"... Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником..."
Постановление N ГКО-169сс от 16 июля 1941 года. С грифом "Сов. секретно".
За подписью председателя Государственного Комитета Обороны И. Сталина.
Два бранных слова уже никогда не вычеркнуть из него. Документ рассекречен.
Я увидел его на недавней выставке, организованной российскими архивистами в Новом Манеже. Вместе с сотнями других открытых в последние годы документов. Но именно этот поразил какой-то совсем не закамуфлированной откровенностью.
Раздражение, растерянность, смятение, оторопь, гнев - кипящий котел эмоций плещется меж двух слов. И еще, показалось, желание ударить побольнее. Нет, не по тем сотням тысяч, которые уже в плену. А по непрошенным мыслям миллионов.
Эти мысли и сегодня будоражат нас. Была ли страна готова к войне или застигнута врасплох? Мудро маневрировал вождь или преступно просчитался? Занижены или бездумно преувеличены масштабы летней катастрофы 1941 года?
Иногда два слова говорят о войне больше, чем километры ученых строк.
В этом номере мы публикуем интервью директора РГАСПИ Андрея Сорокина - о подлинниках, которые не горят. Собеседник "Родины" горько констатирует: даже профессиональные историки, яростно дискутируя о войне, не спешат заглядывать в ее рассекреченные тайники.
Неужели историческая правда скучна? Или глаза колет?