Дед умирал. Он лежал на полу избы, на постеленном матрасе под окошком. Осунувшийся, потемневший лицом, с вытянутыми поверх одеяла иссохшими руками. Так не похожий на того крепкого мужика, каким всегда казался. Он подолгу молчал, уставившись в одну точку - на железное кольцо колыбели под потолком, прикрученное к матице. Говорил мало. Но однажды, когда остались считаные дни, глядя на меня маленького, стоявшего рядом, отчетливо произнес: "Больше всего жалею Костю".
РЕЧКА НА ШКОЛЬНОМ ЛИСТКЕ
Слова эти не раз возвращались ко мне. И я, ребенок, никак не мог взять в толк: что меня жалеть, когда вокруг все так замечательно? Лето на дворе. И только став немного старше, понял, что он имел в виду совсем не меня, а другого Костю.
Сына, не пришедшего с войны, чьим именем меня назвали.
Брата моей мамы.
Что сохранила моя память? Фотографию на стене. Разговоры взрослых о нем за столом в день Победы. Но главное - целлофановый пакетик, перетянутый резинкой. Самый обыкновенный, в которых держат хлеб. В нем вся его короткая жизнь: школьный дневник с оценками; рисунок тонким пером, где лесная речка журчит по листочку в клеточку сквозь заросли ольхи; четыре открытки - почтовые карточки с войны и пара потускневших довоенных фотографий.
И похоронка: "Елисеев Константин Григорьевич, пропал без вести, 8 февраля 1943 года".
Он ушел добровольцем, восемнадцати лет, в мае 1942-го. Молотовск - город у моря, в котором он недолго учился и жил, уже принимал грузы северных конвоев. Работы край непочатый, мальчишек оставляли в тылу, предоставили бронь. Но разве могли они остаться, когда в стране происходит такое? Корабль, принявший их на борт, прощаясь, прогудел протяжно - отчалил от пирса.
И с этого момента о судьбе моего дяди точно не скажет никто.
ШТАМПИК НА ФРОНТОВОМ ПИСЬМЕ
Еще дед, когда был жив, начал поиски. Писал по инстанциям и архивам, надеясь получить ответ на мучивший вопрос: как погиб сын? Потом ответ долгие годы искала моя мама. Теперь и я.
Четыре открытки на моем столе... Выцветшие, в несколько строк, написанные простым карандашом, с отметкой "просмотрено военной цезурой": "Здравствуй, папа и мама... Живу я хорошо..."
Имена городов на пути к фронту: "...проехали Москву. Подъезжаем к Воронежу...", даты почтовых отправлений... Похоже, что движение эшелона - на Сталинград, на последней открытке штамп 8 февраля 1943 года (это дата из похоронки, а он, получается, еще жив), а в строке "адрес отправителя" - Сталинградская область, Клетский район.
Но какое подразделение, рота, взвод? Почему он оказался в донских степях, отправляясь на войну кораблем, в сторону Карельского фронта? И одна лишь тоненькая ниточка дает надежду, что Костя не канул в небытие. На обратной стороне открытки - номер полевой почты, п/п 308.
ОТКРЫТКА В ВЕЧНОСТЬ
Это сейчас нам знаком Интернет. Сайты "Мемориал" и "Подвиг Народа" могут за секунды открыть тайну пропавшего без вести или погибшего фронтовика. А тогда, двадцать лет назад, мама была счастлива, получив через несколько месяцев ответ из Центрального архива Министерства обороны СССР: "ППС 308 обслуживала 259-ю стрелковую дивизию".
Дивизия воевала на Волховском фронте, участвовала в Синявинской наступательной операции. В августе-сентябре 1942 года попала в жестокое окружение и, почти полностью потеряв личный состав (к своим вышло не более ста пятидесяти человек), отправилась на доукомплектование в тыл. Что было с ней дальше - неизвестно.
Но мы продолжали искать. Теперь я знаю, что дядя прибыл с Карельского фронта в Вологодскую область, к месту дислокации вновь формируемой 259-й стрелковой дивизии. Сменился адрес, почта не успевала, и писем из дома он больше не получил. В конце декабря 1942 года дивизия, погрузившись в эшелоны, тронулась на юг. И 30 декабря свой последний день рождения - девятнадцать лет - Костя встретил под стук колес. Станция Лог приняла их морозом и пронизывающим ветром. Он отправляет последнюю почтовую карточку, похожую на прощание: "Здравствуйте, папа, мама. Шлю вам горячий привет. Желаю вам всего хорошего в вашей жизни..."
В его жизни ничего хорошего уже не произойдет. Одиннадцать дней до первого боя. Но я не знаю, последнего ли.
В военных мемуарах я прочитал, как они шли через замерзшую степь, неся на себе легкое вооружение: автоматы, ручные пулеметы, противотанковые ружья. Тащили волокуши с боеприпасами - усталые, полуголодные, утопая в глубоком снегу. Закончилось топливо, встал транспорт. Пришлось оставить гаубичную артиллерию и противотанковый дивизион. Потом оставили медсанбат. Но 19 февраля на рассвете 259-я стрелковая вступила в бой за деревню Новобулаховка, к югу от Ворошиловграда...
Это все, что я знаю. Нужно продолжать поиски. Потому что я не знаю главного: как погиб Елисеев Константин Григорьевич, 259-я стрелковая дивизия, полевая почта 308.
Из книги английского историка Роберта Кершоу "1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных".
Командир батальона майор Нойхоф:
"Нам было сказано: все это кончится через каких-нибудь три недели. Другие были осторожнее в прогнозах - они считали, что через 2-3 месяца. Нашелся один, кто считал, что это продлится целый год, но мы его на смех подняли: "А сколько потребовалось, чтобы разделаться с поляками? А с Францией? Ты что, забыл?"
