Но до сих пор даже в условиях санкций рынок не дал повода применять такие жесткие репрессивные меры. Для открытия новых производств "дешевые" деньги можно будет получить в создаваемом Фонде развития промышленности с льготными процентными ставками. Аппетиты торговых сетей ограничил специальный корпоративный Кодекс добросовестности. Особые меры поддержки разработаны для поддержки малых торговых точек.
Об этом и многом другом рассказал "Российской газете" министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров в интервью члену Президиума Ассоциации юристов России Михаилу Барщевскому.
- Денис Валентинович, на совещании у премьер-министра вы выступали с докладом "О мониторинге цен на продукты питания". Положа руку на сердце, правительству удается сдерживать цены? Каким образом? И нужно ли вообще на них влиять?
Денис Мантуров: Мониторинг необходим не для сдерживания, а для получения объективной информации, которая помогает принимать последующие стратегические решения. Если говорить о сегодняшней ситуации, то цены на разные продукты питания где-то растут, где-то снижаются.
Например, на овощи-фрукты, благодаря сезонности, по многим позициям произошло снижение. За исключением, может быть, огурцов, но в данном случае специалисты говорят о неурожае.
- Не знаю, простите, где у них неурожай, я все лето на огурцах просидел, и вполне нормальный урожай у меня был. Поэтому они вам что-то странное рассказывают. А что они про репчатый лук говорят, который подорожал на 30 процентов каким-то образом?
Денис Мантуров: Мы все-таки занимаемся не сельским хозяйством, а внутренней торговлей, и пытаемся анализировать причины и первопричины. Поэтому, когда по каким-то позициям, в данном случае по огурцам, был резкий скачок, это нас подтолкнуло к более детальному анализу. Мы пришли к выводу, что был неурожай и отчасти несвоевременные поставки из-за рубежа. Цены на мясо, например, с 8 августа повысились в зависимости от региона только на 2,5-4,7 процента.
- Я часто отовариваюсь в крупном супермаркете одной из сетей. В начале августа лимоны были по 80 рублей за кг, правда, еще испанские, а в конце того же месяца, из ЮАР - уже по 160. Я не призываю к нормированию или регулированию цен, потому что еще помню пустые прилавки. Но что в этой ситуации вы вообще можете сделать, способны ли помочь или просто наблюдаете?
Денис Мантуров: Цены на цитрусовые всегда зависят от сезона. Обычно самый активный период поставок лимонов приходится на конец сентября - октябрь. В этом году в Аргентине был неурожай, а лимоны из Турции мы еще не начали получать в больших объемах - цена, естественно, ощутимо повысилась. Давайте посмотрим, что будет дальше происходить со стоимостью лимонов на прилавках. Думаю, что по аналогии с прошлым годом она опустится в Москве до 79-109 рублей за кг.
- Ваш прогноз обнадеживает, но поскольку устриц мы больше не увидим, цена лимона меня уже не так волнует. Шучу, конечно.
Денис Мантуров: А я с вами совершенно серьезно не соглашусь. Знаете почему? Я не ханжа, и не могу сказать, что являюсь специалистом по морепродуктам, но, честно говоря, не ощутил пока никакого дефицита. Мы едим морепродукты и в Москве, и в Краснодарском крае. Например, прекрасные устрицы выращивают в предместьях Анапы, в Утрише. Еще мы добываем и выращиваем устрицы на Дальнем Востоке. Честно говоря, раньше я вообще не понимал, как их можно есть. Я в детстве прожил 4 года в Индии и иногда видел, как люди ели устриц в Мадрасе: стоили они там сущие копейки. Помню, однажды попробовал и решил, что есть это просто невозможно. Понимание, наверное, приходит уже с возрастом.
- Хорошо. Возвращаясь к моему первому вопросу: какие меры вы можете предпринимать, если результаты мониторинга оказываются, скажем мягко, неудовлетворительными?
Денис Мантуров: Если данные мониторинга указывают на кардинальные изменения цен (например, рост превысил 30 процентов) по тем сорока наименованиям жизненно важных продуктов, которые мы отслеживаем, то это повод задуматься о принятии экстренных мер по стабилизации цен. На самом деле, у нас существует огромное количество рычагов административного характера: и законодательных, и на уровне постановлений правительства Российской Федерации. Так, например, в законе о торговле есть статья, предоставляющая право правительству замораживать на 90 дней цену по конкретному жизненно важному продукту.
- Да, может быть, 90 дней лучше, чем навсегда, но вот, я ставлю себя на место торговцев. Допустим, я решил нажиться, задрал цену на 30 процентов. Вы меня поправили, и на 90 дней я цену ограничиваю. Если у меня скоропортящиеся овощи, то я попал. А если у меня картошка или мясо? Я уберу товар на 90 дней, а народ пойдет менять власть за пустые прилавки.
Денис Мантуров: Мне описанная ситуация кажется надуманной. В действительности сознательные поставщики у нас в большинстве.
- Помните, что Маркс писал? За сколько процентов прибыли бизнес родную мать может продать?
Денис Мантуров: Знаете, я являюсь завкафедрой социальных технологий соцфака МГУ, и вчера как раз знакомился с материалом о Марксе и ряде других экономистов-социологов. Только там шла речь немного о другом - про производительные силы. Так вот, во времена Маркса представление о производительности труда заводило в тупик рабочего, поскольку он панически боялся показать своему работодателю, что может быть более эффективным. Он считал, что если будет работать быстрее и лучше, то его попросту сократят, потому что вместо трех простых рабочих нанимателю будет достаточно двух эффективных. Естественно, никто из рабочего класса никогда не задумывался о том, что производительность труда увеличила бы объемы производства и принесла бы больше прибыли собственнику.
- Меня больше всего поразило, что в "Капитале" Маркс 150 лет назад точно предсказал тот вид социализма, который существует в Германии сегодня.
Денис Мантуров: С этим я соглашусь. Таких экономистов очень мало, которые занимались предсказаниями. В основном, каждый писал про свое время, но не давал прогнозов на будущее. А возвращаясь к Вашим опасениям о пустых прилавках, замечу, что пока мы не прибегали к жестким управленческим решениям и не использовали имеющиеся репрессивные инструменты. Да и не хотим, если честно. Напротив, за последние 2 года мы помогли производителям выстроить с основными торговыми сетями, которые входят в отраслевую ассоциацию АКОРТ, на мой взгляд, очень конструктивные отношения.
В том числе за счет введения таких современных экономических инструментов, как "Кодекс добросовестных практик". Этот документ уже признали все отраслевые союзы и ассоциации производителей и потребителей, что позволяет им большинство проблем между собой решать без участия государства. Да, мы можем оказывать какие-то консультативные услуги, давать советы, рекомендации, но партнеры сами друг с другом договариваются.
И надо отдать должное эффективности такого прямого взаимодействия. За последние 1,5 года нареканий к торговым сетям стало значительно меньше. Тем не менее, минпромторг разработал меры поддержки малых форматов торговли, которые нашли отражение в Стратегии развития торговли до 2020 года. Этот документ уже получил одобрение правительства и с учетом всех поправок и пожеланий должен быть подписан уже в этом году.
- У нас долго шли споры о целесообразности вступления в ВТО. Скажите, если бы мы не были членами ВТО, сегодня нам было бы проще бороться с последствиями санкций или, наоборот, сложнее?
Денис Мантуров: Провокационный вопрос. Вступать в ВТО точно нужно было, и нет никакого сомнения, что мы поступили правильно. И было бы вообще идеально, если бы это случилось еще 19 лет назад, когда мы только начали переговоры по данному вопросу. Ведь чем дальше это событие оттягивалось, тем хуже условия нам предлагали. Но условия, которые мы в конце концов приняли, все равно дали нам возможность проводить промышленную политику таким образом, чтобы основные, базовые отрасли промышленности гарантированно не пострадали от свободной конкуренции. При этом мы заранее предвидели, что нам по ряду позиций нужно будет менять условия, и сразу оговорили это. Благодаря этому 10 июля 2014 года в секретариат ВТО было направлено заявление о том, что мы резервируем за собой право, начиная с января 2015 года, вступать в переговоры по изменению таможенно-тарифной политики.
Причем по каким-то позициям мы говорим, что уже сегодня имеем возможность повысить тариф до уровня связывания. Мы на это и раньше имели право, но не пользовались. Зато по другим позициям, наоборот можем снизить таможенные пошлины, скажем, на комплектующие и сопутствующие материалы. И, поскольку это очень кропотливый труд, мы уже сейчас приступили к диалогу с отраслевыми объединениями, чтобы успеть сформировать переговорную позицию к январю.
- Я правильно вас понимаю, что вхождение в ВТО не связывает минпромторгу руки настолько, что ведомство не сможет регулировать экономические процессы по своему усмотрению? Определенная степень свободы у вас остается?
Денис Мантуров: Абсолютно верно. К тому же, нам никто не ограничивал госзакупки, а это огромный объем средств, направляемых в экономику. Т.е. мы благодаря регулированию госзакупок можем создавать серьезные преференции для российского производителя. Важно, что все это укладывается в рамки ВТО. Мы не учли сразу, когда вступали, какие-то нюансы, а поскольку было муторно и сложно пересматривать параметры по штучным позициям, мы просто не стали настаивать. А сейчас считаем, что настало время произвести необходимые точечные настройки.
- Недавно состоялось первое слушание закона "О промышленной политике". А зачем он вообще нужен? Не проще сохранить полную свободу, что хочу, то и произвожу, полностью открытый рынок?
Денис Мантуров: Даже в Китае, если вы, как инвестор, хотите прийти и построить металлургический завод, вам запретят, просто не дадут построить. Потому что в Китае есть отраслевые балансы, и они ведут эти отраслевые балансы.
- А в Германии?
Денис Мантуров: В Германии, с учетом уже сложившейся свободной рыночной экономики, предприниматель давно идет в тренде, который, опять же, формирует правительство, но без запретов.
- Вот я вас и поймал. Значит, существует две полярные модели: свободный рынок и плановая экономика. Китайцам, как я понимаю, удается лавировать, сочетая плановую экономику и свободный рынок.
Денис Мантуров: Условно свободный.
- К чему это приведет, посмотрим через несколько лет, потому что у них наблюдается пугающее замедление темпов роста ВВП. Что такое свободный рынок, мы наблюдаем на протяжении уже 100 лет в Западной Европе, Америке и т.д. У меня есть ощущение, что последние 1,5-2 года в России возникла какая-то ностальгия по советским временам. И, когда я слышу: "промышленная политика", я немножко пугаюсь - не начнете ли вы мне опять запрещать строить металлургические заводы, открывать рыбные хозяйства, планируя за меня мою деятельность? И так уже предпринимательскую инициативу задавили, а вы еще и политику под это подводите?
Денис Мантуров: Все инструменты, которые заложены в закон "О промышленной политике", не в ограничении, а в создании возможностей. Этот документ создает единую правовую базу, которая четко определяет правила, принципы и механизмы государственного стимулирования развития промышленности. Вот лишь некоторые новеллы этого закона: специальные инвестконтракты; налоговые льготы и преференции для новых комплексных проектов; механизм возвратного финансирования долгосрочных займов на конкурентоспособных условиях; новые принципы субсидирования НИОКР, предусматривающие обязательства со стороны бизнеса по выпуску определенных объемов продукции с использованием полученных результатов интеллектуальной деятельности; создание Государственной информационной системы промышленности для контроля за состоянием промпроизводства и выстраивания системы отраслевых балансов.
Закон тесно связан с уже принятой подпрограммой по индустриальным паркам, и сейчас активно обсуждается проект Постановления правительства о компенсации субъектам Федерации затрат на создание инфраструктуры таких парков через возмещение части федеральных налогов, уплаченных резидентами. Реалии таковы, что сегодня у наших предприятий просто нет возможности обновлять основные фонды. Потому что рентабельность настолько низкая, что у компаний не остается прибыли, чтобы модернизировать и развивать свое производство.
- Просто всё облагается налогом, и только потом, после обложения налогами, остатки идут на научные изыскания, на новое оборудование...
Денис Мантуров: Почему? У нас сегодня есть возможность не облагать налогом НИОКР.
- А новые станки?
Денис Мантуров: А если вы берете новые станки, то, соответственно, вы не платите налог на имущество, у вас ускорена амортизация. Поэтому самое главное препятствие сегодня не налоги, а доступность финансового капитала. У нас предприятия не в состоянии кредитоваться по нормальным процентным ставкам.
- А разве закон "О промышленной политике" может заставить банки давать кредиты по низким ставкам?
Денис Мантуров: Он не должен заставлять, но может предоставлять возможность. И Федеральным законом "О промышленной политике" предусмотрено создание Фонда развития промышленности. Банки боятся выдавать кредиты в отсутствие проектно-сметной документации по проекту и завершенной опытно-конструкторской работы (ОКР). Фонд же будет финансировать предприятия по льготным процентным ставкам (инфляция минус 1 процент или не выше уровня инфляции) как раз на завершение ОКРов и проектно-изыскательских работ. И потом, когда предприятие обратится в банк с полным комплектом готовой документации, тот, естественно, особенно под государственные гарантии, уже с большей охотой выдаст кредит по минимальной процентной ставке. Поэтому мы считаем, фонд будет очень серьезным вспомогательным инструментом для предпринимательства. Сейчас уже начинается наполнение его средствами. Как минимум 16 млрд рублей будет внесено до конца года. И это только одна из мер господдержки.
- А другая?
Денис Мантуров: Я называл ее раньше - это специальные инвестиционные контракты. До 2025 года они будут подписываться между федеральной властью, исполнительной властью субъектов РФ и инвестором. Согласно этим контрактам инвестор берет на себя обязательства социального порядка и производства определенных объемов продукции, а государство гарантирует неизменность условий ведения бизнеса для инвестора, в том числе налоговых ставок, цен на землю и т.п.
- Это очень важно. У нас полно моногородов, ориентированных на тяжелое машиностроение, средмаш, тяжмаш, которые никогда не производили ничего для потребительского рынка. Этот механизм, про который вы говорите, может позволить переориентировать моногорода на производство, ориентированное на потребительский рынок?
Денис Мантуров: Про моногорода - это отдельная тема, которая имеет свои проблемы и свои решения. Я знаю это не понаслышке, т.к. в 2009 году на тот момент председателем правительства Владимиром Путиным я был назначен руководителем комиссии по Пикалево. Запомнил этот проект на всю жизнь. Представляете, рядом в Тихвине, всего в 14 км, строился завод транспортного машиностроения по производству вагонов. Мы были готовы за государственный счет переучить и подготовить специалистов других профессий в Пикалево и при отсутствии пробок возить их автобусами в Тихвин, но столкнулись с тем, что люди, жившие в Пикалево, нигде, кроме своего родного города работать не хотели. А это уже вопросы мобильности и ментальности, с ними ничего не сделаешь.
- У меня сейчас большинство друзей привозят из-за границы, Вы удивитесь, не экзотические фрукты, не сувениры, не золото и серебро, а лекарства. Потому что по разным данным, официально публикуемым, публично доступным, в наших аптеках продается от 30 до 80 процентов фальсификата. Ладно, когда это фальсифицированная валерьянка, но может быть фальсифицированный антибиотик, а еще хуже - химиотерапия для онкобольных. В массовом порядке - это катастрофа для человеческих жизней. Неужели вы не можете придумать способ идентификации фальсификата? Какой-нибудь чип? Сертификат соответствия, как мы с Вами понимаем, - это полная ерунда.
Денис Мантуров: Сразу оговорюсь, что минпромторг аптеки не контролирует и не курирует - это все в ведении минздрава. Если Вам интересно, я выскажу свое частное мнение. На мой взгляд, должен быть более жесткий лабораторный контроль как при поставках, так и при закупках любых лекарственных препаратов. То есть на уровне производственной линии минпромторг знает, как ужесточить контроль, и делает это ежегодно. Более того, с 1 января 2014 года мы живем по стандарту GMP (Good Manufacturing Practice - "надлежащая производственная практика") - это такая система норм, правил и указаний в отношении производства. У нас есть соответствующий инспекторат, который имеет возможность проверять и лицензировать предприятия, соответствующие этому стандарту. А вот что касается поставок, особенно импортных, тут, мне кажется, нужна отдельная лаборатория, через которую необходимо пропускать все препараты перед тем, как они попадают на прилавок.
- Я живу в Малаховке и по традиции в воскресенье езжу на рынок. Недавно в обычном ларьке, где продают колбасы и сыры, вижу паштет из гусиной печени. Спрашиваю, простите, это что, фуа-гра? В ответ полное непонимание. Попросил сертификат. Точно, фуа-гра. После запрета на фуа-гра появляется вкуснейшая, великолепная российская фуа-гра на малаховском рынке. Страна парадоксов.
Денис Мантуров: Думаю, дальше вы спросите меня о санкциях: хорошо это или плохо? Вообще всегда плохо, если кто-то кого-то пытается в чем-то ограничить. Но для нас, россиян, порой это даже на пользу. Мне кажется, что иногда нас просто необходимо как-то встряхнуть, поставить в экстремальные обстоятельства. Вот правительство уже несколько лет призывает сограждан покупать товары российских производителей, но призывам народ не слишком доверяет. А зря! Вы себе не представляете, какое количество вкусных качественных продуктов выпускается нашими соотечественниками здесь, в России. В Геленджике мне запомнилась встреча с одним предпринимателем. В Москве он был успешным, состоятельным человеком, но продал столичный бизнес, уехал в Краснодарский край с семьей и организовал там свое хозяйство. Производит вино и сырные деликатесы. Я попробовал все сорта его сыра - и средний, и премиум сегмент. Я, опять же, не великий ценитель сыров, но сравнить было интересно. И, честно говоря, не отличил я вкус его сыров от иностранной продукции в наших магазинах. То же самое можно сказать и про краснодарские вина.