Поделиться
В последнее время мы мало общались: поссорились. Обижать он тоже умел как никто. Смерть не уничтожает обиды, но почему-то делает их незначимыми. В конечном счете смерть гуманнее жизни - она стирает все дурное, наносное с человека, и остается суть. Если она, конечно, есть. У него была суть. Сергей Николаевич Арцибашев. Лауреат государственных премий. Народный артист. Человек, создавший свой театр - Театр на Покровке.
Сережа... Сережка... Безумный, сумасшедший. Фанатично преданный своему театральному делу.
Вот еще девять дней не прошло с его смерти, поверить в которую невозможно. Он не должен был умирать так рано. И не только потому, что так рано не должен уходить никто. А потому что в нем была невероятная энергия. Мощная. Иногда страшная. Часто - созидательная.
Я видел его всяким. Но только на похоронах, в гробу, я увидел его беззащитным и беспомощным. Таким в жизни он не бывал никогда. Сутью его был, конечно, театр. Он был абсолютно театральный человек. Мне всегда казалось, что в нем боролись две стихии: стихия борьбы и стихия строительства. Иногда побеждала первая. Иногда - вторая. Многие считают, что в Театре имени Маяковского у него не получилось. Да, он ушел не по своей воле. Да, письмо против него подписали те самые актеры, которые позвали его в этот театр. Да, он ушел, не желая, чтобы разрастался скандал - ушел, не давая интервью, как теперь говорят, "не пиарясь" на скандале. Но что такое победа режиссера? Спектакли. В Маяковке он поставил "Женитьбу", которую вполне можно назвать великим спектаклем, и совершенно уникальные "Мертвые души". Поставил несколько вполне себе симпатичных комедий.
Я много видел Арцибашева и в академической Маяковке, и в его Театре на Покровке. Мне было легко сравнивать. Не знаю, что там случилось в академическом театре - не мое это дело. Но было заметно с первого до последнего дня: в Маяковке он все время воевал. "На Покровке" жил - там был дом. В Маяковке - поле боя. "На Покровке" он работал, в Маяковке все время что-то доказывал. Не знаю, почему так получилось. Но мне виделось именно так.
Не было никакого поражения в академическом театре. Просто два организма - театр и режиссер - не смогли сговориться. Так бывает в театральном мире.
Как о любом ярком человеке, об Арцибашеве говорили всякое: и хорошее, и плохое. Но я никогда не слышал, чтобы даже самые злейшие враги называли его бездарным - талант его признавался всеми.
В чем был этот талант?
Арцибашев не создал какой-то своей школы или своего метода. Но в том, что мы называем "искусство русского психологического театра", он дошел до высочайшего уровня, до вершины. Заниматься в наше время русским психологическим театром - очень смело. А в театральной среде смелые люди редко бывают модными. Арцибашева почти всегда обходили театральными премиями, в том числе и "Золотой маской". Но его театр не обходил, а наоборот, очень любил зритель.
Сегодня для того, чтобы быть модным на театре, необходимо быть конъюнктурщиком: работать на потребу публике. Модные - они подчиняются духу времени. Смелые - создают свое время. В Театре на Покровке было свое время. Отдельное. Арцибашевское. Из всех частей человеческого тела модные режиссеры предпочитают фигу в кармане. Арцибашев больше всего любил человеческое лицо. В его труппе не было звезд, или, как сейчас принято говорить, "медиа лиц". Но и плохих артистов нет. Там только живые лица.
Театр на Покровке - маленький зал, играть приходится практически перед носом зрителя. И тут нельзя фальшивить, нельзя врать. Наперекор всем веяниям, всем новым и неновым временам, всем преходящим и непреходящим модам Арцибашев создавал свое время: время человека. Его волновали человеческие страсти, человеческие страдания...
Его Гамлет, поговорив с призраком своего отца, мгновенно, на наших глазах, старел. Его "Трех сестер" было невероятно, абсолютно по-человечески жаль. В его "Горе от ума" текст Грибоедова звучал подлинно - так, как редко когда может звучать в современном театре, и тогда открывались человеческие характеры - живые и очень сегодняшние. Кто видел - не забудет, как он играл Мольера в собственной постановке "Кабалы святош" - это была абсолютно исповедальная работа мастера.
Классика? Да, классика. Причем не осовремененная, а подлинная. Настоящая. Надо быть очень смелым человеком, чтобы сделать ставку на классический репертуар. И очень талантливым - чтобы победить. Что будет теперь с Театром на Покровке? Останется ли этот абсолютно своеобразный коллектив с уникальной труппой? Останется ли вообще театр - уж больно хорошее здание, больно притягательное? Если мы потеряем этот театр или если в угоду моде "переформатируем" его - это будет не только преступлением против памяти Арцибашева. Это будет в первую очередь преступлением против зрителя. Арцибашев был противоречивым человеком, но оставил нам абсолютно ясный пример художника, который буквально всю свою жизнь отдал театру.
Смерть притушевывает обиды и прочие глупости. А пример остается. Не забыть бы...