Виталий Георгиевич, до какого срока действуют ваши полномочия как члена Международного олимпийского комитета?
Виталий Смирнов: Поскольку мне исполняется 80 лет, то это срок предельный. Мой мандат члена МОК действует до 31 декабря 2015 года. Если говорить о прежних временах, еще до того момента, когда я вступил в семью МОК, то до 1965 года все члены Международного Олимпийского комитета избирались пожизненно. Последний, остававшийся у нас в МОК с таким мандатом, был бывший глава Международной федерации футбола бразилец Жоао Авеланж. Если бы не его отставка, то он и сейчас бы продолжал у нас работать. Все, кого выбирали после 1965-го, включая экс-президента МОК испанца Хуана Антонио Самаранча, трудились до 80 лет. Дальше, после 2000 года, возрастной ценз уменьшили до 70 лет. На последнем Конгрессе сделали одно маленькое исключение: если человеку, исполняющему важную функцию внутри МОК, исполнилось 70 лет, но его способности по-прежнему востребованы, то в порядке исключения мандат продлевается еще на четыре года. Но таких членов МОК до 74 лет может быть одновременно не более пяти . А раньше было много долгожителей-функционеров.
Теперь, получается, с вашим уходом представительство России в МОК уменьшится?
Виталий Смирнов: К сожалению, в 2016 году истекает срок полномочий и у нашего прославленного пловца Александра Попова. Он набрал силу как спортивный руководитель, заматерел. Александр избирался еще как действующий спортсмен и проработал 16 лет. Это максимум возможного. Попов входил в различные комиссии, возглавлял комитет по подготовке к проведению Вторых юношеских Олимпийских игр в китайском Нанкине. После 2016 года из россиян в МОК останутся Александр Дмитриевич Жуков и Шамиль Анвярович Тарпищев.
Есть шансы, что от России можно будет еще кого-то выдвинуть?
Виталий Смирнов: Конечно, шансы есть. Хотя пока это гипотетические рассуждения. У меня есть шанс стать почетным членом Международного олимпийского комитета. Но это уже другая история.
Во сколько лет вы пришли в спорт?
Виталий Смирнов: С десяти лет я в плавательном бассейне. Заглянул туда вместе с товарищем, Виктором Клейменовым, и надолго в этом бассейне застрял. Если бы не спорт, даже и не знаю, как сложилась бы жизнь. Детство было трудное. Я ребенок войны. На руках у матери еще два брата-близнеца по два года, и совсем маленький грудной ребенок. К началу войны отец находился в командировке и оказался отрезанным линией фронта где-то в районе Украины. Вернулся домой где-то в ноябре месяце. Шла эвакуация, но мы никуда не поехали - куда с детьми? Жили в коммуналке, голодали. И все-таки, чуть повзрослев и немного окрепнув, я выбрал занятия спортом. Помню, тренировался у Тамары Владимировны Дробинской - это мать чемпиона и рекордсмена Советского Союза по плаванию. Впоследствии она стала директором столичного спорткомплекса "Олимпийский". После окончания школы я поступил в институт физкультуры.
Как получилось, что пошли по комсомольской линии?
Виталий Смирнов: Во время учебы, честно говоря, в особой комсомольской активности замечен не был. Правда, институт закончил с отличием. Ребята из Московского обкома комсомола попросили для работы инструктором толкового человека, профессионально знающего спорт. Так я стал комсомольским, а затем и партийным работником, при этом со спортом не порывал. В 27 лет меня выбрали председателем Федерации водного поло СССР, и уже в этом качестве я стал ездить на Олимпиады.
Трудно молодому, еще неопытному человеку было входить в роль большого руководителя?
Виталий Смирнов: Когда я в 25 лет стал председателем Московского областного комитета физкультуры, то совершенно ничего не понимал в финансах. Жутко боялся всех документов, отчетности. Ведь в институте физкультуры этому не учили. Но постепенно втянулся, набирался опыта. А в МОК меня выдвинули в 1971 году, в то время я работал первым секретарем горкома подмосковного Пушкино. В мою пользу сыграло то, что на партийных должностях практически не было людей с высшим физкультурным образованием. Плюс знание английского языка. К тому же тогда в спортивных кругах шла большая чистка, менялись кадры. Это из-за поражения в общекомандном зачете на Олимпийских играх 1968 года в Мехико и из-за проигрыша права на Игры 1996 года.
Какой момент вашей работы в МОК можете назвать наиболее драматичным?
Виталий Смирнов: В феврале 1980 года на Сессии МОК в Лэйк-Плейсиде американцы хотели добиться переноса или отмены московской Олимпиады из-за нашего военного присутствия в Афганистане. Госсекретарь США Сайрус Вэнс говорил жестко. То, что произошло потом, стало для меня сюрпризом. Выступавшие разнесли Вэнса буквально по клочкам. Критиковали его все, включая датского полковника НАТО, и даже члены МОК американцы. Я же в тот день осознал, что МОК, несмотря на разные политические взгляды в него входящих, - это крепкая, монолитная организация, с принципиальной позицией по поводу всего того, что касается олимпийского движения. И никому не позволит на себя давить!
Тем не менее, американцы московскую Олимпиаду все-таки бойкотировали…
Виталий Смирнов: Да, причем дело доходило до абсурдных вещей. Вот вам пример. Перед Играми от Штатов поступило указание запретить в местах проведения Олимпиады какую-либо американскую символику. Но ведь следующие Игры должны были пройти в Лос-Анджелесе. Это значит, что по протоколу на церемонии закрытия мэр Москвы должен передавать олимпийское полотнище мэру города Лос-Анджелеса. На флагштоке должны подниматься флаги Греции - родины олимпийского движения, Международного олимпийского комитета, СССР и США. Как быть? Для таких нестандартных ситуаций у нас функционировала специальная оперативная группа во главе с секретарем ЦК Зимяниным. Я входил в нее от Оргкомитета "Олимпиада-80". Решили, в итоге, поднять флаг Калифорнии. Передачи мэру Лос-Анджелеса флага МОК не было, поскольку он не приехал. Я этот флаг потом в чемоданчике отвез в штаб-квартиру МОК в Лозанне.
Можно ли назвать наш бойкот Олимпиады-1984 в Лос-Анджелесе местью за то, что американцы не приехали к нам в Москву?
Виталий Смирнов: Это не было местью. Наши старики никогда бы не отважились на такой шаг, если бы американский бойкот не состоялся. Я в этом убежден. В феврале делегация нашего спорткомитета (читай - Олимпийского комитета) побывала в Лос-Анджелесе. Выбрали корпус, где будут жить наши спортсмены, подписали договор… У меня много фотографий из США c той поездки осталось: Диснейленд, другие места. А потом началось… Возникло напряжение в чисто политических отношениях, пошли разговоры, что нам в США не смогут обеспечить безопасность. Как назло, именно тогда под Лос-Анджелесом произошла трагедия: пьяный водитель протаранил несколько человек. Психоз был такой, что даже моя мама мне говорила: куда ты собрался?
Но вы поехали…
Виталий Смирнов: Да, в числе представителей от СССР в международных организациях я побывал на этих Играх. На церемонии открытия Олимпиады зрители очень бурно реагировал на китайцев, которые впервые участвовали в Олимпийских играх и на румын. Стадион встал в овациях. Помню, мне тогда один пожилой американец сказал: ваше руководство очень ошиблось, не пустив сюда своих спортсменов. Их встретили бы еще лучше. Был бы невероятный пропагандистский эффект. Я сам об этом постоянно говорил. Помню, беседовал с заместителем заведующего отделом ЦК Петром Лучинским, и он вдруг спрашивает: а что, если мы проиграем? И тогда я понял, откуда идет этот негатив. В 1983 году председателем комитета по физической культуре при Совете министров СССР становится Марат Грамов и тут же проигрывает зимнюю Олимпиаду-84 в Сараево. После такого он панически боялся уступить американцам на их территории. Я Лучинскому говорю, мол, наши парни и девчонки могут стать там настоящими героями. В итоге он с моими доводами согласился, но решение Политбюро уже было принято.
Две недели назад прогремел допинговый скандал с российскими ходоками, потом дисквалифицировали еще двух наших спортсменок. Что происходит с нашим спортом?
Виталий Смирнов: Не берусь никого судить. Могу лишь сказать, что при мне ни у одного советского, а потом и российского спортсмена медалей не отняли. Да был случай в 1976 году с нашей великой лыжницей. Она и на Олимпиаду-то едва не опоздала: хоронила отца. Наглоталась валерьянки, вот ее и поймали. Потом имел место момент с бромантаном на Играх-1996 в Атланте, но мы себя отстояли и не потеряли ни одной медали. Моя последняя Олимпиада в качестве руководителя ОКР - Сидней-2000. Уже через два года на зимних Играх-2002 в Солт-Лейк Сити поймали лыжниц Ольгу Данилову и Ларису Лазутину. Все тогда на меня ополчились и Тягачев, и другие: мол, Смирнов не защищает своих спортсменов. А у меня было к этому вопросу однозначное отношение: лучше проиграть, чем связываться с допингом.
Что делать с Чегиным и остальными?
Виталий Смирнов: Чегина очень жаль. То, что он выдающийся специалист - сомнений нет. Это потеря для российского спорта. Чегин ведь фанат своего дела. Знаете, какая дисциплина у них в ЦОП: позже 11 часов внутрь никого не пускают, будь ты хоть олимпийским человеком. Там за всем следили. Пошел, например, человек гулять, одевай теплую одежду, чтобы не простудиться. Чегин - из тех профессионалов, для которых в жизни ничего другого, кроме любимого дела нет. Однако, как бы там ни было, нарушать закон не положено никому. Какой выход в этой ситуации, я не знаю. Расследованием всех обстоятельств от МОК будет заниматься канадец Дик Паунд, человек, которого трудно заподозрить в симпатиях к России. Поэтому, думаю, все разбирательства еще впереди. Сколько мы потеряем медалей? А моральный ущерб еще больше. Ходьба давала нам до семи медалей разного достоинства. Сейчас надо докопаться до истины, расставить все на свои места. И постараться все-таки сохранить людей, которые приносят пользу.
Интересно, а как работает механизм возврата олимпийских медалей? Наша толкательница ядра Ирина Коржаненко свое золото, в Афинах завоеванное, так и не отдала…
Виталий Смирнов: Каких-то полицейских мер, чтобы приходили приставы и отбирали, нет. Вот Коржаненко отказалась, и драться никто с ней не стал. Олимпийский комитет не занимается такими делами. Но, если уж отдают, могу рассказать, как это происходит. Допустим, были наказаны болгарские штангисты. Была приняты решения, в результате которых часть медалей отобрали и передали нашим спортсменам. Насилия никакого не было: медали отбирал МОК и передавал мне, а фамилии провинившихся изымались из всех чемпионских списков. Я эти награды, возил в чемодане, а потом их тихо, без помпы вручали их нашим атлетам.
Откуда эта неизбывная тяга помочь себе незаконными способами?
Виталий Смирнов: Деньги развращают также, как и власть. Увы, это происходит не только в большом спорте. Сейчас скажу вещь, которая вызовет одобрение далеко не у всех. Я считаю, что в паралимпийском спорте неправильно ставить вопрос об увеличении премиальных пропорционально суммам в обычном спорте. Сам факт участия спортсмена с ограниченными возможностями в соревнованиях, особенно олимпийских, это уже высшая заслуга, доблесть и именно за это надо поощрять. Таким людям надо помогать, создавать им условия для учебы, для жизни. Что угодно, но только не взвинчивать эти самые призовые.
Вам довелось много общаться с такими легендарными тренерами, как Анатолий Тарасов, Виктор Тихонов, Александр Гомельский, Николай Карполь...
Виталий Смирнов: Это великие люди нашего спорта. Вспоминается, что курировать хоккей мне поручили тогда, когда Анатолий Тарасов ушел из сборной. Ему на смену - Борис Кулагин. А дальше настала эпоха Виктора Тихонова. Очень хорошо помню Олимпиады-1992 во французском Альбервилле. В один из дней Тихонов сказал: у нас отдых… И так получилось, мы с женой поехали в деревню, давай к Виктору Васильевичу зайдем. И вот после одного из тяжелейших матчей турнира я захожу к Тихонову. Ребят - никого, отпустил отдохнуть. А он сидит у монитора. Думаю, расслабляется, кино смотрит. Спрашиваю, что за фильм? А он: да я игру одну анализирую, может, и пригодится. Конечно, таких людей беречь надо. Лесть отбросим: это народ бесконечно преданный спорту и стране. Или закончились Олимпийские игры в Барселоне-1992, и приходят ко мне тренеры по гимнастике Аркаев и по плаванию Авдиенко. И оба приносят заявления. У одного уже контракт с Грецией, у другого - с финнами. Я им: вы что делаете, хотите перед вам на колени встану? А время жуткое было, ни денег, ни заботы, ничего мы не получали. Они говорят: как в таких условиях работать? Я говорю: а как вы хотите? Российскую команду надо создавать, лепить. Если за вами все побегут, тогда что у нас будет? И так, в шутку: если вы все-таки не внемлите этой просьбе, у меня руки длинные, члены МОК везде есть, я вам там сильно жизнь подпорчу. И мы с этими ребятами отработали, будь здоров как. Сборная Аркаева в Сиднее взяла 15 медалей - пять золотых, пять серебряных и пять бронзовых. Но сохранить все было довольно трудно. Эти тренеры, как и спортсмены, штучный товар. Я Алексеева из легкой атлетики до сих пор помню.
Виталий Георгиевич, это вы заговорили о легкой атлетике. Но таких допинговых скандалов, которые происходят сейчас с нашими, даже вы наверняка не помните. И что теперь?
Виталий Смирнов: Всегда был резким противником всего этого дела, применения этих веществ, у меня к ним, как и у МОК, ноль терпимости. И на ваш вопрос мне трудно ответить. Рецепт дать невозможно. За систему применения допинга надо преследовать. Почему признаются в допинге американские спортсмены?
Та же экс-великая спринтерша Мэрион Джонс.
Виталий Смирнов: У нее что, совесть заговорила? Да нет. Потому что за дачу ложных показаний она может получить приличный срок - 10 лет. Был бы у нас такой закон, все бы встало на свои места. А здесь часто молодым ребятам говорят: иди в кабинет к врачу, там тебе уколы сделают. Они не спрашивают, какие уколы и против чего. И тут нашим спортивным руководителям эти вопросы надо ставить четко. А когда наказывают недавно красивую, симпатичную спортсменку, скажем, пловчиху, то прорывается: вот она, наша красавица, она потерпит... Но как можно так говорить? Ты имеешь право, как угодно ей симпатизировать. Но не больше.
Давайте перейдем к менее болезненной теме. Сейчас впервые за много лет создалась редкая ситуация. На Зимнюю Олимпиаду 2022 года осталось всего два претендента - Пекин и Алма-Ата. А норвежская столица Осло, которая могла бы и выиграть, пошла в отказ.
Виталий Смирнов: Конечно, норвежцы хотели проводить Олимпийские игры, они этого в общем заслуживают и устроили бы Олимпиаду не хуже, чем в 1994-м в миниатюрном местечке Лиллехаммере. Большинство в парламенте поддерживало проведение. Меньшинство в принципе тоже склонялось в пользу Игр. Но взбунтовались зеленые. Испугавшись, что они сойдутся с меньшинством, решили разложить вот такой обыкновенный политический пасьянс. Норвежцы очень жалеют, что так произошло. В зимних Олимпийских играх назревает определенная критическая ситуация - надо что иметь в виду, зимние Игры - европейские, это - Игры Европы. Какие страны могут выставить полные команды? Северная Америка - две страны. Южная Америка, Африка, Океания - ни одной. Азия - две, может, три. А Европа - это 40 с лишним стран. Если очередность летних Олимпиад МОК все-таки как-то старается распределять, то здесь все находится в Европе. Потому что пять европейских альпийских государств весь этот бизнес держат в своих руках и все повороты и изгибы изучены наизусть.
Почему в отношении Сочи была определенная настороженность? Вдруг появляется такой центр, где можно утром искупаться в море, подняться наверх, покататься на лыжах и вернуться на пляж под пальмы. В свое время допустили ошибку, что Мюнхену, городу со спортивными традициями, не дали проводить зимние Олимпийские игры. Это было тяжелым ударом для немца Томаса Баха - нынешнего президента МОК. А я с самого начала был его сторонником. Мы вместе летели в самолете, и он мне говорил: я сниму свою кандидатуру, это недоверие и ко мне. Мы его дружно отговаривали и отговорили. Но проблема с зимними Играми есть.
В этом нашем с вами "Деловом завтраке" участвуют люди разных возрастов. Можете представить, что юное или даже среднее поколение присутствующих увидит в нашей стране еще одни Олимпийские игры, может, в Питере?
Виталий Смирнов: Почему нет? Может сложиться такая конъюнктура, что доживет не только среднее поколение, но и старшее. Это вполне реально. Петербург, который в свое время выставлялся, мог победить. Но этого не позволила внутренняя политическая ситуация. А возможности были.
И будут? Не изменилось ли отношение к нам после допинговых скандалов?
Виталий Смирнов: Забудьте наши совершенно безосновательные и неглубокие измышления о том, что, дескать, существует какой-то заговор: хотят нашу страну в спорте придушить. Невыгодно! Даже если брать самую простую - меркантильную сторону вопроса, то всегда поединки с Россией по всему миру показывают в прайм-тайм. Всегда пик интереса - матч сборных команд США и нашей, скажем, по баскетболу, по боксу, по легкой атлетике. Нельзя убивать курицу, несущую золотые яйца, даже если вам не нравится ее цвет. В этом нет никакой логики. И прежний президент МОК Самаранч много раз говорил мне: "Не могу понять ваших. Какой заговор, Виталий, ты же понимаешь, что такое мировой спорт без вашей страны?"
Из этого надо исходить. Мы иногда скулим и жалуемся, но именно мы в десятке, даже меньше, стран, которые дважды проводили на своей земле Олимпийские игры. Это тоже показатель доверия.
Виталий Смирнов: Да, на Олимпиаде и до нее происходит множество событий. Она словно притягивает, и если бы я верил во всякую чертовщину, у меня было бы впечатление, что на Олимпийские игры как раз и приходится пик этого притяжения. И у меня есть этому свое объяснение. На фоне пяти колец стремятся показать себя и политики, и террористы, и прочие, прочие…. Лорд Килланин, когда возглавлял МОК, часто мне говорил: "К сожалению, мы проводим Олимпийские игры в високосные годы, когда происходят выборы президента США". И на этом всегда или почти всегда играют. Картер, призвавший бойкотировать Московскую Олимпиаду-80, потом признавался, что рассчитывал - бойкот принесет определенные дивиденды, а его не переизбрали. Вот тот же 1980-й, май. Килланина принимает в Москве Брежнев. На этой встрече присутствуют Генсек, зампремьера и руководитель Оргкомитета "Олимпиада-80" Новиков, переводчик Суходрев и я. А сидим мы по одну сторону стола. Напротив нас - Килланин и его помощница мадам Берлю. Килланин говорит: "Я - президент МОК, со мной мог бы сидеть и мой зам Смирнов, но он почему-то на той стороне". Брежнев мне: "Ты чего сюда залез?". Отвечаю: "Я больше представитель этой стороны!" И Брежнев бросает: "Он сам захотел" Милая беседа, Олимпиада в июле, но о бойкоте ни слова. Сразу из Москвы президент МОК полетел в США. Там встреча с Картером, Бжезинским, прочими политическими помощниками. Ни одного представителя спортивных организаций. Вся эта чертовщина была продумана, начиная с Афганистана. И Олимпиада оказалась привязанной к этим событиям. И так происходило не раз.
В 1988 году наши футболисты победили на Играх в Сеуле. И вот уже 25 лет мы не попадаем на Олимпиады. И в Рио - тоже. Что вы думаете о нашем футболе?
Виталий Смирнов: У меня на футбол свой взгляд. Во многом мы виноваты сами. Почему наши СМИ живы футболом единым? Надо ли каждый день вот такими аршинными буквами набирать фамилии игроков, которые своим уровнем не заслуживают и петита по своему уровню? Почему их записывают в великие мастера? Ну, дважды Олимпийские игры выигрывали, Кубок Европы. А что еще? Разве можем мы сравнить это с достижениями хоккеистов, волейболистов, баскетболистов? Да, футбол - это более массовый спорт. Но мы же можем прививать любовь и к другим видам. Поэтому надо финансировать на государственном канале показы других видов спорта, рассказывать, объяснять, давать пояснения… Короче говоря, повышать культуру болельщика. А мы - футбол и футбол.
Как говорит мой друг Саша Тихонов (четырехкратный олимпийский чемпион по биатлону - авт), "футбол - спорту не помеха". Если объективно смотреть, мы не Бразилия, а огромная страна, где зима длится очень долго. Чтобы развивать футбол на современном уровне, необходимы профессиональные круглогодичные тренировки, нужны множество манежей. В то же время тренеров, которых я бы поставил на одну доску с Тарасовым, Чернышевым, Тихоновым, Гомельским, Кондрашиным, Карполем, Максимовым в футболе я не знаю, разве что Аркаев.
С 1960 года вы были на всех Олимпийских играх. И какие больше всего запомнились?
Виталий Смирнов: 28 Олимпиад - сказать сложно. 25-летним парнем я приехал в Рим - это мои первые Игры. Очень милая Олимпиада была в Токио в 1964-м. Но в одно прекрасное утро проснулись, а деревня полна журналистов. Наши ребята уже вышли разминаться, я вижу газету "Джапэн таймс" с портретами Хрущева и Брежнева. И пресса с вопросами к нашему гиганту, штангисту Леониду Жаботинскому: "А вы знаете, что вашего Хрущева освободили. А Жаботинский им: "Да шо вы говорыте? Да вы знаете, який чоловек у нас Мыкита Сэргеевич!" Я ему: "Леня, подожди, я сейчас уточню". И Жаботинский журналистам: "Но ежели надо, так и такого человека партия может снять с работы!" Все начальство как-то разъехалось. И наш руководитель Сергей Павлович Павлов меня вызывает: "Видно, снимают с работы, вызвали в Москву открытой срочной телеграммой: прилетай в связи с болезнью родственников, но я только с ними говорил - все здоровы". А Павлова, члена ЦК, вызвали на Пленум, где всех собрали и Хрущева сняли. Такая была Олимпиада, довольно сложная, проиграли мы ее.
Полна драматизма Олимпиада в Мюнхене, в 1972 году. Мы жили в корпусе прямо напротив израильской команды и видели с нашего высокого этажа все, что там происходило. А убитые террористами израильтяне - это наши, советские ребята, которые выросли в Союзе, по-русски прекрасно говорили. Ходили к нам в советский клуб, и мы их знали. И вот их на наших глазах… Слез было столько. Я уже был членом МОК, ночью заседания, сомнения. Но Игры тогда не отменили. Психологически это была очень трудная Олимпиада.
Много нервов потрепали Олимпийские игры в Монреале в 1976 году, когда несовершеннолетний прыгун в воду Немцанов вдруг попросил политического убежища. Такой шум был. У каждой Олимпиады - свое. Каждая - и открытие, и разочарование, и находки. Но каждая по-своему прекрасна.
Спасибо, Виталий Георгиевич, 14-го у вас большой юбилей, но на 80 вы совсем не тянете. Так что пожелаем, чтобы ваши Олимпиады продолжались.