Стэнли Кубрик: новатор, деспот и великий режиссер
Когда-то его "Космическую Одиссею" раскритиковал другой маэстро - Андрей Тарковский. Автор "Соляриса" (прогремевшего, впрочем, четырьмя годами позже) посчитал эпическую кубриковскую постановку излишне технократической. Что ж, если кто и вправе критиковать Кубрика, так это мэтры подобного уровня, в том числе - нравственного. Для остальных (и особенно это касается наших современников) его фильмы - своего рода энциклопедический фонд. Наглядное пособие на тему того, как и зачем нужно снимать кино. Однако приблизиться к тому, что на экране показывал американский гений, - задача не просто сложная. Ее можно назвать неосуществимой.
Технический и организационный перфекционизм, к которому Кубрик тяготел всю свою карьеру, не был для него самоцелью. Форма - важна, но и содержание должно ей соответствовать. Очевидно, мастер американского кинематографа рассуждал подобным образом - хотя классическая для Голливуда тех лет четко очерченная - едва ли не выведенная крупными буквами на афише - мораль претила его мировосприятию. Он предпочитал доносить свои мысли до зрителя посредством деталей и подтекстов. Это и надпись на каске в одном из самых мощных пацифистких посланий двадцатого века - "Цельнометаллической оболочке". И громогласно звучащая симфоническая поэма Штрауса "Так говорил Заратустра" в той же "Одиссее" - не только увлекательном космическом приключении, но и серьезнейшем и важнейшем гуманистическом высказывании. И игривые полунамеки в блистательной "Лолите", близкой к набоковскому оригиналу - при этом абсолютно "кубриковской" по своему кинематографическому почерку.
Кстати, именно в экранизациях литературных произведений Стэнли Кубрик, пожалуй, преуспел в наибольшей степени. Его умение вкладывать в книжный первоисточник собственные размышления, будь они философскими (ведь Кубрик - философ практически в той же степени, что и создатель фильмов) или социально-бытовыми, - и при этом не разрушать литературную основу - было поистине уникальным. Более того, некоторые романы под "пером" Кубрика заиграли новыми красками. "Сияние" Стивена Кинга - одновременно страшное и трогательное - превратилось в жуткий психологический триллер о девиациях разума и совести (оценили это далеко не все поклонники таланта легендарного писателя, зато исполнитель главной роли - любитель играть маньяков и психопатов Джек Николсон - явно был доволен). А "Барри Линдон" по Теккерею, снятый почти без искусственного освещения - с помощью уникальной оптики, и вовсе считается одним из главных с точки зрения эстетики и постановки шедевров в истории кино. То же самое можно сказать и о "Заводном апельсине" по роману Энтони Берджесса - виртуозном исследовании природы человеческой жестокости под музыку Бетховена.
Остается лишь посетовать на то, что мэтр успел реализовать далеко не все свои задумки. В его дневниках фигурировала и "Ярмарка тщеславия" того же Теккерея, и лента о наполеоновских войнах, и даже адаптация для большого экрана "Маятника Фуко" - спорного постмодернистского opus magnum итальянца Умберто Эко. Увы, о том, как бы все это выглядело в кубриковской трактовке, остается лишь гадать и фантазировать. Последний фильм Кубрика - сложнейшая по своей структуре и крайне тяжелая эмоционально семейная драма "С широко закрытыми глазами" - вышел на экраны в 1999 году, уже после его смерти.