Вопрос, какое содействие окажут обе стороны туроператорам, рассмотрит российско-вьетнамская межправительственная комиссия. Ее заседание пройдет 24-25 ноября в Ханое, нашу делегацию возглавит первый вице-премьер Игорь Шувалов.
Очевидно, что главным препятствием является расстояние и связанные с ним издержки - полет в Ханой из Москвы занимает почти 9 часов, а до Хургады лететь в два раза меньше. Зато Вьетнам не требует ни виз (для поездок на срок не более 15 дней), ни визового сбора, богат тропической природой и с благодарностью помнит советско-вьетнамскую дружбу.
В следующем году у России с Вьетнамом начнется "медовый месяц" - должно вступить в силу соглашение о зоне свободной торговли, первое для нашей страны подобного рода. Это же касается и других стран Евразийского экономического союза. Ожидается, что после этого товарооборот между странами будет ежегодно расти на 20 процентов и с нынешних 4 миллиардов долларов достигнет 10 миллиардов к 2020 году.
Российский экспорт во Вьетнам Алексей Лихачев назвал "образцово-показательным" по своей структуре - в нем велика доля машин и оборудования и инновационной продукции.
Теперь Банк инвестиций и развития Вьетнама и ВТБ, у которого во Вьетнаме "дочка", готовят инфраструктуру для использования в будущем рубля и донга в расчетах по внешнеторговым контрактам.
А Национальная система платежных карт и вьетнамская платежная система BanknetVN подписали соглашение, по которому вскоре граждане обеих стран смогут беспрепятственно производить денежные переводы через границу, совершать операции в банкоматах и рассчитываться своими, находясь во Вьетнаме или России.
У нашей страны появился шанс восстановить свои позиции во Вьетнаме, у которого еще не так давно на Россию приходилось более половины внешнего товарооборота.
Это "окно" открыто для нас еще на 4-5 лет, потом будет поздно, убежден торговый представитель РФ во Вьетнаме Максим Голиков.
Он рассказал "РГ", с какой стороны нужно "заходить" на вьетнамский рынок и что вьетнамцы повезут в Россию после того, как таможенные пошлины будут обнулены или радикально снижены.
Максим Юрьевич, заключение договора о зоне свободной торговли с Вьетнамом повлияло на интерес к нему со стороны российского бизнеса?
Максим Голиков: Он растет, особенно со стороны компаний, которые имеют наработки на вьетнамском направлении.
Для них стало приятной неожиданностью, что, оказывается, сейчас будут обнулены или в течение какого-то времени существенно снижены таможенные пошлины. К тому же конъюнктура благоприятная. Интерес в масштабах Вьетнама большой, даже не только по традиционным товарам нашего экспорта (машиностроение, удобрение, нефтепродукты), но и по кондитерским изделиям, продукции химической отрасли, инструментам и многому другому. 90 процентов компаний, побывавших во Вьетнаме в составе бизнес-миссий из регионов, уезжают с оптимизмом, настроены на работу там.
Во Вьетнаме хотя и проживает свыше 90 миллионов человек, но емкость рынка, по всей видимости, не так уж велика. Люди живут бедно, ВВП на душу населения всего 2 тысячи долларов.
Максим Голиков: Конечно, вьетнамский рынок с индийским или китайским не сравнить. И нельзя ждать мгновенных больших объемов торговли.
Но емкость рынка там измеряется не столько потребительским спросом. Вьетнам предъявляет большой спрос на товары инвестиционного характера, там велики госинвестиции, и не случайно в стране присутствуют практически все ведущие международные компании.
Малый и средний бизнес, конечно, может ориентироваться на потребительский рынок. Во вьетнамских городах потребление уже приближается к нашему уровню, люди там начали покупать дорогое, экологически чистое и так далее. Пока еще этот рынок восприимчив к совместным проектам и к импорту товаров в чистом виде. И наша задача - сориентировать экспортеров, облегчить им выход на рынок, чтобы им были понятнее реалии, законодательство. Для этого этой зимой мы будем запускать российский экспортный центр при торгпредстве.
С соглашением о зоне свободной торговли увязано создание сборочных производств российских автопроизводителей во Вьетнаме. Смогут ли они удержаться на этом рынке? Все-таки там хватает конкурентов - японские, корейские производители, из Китая, наверное, тоже.
Максим Голиков: При преференциях, которые сейчас обсуждаются, эти проекты имеют перспективы. Опыт такой уже есть, с 2008 года во Вьетнаме собираются "КАМАЗы". А после ослабления рубля КАМАЗ в этом году увеличил поставки на вьетнамский рынок. Наша доля на авторынке Вьетнама - менее 3 процентов. Это точка, с которой можно начинать развитие.
О производствах какого масштаба идет речь?
Максим Голиков: До нескольких тысяч автомобилей в год, но переговоры о количественных показателях между минпромторгами двух стран продолжаются. Вьетнамцы, конечно, заинтересованы, чтобы к ним приходили современные технологии, но эксклюзивные права всегда сложно кому-то давать, и надо провести большую юридическую работу, чтобы не усложнить переговоры с другими желающими войти на рынок.
Насколько это реально - использовать Вьетнам как "окно" в другие страны?
Максим Голиков: Возможности во Вьетнаме мы рассматриваем, в частности, как стартовые для наращивания российского присутствия в других странах региона, который в ближайшие один-два года резко снижает всевозможные барьеры во взаимной торговле. У нас уже есть совместные производства, работающие на экспорт, - в нефтегазовой сфере, где у России самые крупные предприятия во Вьетнаме, в машиностроении.
Почти одновременно с созданием зоны свободной торговли с ЕАЭС Вьетнам включается в Транстихоокеанское партнерство. Говорят, он теперь чуть ли не лишится экономического суверенитета, и будущее за доминированием там США, Японии, Кореи. Это правда?
Максим Голиков: На наш взгляд, не стоит сильно драматизировать это и думать, что Вьетнам проснется на следующий день другой страной. Очевидно, что страна не готова мгновенно перейти к снижению тарифных барьеров и системным изменениям, которые предполагает партнерство, и будет выторговывать солидные переходные периоды. Поэтому многое зависит от того, как мы себя поведем, сможем ли активизироваться по крупным проектам.
Через 4-5 лет будет уже поздно?
Максим Голиков: Думаю, да. Российским экспортерам надо быстрее заходить и пытаться занимать ниши. Через несколько лет ситуация принципиально изменится, потому что Вьетнам будет вовлечен и в другие зоны свободной торговли - с Южной Кореей, Европейским союзом, возможно, с Китаем.
Во Вьетнаме, кстати, разное отношение к Транстихоокеанскому партнерству. Если истеблишмент это все приветствует, то отраслевые ассоциации выражают большие опасения, поскольку национальный бизнес еще слаб, только набирает обороты. Пока значение вьетнамского экспорта определяется преимущественно иностранными компаниями, которые там работают.
Зона свободной торговли с Евразийским союзом такой полярной реакции не вызвала?
Максим Голиков: В основном она была воспринята очень положительно. Все-таки доля России во внешней торговле Вьетнама невелика, и такой зависимости, как, например, от США и ЕС по экспорту морепродуктов и текстиля, у Вьетнама от России нет. Сейчас они тоже ведут активную работу по продвижению своих экспортеров в Россию.
Что они хотят продавать в России?
Максим Голиков: В основном традиционные товары вьетнамского экспорта, привязанные к почве - овощи, рис, орехи, тропические фрукты, другие виды сельхозпродукции, в том числе экологически чистой. Сырье из тропических материалов для сельского хозяйства и промышленности. Естественно, текстильные изделия и обувь.
Когда Россия ввела эмбарго на европейское продовольствие, вьетнамцы сумели этим воспользоваться?
Максим Голиков: За год Вьетнам нарастил поставки продовольствия примерно на 10 процентов. Это, конечно, не сильно впечатляет. Но больших результатов ждать и не следовало в силу пока еще недостаточной связи с российским рынком и специфики товарной номенклатуры - в основном речь идет о продукции тропического земледелия.
В России многие сомневаются в качестве продовольствия из Азии. Как там с безопасностью продуктов?
Максим Голиков: Европа, азиатские страны массово импортируют вьетнамское продовольствие, более того, выращивают во Вьетнаме по своим технологиям и из своих растительных материалов продукцию, потому что это дешевле. Система санитарного контроля была построена во Вьетнаме еще в советское время, потом улучшалась с помощью западных специалистов. Конечно, многие крестьянские хозяйства не отвечают, мягко говоря, санитарным стандартам, но контроль экспортной продукции там идет на всех стадиях. Мне кажется, опасаться вьетнамского продовольствия не стоит.
Доля Вьетнама в российском товарообороте - около полпроцента. В число основных внешнеторговых партнеров Вьетнама Россия уже давно не входит, наша доля во вьетнамской торговле - менее одного процента. А когда-то было больше половины. Сможем хотя бы частично вернуть утраченные позиции?
Максим Голиков: Постепенно вес России во вьетнамской внешней торговле будет расти, но многое зависит не столько от поставок готовых товаров, здесь есть очевидные препятствия с логистикой, сколько от развития совместных проектов. Основные объемы мы можем поставлять под крупные проекты в электроэнергетике, нефтегазовом секторе, при строительстве заводов - здесь большой резерв. Такой подход мог бы нам позволить быстрее наращивать экспорт. По инвестиционному сотрудничеству Россия и сейчас представлена более или менее достойно во Вьетнаме, мы входим в десятку по стоимости иностранных активов.
С логистическими проблемами как быть?
Максим Голиков: Могло бы существенно помочь восстановление линейного судоходства в порты Вьетнама. Сейчас же грузы идут через порты третьих стран, или же, если это большая партия, то идет специальный прямой рейс. Логистика сложная, не всегда поэтому просто просчитать стоимость доставки, и в этих вопросах российский экспортный центр при торгпредстве будет оказывать помощь.