Почему считается, что российский бизнес недооценен. Кто и как его оценивает?
Александр Иконников: В сегодняшней ситуации неопределенности сложно говорить о том, как международные инвесторы оценивают российский бизнес в целом и конкретно стоимость той или иной компании. Действительно, сегодня российский рынок находится не в самой лучшей форме. Инвесторы оценивают российские компании так же, как 10-15 лет назад. При этом даже если деньги идут в российские акции на фоне общего роста аппетита к риску - это тактические, а не стратегические вложения.
Кстати, фактор недооценки российских компаний отмечался и до закрытия международных рынков капитала и девальвации рубля. Еще в начале 2013 года по показателю P/E (Прим. ред. - цена/прибыль), равному на тот момент 5,85 для индекса ММВБ, Россия стала самым дешевым рынком по сравнению с другими крупными развивающимися странами. По данным Bloomberg, акции российских компаний торговались в среднем с 50% дисконтом к бумагам из стран БРИКС, входящих в расчетную базу индекса MSCI Emerging Markets, а средневзвешенный показатель P/E по России за последние пять лет составил 5,5. В этот же период другие страны БРИКС демонстрировали лучшую динамику. У Китая этот индикатор составил 10,6, у Индии - 17,2. Другие развивающиеся страны, такие как Турция и Польша, также показали лучшие результаты - 10,3 и 13,2 соответственно. Если сравнить конкретные компании, то аналитики часто приводят в пример наш "Аэрофлот" и Turkish Airlines - у компаний сравнимые по величине парки, маршрутные сети, количество рейсов и даже сходная стратегия развития. Но капитализация турецкой компании превышает 4 млрд долларов США, а у "Аэрофлота" она примерно в четыре раза меньше.
В основе таких низких показателей прежде всего лежат риски, связанные с Россией?
АИ: Речь идет не только о геополитической неопределенности. По опросам инвесторов, одной из фундаментальных проблем является низкое качество корпоративного управления и слабая уверенность инвесторов в том, что крупный собственник будет эффективно управлять деньгами в интересах бизнеса и всех акционеров.
Сегодня в российских компаниях мы имеем несбалансированные советы директоров. Так, за последний год количество чиновников в СД увеличилось на 28% по сравнению с годом ранее, а количество иностранных директоров, наоборот, уменьшилось на 9%. Стоит отметить, что эта тенденция продолжается второй год и является одним из факторов снижения доверия международных инвесторов к российским компаниям. Безусловно, в период кризиса важно, чтобы чиновники входили в состав советов директоров, но при этом нужно не нарушать баланс интересов в совете, что может негативно сказаться на динамике бизнеса.
Другой пример - количество независимых директоров в СД сегодня не дотягивает до показателей, установленных последней редакцией Кодекса корпоративного управления.
Как это отразится на деятельности компаний?
АИ: Для российского бизнеса - это определенная "развилка". Делаем шаг назад - уходим в еще незабытое прошлое. Если стоим на месте, то упускаем возможности. Делаем шаг вперед - переходим к современной системе управления, эффективность которой не подлежит сомнению нигде в мире, и получаем более высокую инвестиционную оценку.
Время ставит перед компаниями и их советами серьезную дилемму: нужно искать баланс между текущей прибылью и инвестициями в будущее, коммерческими интересами и социальной устойчивостью, контролирующей и предпринимательской деятельностью и т. д. Именно практика подтверждает, что тривиальный подход к работе совета несостоятелен.
В чем новизна кодекса корпоративного управления?
АИ: Во-первых, независимые директора приобретают все больший вес в совете директоров количественно. Новый кодекс закрепил за независимыми директорами треть от общего количества места в совете. Со временем это соотношение может увеличиться и до 50%, что, конечно, станет прорывом для российского корпоративного управления.
Во-вторых, кодекс существенно уточнил критерии независимости. В соответствии с прежним кодексом независимый директор просто не должен был быть материально связанным с компанией на протяжении определенного времени. В новом кодексе понятие независимости гораздо шире. Независимый директор не должен быть материально связан ни с обществом (то есть не должен получать от него никакого вознаграждения, кроме как за работу в совете директоров), ни с акционером общества, ни с крупным контрагентом, ни с государством.
Кроме того, кодекс вводит новую для России позицию: старший независимый директор - это координатор работы всех независимых директоров, советника и при необходимости оппонента председателя, и сегодня в России уже есть компании, в совете директоров которых есть эта позиция.
Кодекс также значительно расширил амплуа независимого директора. Теперь он не только советник, но и арбитр в корпоративных конфликтах; его миссия - действовать в интересах всех акционеров, его обязанность - работать на повышение качества корпоративного управления в компании. Именно он оценивает ситуацию при реорганизациях, слияниях и поглощениях.
Эксперты в международном корпоративном управлении подчеркивают: успех имеют только диверсифицированные советы директоров. Чем больше в совете разнообразных, нужных бизнесу компетенций, опыта и взглядов, тем больше уверенность, что он будет принимать высококачественные решения и стимулировать развитие бизнеса. В России слово "диверсифицированный" (diversity) сейчас ассоциируется с количеством женщин-директоров в советах. Однако диверсифицированный совет - это прежде всего разнообразие знаний, опыта, навыков, возраста среди директоров.
Другой инструмент - это планирование преемственности. Британский регулятор рекомендует компаниям делать процесс планирования преемственности открытым и включать в отчетность компании подробное описание навыков и опыта, необходимых будущим членам совета.
В России ситуация в этом вопросе имеет свою специфику. Чаще всего советы директоров вынужденно безмолвствуют: акционер редко готов делегировать совету директоров право самому заботиться о своем составе и назначать/снимать руководителей высшего звена. В этих случаях едва ли раскрывается лидерский потенциал совета. Тем не менее успешные примеры в России есть. Функцию преемственности обеспечивают комитеты по кадрам (согласно терминологии нового кодекса - по номинациям): они составляют списки потенциальных преемников на важные и ответственные управленческие места, обобщают нужные профессиональные компетенции для членов советов директоров, проводят соответствующие поиски.
Новый российский кодекс дает ясные рекомендации и утверждает, что вопрос преемственности членов совета и топ-менеджмента - прерогатива именно советов директоров.
Третий инструмент - это оценка совета. Она позволяет компании и директорам по-новому взглянуть на деятельность совета директоров и найти области, нуждающиеся в улучшении.
Кодекс рекомендует регулярную ежегодную оценку, а раз в три года - внешнюю оценку с привлечением независимых экспертов. Это соответствует международной практике: например, в Великобритании в 2012 году оценку провели почти 50% компаний из списка FTSE 100.
В России оценка совета - явление молодое, а отечественная практика полна предрассудков на этот счет - от непонимания сути, целей и задач оценки до психологических нюансов: уместно ли вообще оценивать деятельность совета директоров? Новый кодекс должен ситуацию изменить. В нем сказано: суть этого процесса - не выставление оценок в прямом смысле, а определение степени эффективности работы совета директоров, комитетов и членов совета директоров, соответствия их работы потребностям развития общества, активизация работы совета директоров и выявление областей, в которых их деятельность может быть улучшена.
За последние годы вклад независимых директоров в развитие компаний стал очевиден, и фигура независимого директора приобрела в России уже более оформленные черты. Однако формальный подход себя не изжил и пока никуда не делся.
1997-1999 - Руководитель Департамента внешних экономических связей. Министерство топлива и энергетики РФ.
1999-2000 - Заместитель председателя исполнительного Совета Национальной ассоциации участников фондового рынка.
2002-2005 - Директор Ассоциации по защите прав инвесторов.
2002-2005 - Член Совета директоров Центральной телекоммуникационной компании.
2002 - Председатель наблюдательного совета Ассоциации независимых директоров.