В новой "Репетиции оркестра" заложена волнующая интрига: это и жесткие социально-политические аллегории феллиниевской "Репетиции оркестра", переформатированные для детей, и радикальное пространство спектакля, объединившее прямо на сцене - среди черных кулис и гигантской машинерии - артистов и публику, и необычный жанр действия, представляющий собой одновременно репетицию, концерт, перфоманс, интерактивную игру. Безусловно, "Репетиция" Георгия Исаакяна - спектакль, аналогов которому по жанру на детской сцене нет. В новой версии феллиниевская "Репетиция оркестра", где конфликт музыкантов, выступающих против диктата дирижера и устраивающих анархический бунт, приводит к жертве и разрушению, имеет другую артикуляцию. "Репетиция" у Исаакяна - это, с одной стороны, приоткрытая публике "сокровенная" территория искусства, с другой - отсыл к познавательным партитурам Бенджамена Бриттена "Путеводитель по оркестру" и Сергея Прокофьева "Петя и волк", где раскрываются нюансы звучания музыкальных инструментов в оркестре. Но с той разницей, что персонажи "Репетиции оркестра" не только демонстрируют звучание инструментов, но и рассказывают истории своей жизни - любви, страхов, комплексов, амбиций. Голоса "из оркестра" записываются на камеру и в режиме live транслируются с огромного экрана. Работающая в спектакле, как и у Феллини, "группа ТВ" берет в интерактивном формате интервью у музыкантов и публики. "Для чего нужна музыка?" - вопрос в зал. Первый попавшийся ответ: "Для счастья". Коллизия спектакля обостряется, когда во втором действии разворачивается на сцене многолюдный хаос с речовками в формате: "Дирижеры, дирижеры нам больше не нужны", с потасовками, с дулом надвинувшегося на сцену гигантского бутафорского танка. то наглядная картина дисгармонии, деструкции, бессмысленного бунта, измеряемого не животворящим ритмом (по Блоку: "мир движется в упругих ритмах"), а механическим бездушным метрономом, приводит публику в оторопь.
В спектакле Исаакяна мир спасает музыка: звучащие фрагменты великих опер Верди, Доницетти, Россини. И появление на сцене Симоне Фермани оказывается очень уместным. Он выходит к оркестру и публике не в образе фрустрированного феллиниевского дирижера, доказывающего самому себе, что "дирижер - король, хозяин мира", а как "хранитель", знаток, проводник культурной традиции (единственный из ныне живущих потомков Верди). И его обращенный к публике, намеренно непереведенный страстный монолог на итальянском языке звучит как подлинный "звук Италии", "родины оперы", страны - символа европейской культуры, где, по слову Гоголя, "и умереть приятно". По тонкой режиссерской аналогии, таким хранителем со стороны Театра Сац выступает в "Репетиции оркестра" Роксана Сац, открывающая спектакль традиционной вступительной речью, но цитируя на этот раз и феллиниевского персонажа - хранителя оркестра, "переписчика нот". Мир спасет музыка.