Чем объяснить столь необычное внимание руководителей нашей науки к мнению столь малой группы людей? Ведь Фурсенко и Ливанов довольно скептически относятся к ситуации в российской науке, именно они были одними из инициаторов реформы академии, которая вызывает негативную реакцию многих ученых. И на этой встрече министр в очередной раз высказался на эту тему: "В РАН 20 лет царил хаос, деградация, огромные материальные потери. В эти годы многие ученые уехали, а те, что остались, не образуют научную среду, у нас нет науки как социального института".
Почему же, ставя такой жесткий диагноз российской науке, Дмитрий Ливанов проявил самое пристальное внимание к приехавшим в Санкт-Петербург ученым? Все просто. Это российская диаспора. Каждый из гостей в свое время уехал за границу, и теперь они работают в университетах и институтах США, Великобритании, Франции, Германии, Швейцарии и т.д. Сегодня они очень нужны руководителям нашей науки. Разочаровавшись в собственных ученых, они делают ставку на "варягов". Это то звено, потянув за которое надеются вытащить российскую науку из кризиса.
Именно диаспора выигрывает большинство уже ставших знаменитыми мегагрантов. "Вес" каждого даже по западным меркам очень приличный: 90-150 миллионов рублей. "Варяги" приглашены участвовать в экспертизах российских проектов, что позволяет больше доверять результатам конкурсов. Кроме того, реализуя здесь проект, диаспора завозит в Россию науку мирового уровня, принципы ее организации и управления. То есть, по мнению руководителей науки, выводит ее из хаоса, приобщает к цивилизации.
Интерес диаспоры к России тоже понятен. Во-первых, сугубо меркантильный: проекты действительно тянут на большие деньги. Во-вторых, многие искренне хотят помочь российской науке, особенно своим альма- матер, где когда-то делали первые шаги, проводили первые исследования.
Первые же слова, которые сказал Дмитрий Ливанов на этом форуме, пришлись по вкусу всем собравшимся: "Несмотря на сложную ситуацию в мире и в том числе из-за нее, финансирование науки в России будет только расти. Также мы намерены наращивать сотрудничество с диаспорой!" Что касается нашей науки в ближайшем будущем, то, по словам Ливанова, мы не станем никого копировать. Она будет делаться в университетах. Кроме того, останутся сильные институты, которые будут неким аналогом институтов немецкого Общества Макса Планка. Таким образом, у нас появится свой вариант, совмещающий американский и немецкий опыт.
Что касается диаспоры, то большинство волнующих ее проблем примерно те же, что поднимались на предыдущих подобных встречах. Скажем, лауреат самой престижной в математике премии Филдса, профессор Женевского и Санкт-Петербургского университетов Станислав Смирнов назвал меры, необходимые для успешного развития науки в нашей стране. Это, в частности, "научный аудит" институтов с привлечением зарубежных экспертов, увеличение размеров грантов, создание системы для поддержки и карьерного роста молодых ученых, а также системы социальной защиты старшего поколения. И конечно, в который раз ученые просили упростить получение виз, особенно для зарубежных специалистов, сетовали на бюрократизм при оформлении грантов, на ненужную писанину при составлении отчетов, на поздний приход грантовых денег, что вынуждает в последний момент перед завершением года закупать абы что... Конечно, критиковали малые сроки на выполнение грантов, ведь нельзя за 3 года и даже 5 лет создать с нуля лабораторию мирового уровня.
Судя по ответам министра, он согласился с претензиями и обещал сделать все возможное, но на это нужно время. Тем более что не все зависит от минобрнауки, в частности, проблемы с визами. Многие ученые недоумевают, почему среди победителей конкурса Российского научного фонда есть проекты по биомедицине. Ее уровень в стране крайне низкий, мировому научному сообществу вообще не известны российские работы в этой сфере.
- А нам вообще-то нужна биомедицина? - ответил вопросом на вопрос Андрей Фурсенко. - Очевидно, нужна. Чтобы ее создать, есть два варианта. Маловероятный, если прилетят инопланетяне и за нас сделают. И фантастический, что сделаем сами. Иного варианта у нас сегодня нет. Поэтому и выдаются такие гранты. И Ливанов, и Фурсенко ждут от диаспоры прорывные проекты. Но этого мало. Сегодня надо понять, куда двигаться нашей науке, какие выбрать приоритеты, на что ориентироваться, где уже сейчас начинать концентрировать усилия, готовить специалистов. И тут мнения ученых и власти разошлись. Понятно, что власть хочет определенности, хочет получить гарантии, что нынешние вложения обязательно дадут отдачу. Ученые думают иначе.
- Надо финансировать не приоритеты, а сильных ученых, даже если они изучают зонтичные растения, - заявил профессор Михаил Гельфанд. С ним согласен один из организаторов конференции профессор Константин Северинов. По его мнению, весь мировой опыт показывает, что приоритеты, а тем более прорывы нельзя планировать, они происходят в самых неожиданных местах и сферах науки, чаще всего на стыках разных наук.
Кстати
О прорывных проектах в области информатики, генетики, биомедицины, нанотехнологий, физики, астрономии, экономики на конференции рассказали Александр Канапин (Университет Оксфорд), Алексей Устинов (Институт физики Карлсруэ), Алексей Кондрашов (Университет в Мичигане), Аркадий Цейтлин (Королевский колледж в Лондоне), Максим Франк-Каменецкий (Университет Бостона), Игорь Кричевер (Колумбийский университет), Сергей Каспаров (Бристольский университет) и другие.