Думаю, что нынешнему поколению молодых людей надо объяснить, что это такое. Поскольку нынешнее поколение не жило при реальном социализме. А те, кто жил, возможно, помнят, что слово это - "приписка" - означало довольно распространенное явление в так называемой социалистической экономике. Оно означало "сознательное завышение реально произведенного объема работ". Говоря нормальным языком, по отчетным документам вы построили два дома, а на самом деле - только один. Ложь в отчетной документации и есть приписка. Вообще говоря, выдавать желаемое за действительное - основная архитектурная конструкция социализма. Оттого приписку можно было назвать краеугольным камнем в этой конструкции. Словом, вы понимаете, на что, собственно, я покусился. В редакции материал прочитали, но печатать не решались. В конце концов мне позвонил главный редактор и сказал: "Вот если к твоему материалу будет комментарий известного советского ученого-экономиста, то тогда "Приписку" твою мы - не исключено - напечатаем". В нескольких километрах от моего корпункта располагался знаменитый и легендарный Новосибирский академгородок. Через два дня я повез свою многострадальную заметку доктору экономических наук, академику Татьяне Ивановне Заславской.
Татьяна Ивановна выслушала меня весьма благосклонно, сказала, что прочитает материал немедленно и действительно сделала это. Затем отложила очки и внимательно посмотрела на меня. В ее глазах искрилась веселая улыбка и еще что-то. Под этим взглядом я ощущал себя человеком, сидящим за торжественным столом, но не подозревающим, что вилку надо держать в левой руке, а нож - в правой. Вероятно, для Татьяны Ивановны я был любопытным экземпляром, впервые и робко усомнившимся в сокрушительном торжестве социалистической экономики над пресловутой рыночной.
Мы стали разговаривать, и я не заметил, как пролетели три часа. Домой я возвращался потрясенным, стараясь во что бы то ни стало сохранить в себе главное открытие, которое было сделано благодаря Татьяне Ивановне: экономика тоталитарного государства криминальна по своей природе, она плодила, плодит и будет плодить преступления, покуда не изменится политический строй.
Дома быстрой рукой я записывал в блокнот тезисы ее просветительской лекции. "Типичного советского человека отличает одно непременное качество - преобладание так называемых избегательных мотиваций: не попасть в тюрьму, не иметь неприятностей с властями, не стать объектом всеобщего внимания, не оказаться на ковре у партбюро, словом, не высовываться. Типичный человек тоталитарной системы - это человек "НЕ".
"Сама тоталитарная советская система глубоко криминальна. С самого начала она обладала мощным репрессивным аппаратом, в ее природе - периодически возникающие волны массовых арестов, как правило, тогда, когда ей срочно требовалась бесплатная рабочая сила для крупных строек. Через тюрьмы и лагеря у нас прошло огромное количество людей. Эта великая криминальная эволюция, конечно же, изменила общество. И сегодня мы представляем собой народ с полностью разрушенным правовым сознанием".
Я слушал ее "лекции" в течение нескольких последующих лет. Поводы были разными, но всякий раз я возвращался домой с новыми открытиями. Вот одна из последних записей после встречи с Татьяной Ивановной. "Частная собственность и количество частных собственников само по себе не может быть гарантией необратимости рыночных реформ. Собственность легко можно отобрать, объявив ее незаконно присвоенной или украденной у государства. Что, кстати, не раз уже было проделано. Проблема необратимости, проблема гарантий скорее заложена в том, что формируется не годами, а десятилетиями. Это образ жизни, традиции, привычки. Ускорить или форсировать этот процесс нельзя, поскольку речь идет о людях, о жизнях, то есть о самом главном. Если, конечно, государство считает это самым главным"...