Поделиться
Оригинальный язык постановки - итальянский, в Москве он будет сопровождаться русскими субтитрами. Впрочем, Кончаловский считает, что адаптация нужна произведению только тогда, когда люди чего-то не понимают, и это значит, что автор проиграл.
- Зритель должен стать ребенком, который смотрит фокусы. Я выбрал "Укрощение строптивой", поскольку для первой своей постановки в Италии хотел взять итальянскую пьесу. Эта комедия представляет страну даже больше, чем "Ромео и Джульетта": все действующие лица - итальянцы, и это комедия дель арте, хоть и написана она Шекспиром.
Режиссер признается, что первый опыт комедийной постановки дался ему непросто, но он учился у итальянских актеров.
- Концепция - это одно, но в итоге все складывается совсем по-другому. В Италии не проблема найти артиста. Они могут даже страуса сыграть так, что это будет великое представление. Но мой спектакль рождался именно из тех артистов, которых выбирал на роль. В "Укрощении строптивой" есть все маски дель арте. Когда мы читали пьесу, то становилось понятно, как будут выглядеть эти маски у меня. Кто-то похож на Дали, другой - на Муссолини, эти ассоциации нужны мне для того, чтобы оттолкнуться, утоптать их в спектакль, столкнуть. Мне нравится, когда концепция рождается в репетициях. Это и есть счастье театрального режиссера. Например, Петруччо всегда делают мачо, грубияном. Мой актер - Федерико Ванни - гениальный ребенок, он на сцене - настоящий летающий слон, потому что парит так, что совсем не чувствуется его габаритов.
Андрей Кончаловский вспоминает, что работать со знаменитой итальянкой Машей Музи, той самой, что играла во всех итальянских спектаклях Эймунтаса Някрошюса, ему было нелегко:
- Музи привыкла играть драматично, на разрыв аорты, а мне нужно было другое. В итоге, как это бывает только у звезд, ее смирение дало новое воплощение таланта. Роль простроена как танец, скульптура, это определило и голос артистки, и манеру исполнения. Я не узнал Машу, было волнительно видеть, как переплавляет себя большая актриса.
В постановке чувствуется дух кино. Большая часть декораций проецируется на экраны, создавая атмосферу, словно из фильмов Федерико Феллини. На сцене - только стулья и стол, который то приносят, то уносят. Проекции же заменяют все.