны оптимальные пропорции между пилотируемой частью и автоматическими аппаратами. Нет сомнений, что это дело большое и важное, где без Академии наук точно не обойтись. И Королев без Академии наук проектов не начинал.
Здоровый образ жизни и возможности современной медицины позволяют людям даже в преклонные годы сохранять завидную работоспособность. В Обществе Макса Планка, которое является в чем-то аналогом Российской академии наук, в порядке исключения можно занимать руководящие позиции до 75 лет. Свежий пример: выдающийся ученый и наш соотечественник Рашид Алиевич Сюняев - директор Института астрофизики в Гархинге (Германия). Его полномочия недавно продлили до 75 лет.