83-летний "укротитель" лесных пчел поделился секретами мастерства

Дедушка Александр Юшкевич из деревни Средние Печи Лельчицкого района в свои 83 года мог бы слыть зажиточным крестьянином и купаться в деньгах. Он - один из самых уважаемых на Полесье бортников, "укротителей" лесных пчел. Почитаемый представитель фактически вымершего в других регионах Беларуси ремесла. Но жена перед смертью ему наказала: "весь мед, который соберешь, нужно раздать людям". Вот и в наш приезд Иваныч первым делом попросил у репортеров "СОЮЗа" адрес и телефон - передать, как только будет возможность, баночку лесного "зелья". Лишь затем с жаром стал обучать нас премудростям исконной традиции пчеловодства.

Лесная братва

Нам повезло. Ведь застать Иваныча дома практически нереально. Дедушка едва ли не все время проводит в лесу. Впрочем, не только он. Для многих коренных полешуков подобный уклад жизни прежде был едва ли не единственным способом выжить. Старик Юшкевич вспоминает детство:

- Чернику собирали, клюкву. Грибы. Возьмешь ковш - килограммов двадцать-тридцать наберешь. Лес по рекам плавили. По специальным заказам. Когда в Киев, а когда еще куда-нибудь. А на Припяти его подхватывали. А сколько ульев в наших лесах было...

Немало и сейчас. Не только в лельчицком крае, но и в ближайших к району окрестностях.

Только улей в лексиконе типичного полесского жителя - это вовсе не привычный для многих специальный ящик, кишащий пчелами, на частной пасеке. Это борть. Выдолбленная колода, прибитая к дереву. Местный колорит, который дал название многим географическим объектам. В частности, реке Уборть, в лесах вдоль которой таких пчелиных колод было особенно много. У Александра Ивановича их 90:

- Больше чем у меня ульев нет ни у кого. Причем в таких местах, что разуваться приходится. И в воде, и в болотах. Не каждый пролезет. Да и работой этой сейчас мало кто занимается. Старые уже умерли, а молодежь любит только есть.

Это раньше бортничество считалось пчеловодством примитивным. И правда, много ли ума требовалось, чтобы отобрать у природы ее дары? Нынче же заготовка дикого меда - целая наука. Подружиться с пчелой не так и просто. Слишком уж разборчивое это насекомое. Поэтому рассчитывать на расхожее "был бы улей, а пчела прилетит", по меньшей мере, наивно...

Тянем-потянем

Репортер "СОЮЗа" на своей шкуре испытал, как жалят дикие пчелы. Фото: Александр Стадуб / РГ

- Дед, бери лебедку, пилу, топор, гвозди да в лес поехали, - предлагает моя сопровождающая, заведующая сельским клубом Галина Белоцкая. - Чем рассказывать, так лучше показать.

Предложение принято. Тем более что у деда Юшкевича в лесу заботы нынче свои. Вырезал новый улей, а затянуть его на дерево некому. Сделать работу самому уже не позволяет возраст. В руках, как сам говорит, давно нет той прыткости. Помочь вызвался 34-летний внук Николай, один из тех, кому Иваныч передает секреты мастерства. Основной транспорт бортника это лошадь с телегой. Но в такую жаркую пору отправлять домашнюю скотину в кишащий комарами и оводами лес подобно издевательству. О том, на что способен взбесившийся конь, лучше и не думать. Поэтому пробираемся по лесу на машине, затем - топаем пешком.

- Вот ты думаешь это большой улей? - кивает дедушка на колоду, чем-то напоминающую шестидесятилитровую бочку. - А ведь есть у меня и такие, что человек ляжет. Широкий, объемный. Целых пятьдесят литров меда в прошлом году с такого взял! Все ульи делаю сам. Теперь это проще. Взял бензопилу, да и готово.

Александр Иванович при помощи специфических терминов и пасов в воздухе руками пытается едва ли не на пальцах объяснить мне технологию производства.

- Разницы, какое дерево использовать, нет. Можешь хвою, можешь липу, можешь дуб. Только далеко не каждое подойдет. Дерево должно простоять лет сто, а то и двести. Вот это, например, подойдет. Ствол крепкий, а внутри труха. Если найти хорошую хвою - из нее и четыре, и пять ульев получится. Договорился с лесхозом. Вырубил. Притянул трактором домой. Поставил бензопилу накосую. Прорезал. Выдолбил середину...

Чтобы улей оказался на десятиметровой высоте, опытным бортникам хватило полчаса. Мы не успели оглянуться, как лебедка была закреплена на соседнем дереве. Николай в считаные секунды вскарабкался на ветку. Борть тянули всем миром. Закрепляли, поправляли так, чтобы колода оказалась строго между другими деревьями - препятствовать полету пчелы для пущего результата не должно ничего.

- Это еще малая высота, - машут рукой дед и внук. - К некоторым ульям без лестницы не подберешься. А сам улей абы где не поставишь. Места надо знать. Скажем, где муравейник есть - пчела не сядет. Там для начала нужно обмазать все солидолом. Или мазутом специальным. Глядишь, на следующий год пчела, или как ее здесь называют, Царица, и прилетит.

Вообще знания о том, где лучше ставить борти, передаются из поколения в поколение. Как с опытным бортником советуются и с дедом Юшкевичем. Недаром тот прожил в лельчицком крае всю жизнь и знает, где были ульи его дедов и прадедов...

- А хочешь, пчелу приманивать научу? Купи штуки три банана, сахару килограмм, добавь воска пчелиного, и все это свари. Пусть этот отвар года три простоит. Вкинь граммов пятьдесят в "око" - пчела и сядет. Только улей предварительно вымой водой от пауков, жменю багульника положи, веточку трухи отломай - волчьей ягоды и помаши ей. Мох положи. Только немного. Пчеле жарко будет, она тогда и утечет. В этом году у меня семь или восемь роев село. А хороший рой больше тридцати килограммов весит! - учит меня бортник Юшкевич.

Медовая жизнь

"Дедушка, неужели у вас ни одной баночки не осталось? На пробу хоть дайте". Иваныч разводит руками: запасы иссякли. Нужно ждать осени. Едва ли не первых заморозков. Именно тогда бортник и оценит результаты своего труда.

- Бывает, осенью улей настолько полный, что мед прямо аж вылезает. От пятнадцати килограммов выходит! А бывает, пропадет. Кому интересно, сколько ты работал? Природа этого не понимает... Браконьеры подчистую вычистят. А ведь выше этого колышка мед трогать не имею права. Я должен ей оставить килограммов девять-десять. Иначе пчела не выживет. Она - муха деликатная. Куница залезть может, хотя мы на нее капканы ставим, желна черная... Знаешь, какой у нее язык? Она же и пчел, и мед уничтожить может...

- Чтобы взять мед, надеваешь специальную маску, берешь "дымар", топор, открываешь улей и пускаешь туда дым. Пчелы уходят "в голову" и не трогают. Хотя, бывает, за раз и пчел пятнадцать укусят. Но тело мое не пухнет. Только белыми пятнами покрывается. А я и без понятия. Мне не болит.

Чтобы не разъярить рой, говорит бортник Юшкевич, нужно соблюдать простые правила:

- С грязными руками к пчеле подходить нельзя. Это закон. Не мы придумали. А еще меня старый учил - тесть мой - если в осень идти глядеть пчел, с женой перед этим месяц жить не должен, чтобы чистым был. Одеколоном не душись. А не дай бог напьешься - она как даст тебе...

По пчелиному укусу корреспонденты "СОЮЗа" все-таки получили. Не без этого. Но и небольшой баночкой вкуснейшего меда - выставочного, от райисполкома - за страдания были все же вознаграждены. С домашним этот нектар уж явно не сравнится.

прямая речь

Сергей Гавриловец, начальник отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи Лельчицкого райисполкома:

- В Списке нематериального историко-культурного наследия Беларуси район представлен местным песенным стилем исполнения обрядовых и внеобрядовых произведений аутентичным фольклорным коллективом "Полесские напевы" из деревни Новое Полесье, а также традицией поклонения каменным крестам деревень Данилевичи и Боровое. Планируем подготовить и подать документы на внесение в этот перечень и бортничества. Как нашего уникального исторического ремесла. Ценности, которую важно не потерять и благодаря которой в район можно уже сейчас привлекать туристов. Что касается производства дикого меда в промышленном масштабе, то в ближайшие годы это маловероятно. Слишком трудоемкий процесс, который к тому же требует особых знаний и навыков.