Парадоксально, но, несмотря на свою богатую сценическую историю, "Кавалер розы" на зальцбургской сцене в полной версии появился впервые. Даже Герберт фон Караян, открывавший "Кавалером" местный Фестшпильхаус в 1960 году, дирижировал партитурой с купюрами. Между тем штраусовская музыка, навеянная Моцартом, и поэтическое либретто Гофмансталя с его изощренным литературным языком и знанием венской жизни, давно превратили каждый такт этой оперы в особую эстетическую "рефлексию" для австрийцев.
Очарованным "Кавалером" оказался и 79-летний немецкий режиссер Гарри Купфер, патриарх когда-то актуального политтеатра "гэдээровского" формата. Правда, меньше всего от него можно ожидать каких бы то ни было "рефлексий". Зато близкая его сценической эстетике колкая сатира, буфф представлялись вполне уместными в "Кавалере" с его запутанным любовным многоугольником и переодеваниями. Но маститый режиссер удивил другим: ностальгической интонацией по величественной красоте имперской Вены и тонкой психологической выделкой персонажей - причем, не только в любовных, но и в буффонных сценах, героем которых выступает ловелас Окс. У Купфера, кстати, Окс неожиданно обрел обаятельный имидж мачо-блондина, разбалованного горничными - сменивший традиционного тупого грубияна- бабника, которого обычно с каким-то садистским азартом проучивают остальные герои. Действие оперы режиссер переместил из эпохи императрицы Марии Терезии в штраусовские времена - в канун Первой мировой войны, когда была написана партитура (1911). И атмосфера спектакля, педалирующая красоту, ностальгические мотивы, оказалась созвучной той эпохе Fin de siècle - конца века, "заката Европы". В гигантских панорамах и светящихся проекциях задника, напоминающих мутноватые дагерротипы - возникла имперская Вена как уходящая натура: купола и шпили соборов, монументальный Хофбург, дворцы-рококо (художник Ханс Шавернох). Эти немые панорамы внятнее всего отражали коллизии времени - мимолетность, эфемерность, вечность, постоянство. В зеркальных интерьерах (зеркало - тот же мотив времени) разыгрывалась как на шахматной доске любовная партия Маршальши (Красимира Стоянова) и юного Окатвиана (Софи Кох). Причем, образ Маршальши в спектакле был настолько обворожительным, что все ее монологи о времени и уходящей молодости звучали здесь как лирическая декадентская поэзия. В финале Маршальша не оказывалась в проигрыше: отдав своего возлюбленного юной Софи, она уезжала в шикарном автомобиле с новым поклонником - отцом соперницы. В купферовском "Кавалере" вообще не было проигравших: Октавиан соединялся с Софи, Маршальша - с богатым Фанинелем, Барон Окс (Гюнтер Гройсбюк), пережив набор веселой чепухи и назидательных розыгрышей в венском саду Пратер, возвращался на круги своя: к горничным.
И в этом гедонизме - та жизненная энергия Вены, которую культивируют венцы и которую сумел почувствовать немец Рихард Штраус, написав самую "венскую" оперу. А дирижер Франц Вельзер-Мёст с Венским филармоническим оркестром представили стилистически взвешенное прочтение "Кавалера" с его сложнейшей музыкальной структурой, комическими эффектами, вальсами, цитатами и стилизациями венской музыки разных эпох.
Но если новый зальцбургский "Кавалер розы" ностальгировал по прошлому, то другой австрийский бестселлер времен Первой мировой войны - "Голем" Густава Майринка, стал поводом для создания абсолютно футуристического спектакля. "Голем" лондонской группы "1927" в постановке Сюзанны Андраде и аниматора Павла Баритта, предстал на сцене Landestheater в жанре синтетического шоу, соединяющего музыку, актерскую игру, анимацию, дизайн, сложнейшие виртуальные технологии, многомерные световые пространства и т. п. Сам Голем в спектакле - не мистическое тело-зомби, созданное иудейским раввином из глины и ожившее от каббалистического заклятия, а продукт компьютерных технологий. Разыгранная в эксцентричном ключе, сочетающим ретро, варьете, гротеск, клоунаду, комикс, история Голема повествует о новом роде человечества. Герой спектакля юзер Роберт вместо новой компьютерной программы приобретает робота Голема и сам попадает под его контроль. Интеллектуальный прогресс бесконечен: Голем обновляется. Рухнувший в первой своей версии от информационного и новостного потока по ТВ, Голем обновляется в версии 2 - в формате гаджета. Мобильный, компактный, атакующий рекламой, новостями, инструкциями, Голем замещает живые контакты людей "сетями", устанавливая над ними контроль. В версии 3 обновившийся Голем - уже чип, имплантированный в ухо. И больше Голем - не феномен: големы теперь все - чипованные. Мораль ясна. Без комментариев.