Восемь ингредиентов "Омерзительной восьмерки" Тарантино
Вестерн?
На бумаге "Омерзительная восьмерка" - конечно же, вестерн. Тарантино с большим удовольствием продемонстрировал свои познания в этом неубиваемом жанре. Заголовок - толстый намек на легендарную ленту Джона Стерджеса, драматургия передает привет обожаемой Квентином "Долларовой трилогии", и даже предыдущий фильм самого мэтра - "Джанго" - тут незримо присутствует. Присутствуют и атрибуты, без которых никакой уважающий себя вестерн "старой школы" не обходится - шляпы, шпоры, бряцающие набойки на сапогах. И совершенно замечательный дилижанс с не менее замечательным кучером О Би.
Восемь разгневанных негритят
Впрочем, вестерном дело не ограничивается. По своему формату The Hateful Eight куда больше тяготеет к разговорной кинопьесе (есть даже деление на акты). А то и к остроумному детективу с ордами скелетов в каждом шкафу. В обоих ипостасях режиссер (он же - сценарист) чувствует себя рыбой в воде - Агатой Кристи или Сидни Люметом. Персонажи смачно беседуют обо всем на свете, буравят друг друга взглядами - и параллельно устраивают этакий "суд присяжных", вытаскивая на поверхность самые "грязные" факты. Разумеется, все это Тарантино потом ломает с мальчишеским азартом и вполне предсказуемо заливает красным цветом. Но даже в этой предсказуемости финал картины безупречен.
"Великое безмолвие"
Зимний эпик Серджо Корбуччи, очевидно, оказал огромное влияние на Алехандро Иньярриту - автора великолепного "Выжившего". Однако и в случае с "Восьмеркой" обильное цитирование одного из стандартов спагетти-жанра - более чем явное. Известному эстету - оператору Роджеру Ричардсону - удалось снять лютую, холодную и, в то же время, невероятно красивую вайомингскую зиму с таким мастерством, что закономерным эффектом от любования местными пейзажами становится сползание челюсти куда-то на уровень колен. Вопросы о том, зачем Квентину понадобилась широкоформатная пленка Panavision Ultra 70, отпадают со стартовых кадров. Ретроград, говорите? А разве это плохо?
Гражданская война
Конфликт между американскими Севером и Югом - на первый взгляд, лишь один из штрихов на холсте тарантиновского творения. Однако уже спустя какие-то двадцать-тридцать минут становится ясно: говорить о том, кто на чьей стороне бился при Батон-Руж, тут будут много и в подробностях. Более того, практически все здешние герои - люди с военным прошлым и не самыми благочестивыми биографиями. Авантюристы, беззаконники, дезертиры, расисты - своего рода "потерянное поколение", набор подонков и мерзавцев всех сортов. С той лишь поправкой, что даже подонки и мерзавцы у Квентина - чертовски харизматичные и обаятельные. Про "письмо Линкольна" - намеренно ни слова. Это надо видеть и слышать.
Кто идет?
Самоуверенный Курт Рассел с густой растительностью на лице, замкнутое пространство, атмосфера тотальной паранойи и взаимных подозрений, жуткая метель за окном, мозги набекрень и кровавая рвота... Ничего не напоминает? Автор "Омерзительной Восьмерки" и не думает скрывать: культовый хоррор "Нечто" Джона Карпентера (некогда прозванный одним из первых "пост-вестернов") - центральная отсылка в его новой ленте. Правда, для "Ар Джея Макриди" в этом случае все закончилось куда более печально. Не помогло даже предусмотрительное разоружение всех собравшихся. Оно и понятно: огнеметов в девятнадцатом веке еще не было.
Джексон
Каждая роль Сэмюэла Л. Джексона у Тарантино - повод говорить о том, что прославленный афроамериканец прыгнул выше головы. С учетом желания Квентина снять еще пару фильмов у Короля (Лерой - второе имя артиста) будет, как минимум, два шанса превзойти самого себя. Ну а пока остается лишь одаривать его Маркиза Уоррена (кстати, еще одна отсылка - к сценаристу древнего вестерн-сериала "Дымок из ствола") стоячими овациями. Времена, когда Сэмюэл щеголял роскошной афро-шевелюрой в "Криминальном чтиве", давно в прошлом, но забавная плешь - равно как и старомодное нежелание режиссера выводить кого-либо из своих героев на передний план - не мешает Джексону выдавать совершенно гениальный перфоманс в диапазоне от Шерлока Холмса до Эль Топо и Туко Рамиреса. Браво.
Гоггинс
Кастинг "Восьмерки" вообще - тема для отдельного разговора. И особенно приятным сюрпризом в калейдоскопе омерзительных личностей стал персонаж Уолтона Гоггинса - шериф (шериф ли?) Крис Мэнникс. Парень с характерным южным акцентом и нездоровым блеском глаз, с одной стороны, отвечает за циничный юмор и трэш - и запоминается целым рядом забавнейших ужимок и черноюморных реплик (порой даже переигрывая своих более звездных коллег). С другой - в конечном итоге оказывается чуть ли не самым порядочным и принципиальным из всей братии и - вот уж редкость для Тарантино - вызывает что-то подобное искреннему сочувствию.
Морриконе
За последние годы мы привыкли к сугубо "вспомогательным" саундтрекам, ненавязчиво оттеняющим происходящее на экране. Лишь единицы - например, братья Коэн - по-прежнему настаивают на авторской музыке, у которой - собственная смысловая нагрузка. Тарантино - тоже из числа этих единиц. Композиции, написанные одним великим итальянцем, в его фильме не просто звучат. Они сами по себе создают тревожное настроение, нагнетают саспенс, формируют надлежащий эмоциональный фон, заставляют вспомнить Хичкока (и кучу другой киноклассики) и просятся на виниловую пластинку. Дону Эннио уже под девяносто, но солидный возраст гению - не помеха.