Зрители это знают и без Зайдля, но на голых всегда бегут гурьбой - тем самым удостоверяя, что действительно все голые, несовершенные, падкие на всевозможные подвалы наших жизней. Охочие р-р-р-разоблачить соседа так, чтобы все вокруг знали: гад-человек, он только делает вид, что слушает Шопена и читает Шопенгауэра, а на самом деле три раза в день мочится и один раз - даже хуже.
Итак, вернувшись к документальному исследованию жизни, Зайдль решил узнать, что творится в подвалах чистеньких австрийских домов. Его занимали не коллекции пивных банок или старых велосипедов, какими гордятся обыватели, а тайные страсти, которые реализуются в тиши подвалов. Интересовали, по его выражению, "бездны человеческих проявлений”.
И нас ведут в эти подвалы, где добропорядочные, на взгляд, бюргеры простодушно делятся с нами темными инстинктами, которые они выпускают на волю там, вдали от посторонних глаз. И вот благополучная семейная пара Дучек, спускаясь в подвал, перевоплощается в хряка и его хозяйку, которая заставляет своего раба вылизывать полы и унитазы. И вот милейшая фрау Сабина с помощью полуодетого партнера предается садомазохистским утехам. И вот герр Окс собирает компанию друзей в подвале, богато декорированном портретами фюрера и нацистской символикой. И вот 70-летний герр Ланг устраивает под домом гибрид тира с оперным залом, наслаждаясь звучанием собственного тенора под аккомпанемент грохочущих выстрелов.
Еще работая над фильмом "Собачьи дни", Зайдль обратил внимание на то, что обитатели венского пригорода больше времени проводят в подвалах, чем в жилых комнатах. Комнаты - это для посторонних, а свое, сокровенное и настоящее высвобождается там, под землей. А там подоспело и раскрытие преступлений педофила, который для утоления своих темных инстинктов годами держал в подвале десятилетнюю Наташу Кампуш. И некоего папаши, 24 года насиловавшего в подвале собственную дочь. Актуальная тема требовала расследования, - решил режиссер и углубился в потемки человеческих душ.
Любое кино - обобщение. Собранная Зайдлем кунсткамера бросает зловещую тень на все человеческое сообщество, она как бы подтверждает главный тезис новейшего кинематографа: люди по природе грязны, похотливы и жестоки. Этот тезис полемичен архаике "старого кино" с его упорной верой в то, что "человек звучит гордо". И одновременно переворачивает вверх дном все традиции мирового искусства, которое веками позиционировало себя как способ "чувства добрые пробуждать".
Фильм еще раз ткнул человечество носом в его отходы, собранное режиссером человечество с удивительной откровенностью согласилось их продемонстрировать на камеру, и - что? Утолено наше любопытство: кино здесь выполнило ту же сомнительную роль, какую выбрала для себя "желтая пресса" - тешить пикантными фактами воображение того же обывателя. А, возможно, и распалить это воображение, подать скучающим свеженькую идею. Зайдль - большой художник, но в своем исследовании человеческой породы и смысла жизни он забрел в такие экзотические дебри, какие не сообщат о человеке ничего особо сущностного, зато исправно ответят классическому зову толпы: "Давай подробности!".
Мне всегда казалось, что кино как искусство способно на большее.
Ульрих Зайдль: Я искал бездны
"Это проще простого - найти нормальное, банальное, безобидное. Многие будут счастливы показать вам свои фитнес-центры, мастерские и коллекции игрушечных паровозиков в подвале. Но я искал бездны - а как найдешь людей, которым есть что скрывать? После недель поисков (мы стучали в одну дверь за другой) результаты так обескураживали, что мы уже нацелились снимать подпольные тиры и все такое. И только через полгода приступили к съемкам, причем по их ходу добавлялись все новые объекты - наверное, эта тема неисчерпаема.
Для австрийцев подвал имеет значение, возможно, незнакомое в других странах. Здесь, внизу, они делают что хотят. Дают волю своим желаниям, инстинктам, хобби, маниям, страстям. Это для многих - место, где проявляется их бессознательное. Место тайных преступлений, насилия, жестокости и пыток…"