Ольга Кучкина. "Синдром подсолнуха". Изд. "Время"
В нас, людях, столько всякого намешано - зачем оно нам? Для печали или для радости? "Человеческий мозг состоит из полутора килограммов мягких тканей и ста миллиардов нервных клеток. Таким образом мы нищие и миллиардеры одновременно". Бродить по лабиринту сюжетных линий "Синдрома подсолнуха" читатель может, как по извилинам подкорки. Не ведая, куда героев и куда тебя самого выведут разные мысли. Кто ты, кто я, зачем мы все друг другу.
Про Ольгу Кучкину кто-то верно сказал: она сильная хрупкая женщина. Конечно, хочется напомнить, что сильное и хрупкое - это, например, крепкий алмаз, суть которого беззащитна: горючий углерод. Пусть сравнение простенько и пафосно, но вот беда - оно справедливо. Тот, кто открыл "Синдром подсолнуха" и не смог оторваться, не может не согласиться.
Шум дождя у нее похож на шум аплодисментов. Или шум аплодисментов напоминает шум дождя. Или это просто шум в ушах, не важно. А что важно?
В книге два текста. "Синдром подсолнуха, или Все семечки" - это "маленький бульварный роман". И "Красное небо" - это "маленькая повесть". Оба маленьких текста - хитрая, тонкая путаница любовных историй, сквозь которые (читателя предупреждают сразу) просвечивает большое время. Как сказано в коротенькой аннотации: между этими двумя текстами - разница в 22 года. Мы жили в одной стране, проснулись в другой, коротаем дни в третьей.
Страсти разрывают героев, пересекшихся в пространстве. Бизнесменша, крутой чиновник, бывший кагэбэшник, хозяйка ресторана, изысканная девушка по вызову, итальянские партнеры по бизнесу - время их сводит надолго или на ночь. Каждый делает свой выбор: греховный или иллюзорный. Как подсолнухи - вертят головами за ускользающим солнцем. В любом безысходном монологе может мелькнуть свой солнечный зайчик. Кто поймал, тому счастье.
Монологи героев, как исповеди. Жизнь как расплата. За что? Каждый хотел всего лишь тепла.
Повесть "Красное небо" - монолог героини, которая стеснительна и угловата, но непроста, как всякий "тихий омут". Нынешний муж - третий, с которым они могут за сутки сказать лишь 17 слов. Что же их связывает?
Из памяти выплывают вещие сны, грехи, скандалы, дикие примирения ("примирение на раскладушке было полным"). Изводит бессмыслица политической лабуды. И вечное самокопание. И страшные болезни. За что? "Смена состояний, смена мыслей - как смена караула... Sunset, sunrise, sunset, sunrise… Есть такая чудная песенка. Одно состояние не помнит другого". Она спасает его. Он спасает ее. Все непереносимо - но завтрашний день видится им "столь же прекрасным, как сегодняшний". Герои, полуатеисты, даже обвенчались. Сами не поняли, почему.
Слово "любовь" не слишком часто. Но желанием любви все и без слов пропитано. Вспышки воспоминаний, всплески самокопаний - как расплывчатые пятнышки на полотнах импрессионистов, бликуют, движутся и создают тот воздух, сквозь который, как сквозь сито, в прозе Кучкиной сыплется свет.
Мысли вроде бы беспросветные. "Я пишу, чтобы избегнуть полной аннигиляции?" А книга - ну как так? - сама похожа на источник света. Почти по формуле Эйнштейна: энергия смысла жизни Е эквивалентна массе человечности М, помноженной на скорость светлых чувств С (в квадрате).