В 1924 году Великобритания признала СССР. Существовавшее до той поры и продолжавшее действовать старое русское посольство вынуждено было закрыть свои двери. Русские дипломаты давно предусматривали возможность возникновения подобной ситуации и готовились к ней. Еще в 1920 году был разработан вопрос о трансформации представительств и миссий в общественные организации в случае установления дипломатических отношений страны их пребывания с Советской Россией.
Главой посольства в Лондоне в ранге поверенного в делах на тот момент был Евгений Васильевич Саблин. Он относился к "молодому" поколению русских дипломатов. Современник писал, что по облику своему Саблин напоминал русского помещика из покладистых и гостеприимных1. Возможно, эта "покладистость", или, иными словами, доброжелательность, готовность идти на компромиссы, и стала залогом успеха дипломата в тех совершенно неординарных условиях, в каких ему пришлось работать... При всей внешней обходительности, Саблин был тверд в главных, принципиальных вопросах и "мог стать выше угодничества перед начальством, когда речь шла о борьбе с большевиками"2.
После установления дипломатических отношений с Лондоном Москва не замедлила поставить вопрос о передаче ей здания посольства и его архивов. Евгений Васильевич апеллировал к тому, что Chesham House, где располагалось посольство, не является собственностью русской казны, а был арендован у герцога Вестминстергского, "потому простая передача акта не могла иметь места без согласия самого владельца и графа Бенкендорфа, получившего контракт в наследство от покойного императорского посла". Результатом большой подготовительной работы, проведенной поверенным в делах, стали полученные им заверения ответственных сотрудников британского МИД, что русские эмигранты в Англии никогда не будут подчинены юрисдикции советского посольства3. Русская колония единодушно избрала Е.В. Саблина своим представителем. 13 февраля 1924 года он вручил новые "верительные грамоты" представителям английского правительства4. Посольство отныне именовалось следующим образом: Russian Refugees Relief (Head Office).
Дом открывает двери
Здание посольства пришлось покинуть. На свои деньги в посольском квартале Лондона в Кенсингтоне, Саблин снял особняк. Заняв в нем вместе с молодой женой несколько комнат, все остальные помещения он передал русским общественным организациям, объявив свою резиденцию "Русским Домом".
Дом, как общественное учреждение, был открыт в августе 1924 г. На торжественном акте присутствовала вся русская колония в Лондоне во главе с двумя представительницами дома Романовых: Ксенией Александровной и Еленой Владимировной. Под звуки СЛАВЫ Мусоргского5 в исполнении знаменитого квартета Н.Н.Кедрова6 в вестибюле была водружена старая посольская мачта и поднят огромного размера трехцветный русский флаг.
Несколько лет спустя Саблин взял кредит в банке и приобрел особняк в двух кварталах от Кромвель роад, на Бречейн плейс. Со временем в людской памяти эти два дома слились в один саблиновский "Русский Дом". А хозяин до конца жизни расплачивался с банком за свое приобретение.
В новом здании на нижнем этаже хозяева выделили помещения для Русского Красного Креста, офицерского общества, Ксенинского сестричества, церковного прихода и общества взаимопомощи. На двух верхних этажах находились комнаты для приезжающих из провинции или других стран соотечественников, нуждавшихся в крыше. Никакой платы за эти помещения хозяин никогда не взимал7.
Резиденция Саблиных стала музеем русской культуры и русской истории. На долгие годы Дом стал пристанищем для русских эмигрантов, проживавших или приезжавших в Лондон.
Евгений Васильевич любил и умел принимать гостей, устраивать концерты, собрания, беседы. Сам он считал свой дом "политическим наследием старого посольства"8. Эту точку зрения разделяли и в Москве. С большой теплотой, несвойственной ему в деловой переписке, в начале декабря 1929 г. Евгений Васильевич описывал собрание в его доме кружка студенческого христианского движения9. Здесь читали свои произведения И.А. Бунин, М.И. Цветаева, Б.К. Зайцев, М. Алданов, Н.А. Теффи, В.В. Набоков, пели Ф.И. Шаляпин, Т. Престон, давали концерты С.В. Рахманинов, Н. Орлов, Колин Хорсли, Э. Дарский, В.М. Вронская и В. Бабин.
Все собрания в "Русском Доме" проходили под председательством хозяина. И сколь острые вопросы ни поднимались на них, большой зал резиденции Саблиных не знал "неприятных сцен", склок, скандалов. Ситуацию всегда спасали такт и выдержка ведущего10.
Саблин был глубоким почитателем Пушкина, любил и знал русскую словесность. Он был отличным чтецом, и регулярно, собирал у себя таких же, как и он, знатоков. И делал это не раз, не два, а каждый месяц, в течение 20 лет.
Саблиных посещали очень разные люди: и члены дома Романовых, и видные политики, в его доме проездом останавливались иерархи Русской православной церкви и юные институтки из Белграда, станичники, которых судьба забросила в Лондон. Все находили здесь приют, приветливую улыбку, теплое слово, добрый совет11.
Дом Саблиных: спасти любой ценой
С началом Второй мировой войны Евгений Васильевич признавался, что "Русскому Дому" "пришлось сократиться до минимума". Супруга встала к плите. Он сам топил печки и открывал двери12. Отсутствие средств, тяжелые условия военного быта, навалившиеся болезни "прикрыли" двери дома Саблиных, но только прикрыли. Жизнь шла своим чередом. В самые суровые времена хозяева изыскивали возможности отметить значимые для русских людей даты. По заведенной традиции отмечались лицейские праздники. Особняк не оставляли те, кто привык к его открытым дверям, но появились и новые лица.
После нападения Германии на СССР Е.В. Саблин открыто встал на сторону своей родины, начал в меру своих возможностей помогать советскому посольству. По лестницам "Русского Дома" застучали каблуки советского дипломата, сначала 2-3 раза в месяц, потом чаще.
Содержание особняка, выплаты банку кредита лежали тяжелым бременем на личном бюджете главы русской общины. Покрывать их он мог только из скромного жалованья, которое получал от Совета русских послов. Деньги хранились в одном из банков Лондона, но распоряжения по выплатам поступали из Парижа. В мае 1940 г. Саблин обратился к финансистам Совета послов с просьбой обеспечить его жалованьем на несколько месяцев вперед13. Однако же денег в полном объеме ему получить не удалось. Только в июне 1941 г. ему было переведено 200 ф. ст., видимо, в счет погашения возникшей задолженности. Это был последний транш. Связь с Парижем была восстановлена лишь в конце 1944 г.
В поисках средств для спасения Дома, он обратился к банкирам. Имевшие кое-какие русские средства на своих счетах, благоволившие русской общине братья предоставили дипломату нечто вроде пенсии: 250 ф. ст. в год, но уже в 1942 г. они стали удерживать из этой суммы около 35 фунтов подоходного налога. Фунт в неделю вносил в эти годы в качестве платы за арендуемое помещение Российский Красный Крест. Сложившиеся обстоятельства заставили Е.В. Саблина вступить в переговоры с компанией, предоставившей ему кредит. Здесь пошли ему навстречу, согласившись освободить его от выплаты сумм долга до окончания войны под условием, что он будет выплачивать проценты.
Островок Родины
После окончания войны Саблину пришлось нелегко. Навалились болезни, денег не было даже на оплату врачей. Только в декабре 1947 г. он наконец расплатился с кредитным обществом, и "Русский Дом" стал его собственностью.
Несмотря ни на что, после войны в Доме возрождалась прежняя жизнь: проходили лицейские праздники14, крастнокрестные базары15, концерты. А на последнее Рождество в жизни Саблина в Доме собралось помимо прочих гостей до 50 казаков. "Мы провели очень приятный день за чаем и скромной выпивкой"16, - написал хозяин В.А. Маклакову.
Евгений Васильевич умер в своем, "Русском Доме", островке Родины в Лондоне 2 мая 1949 г.
Примечания
1. Михайловский Г.Н. Записки из истории российского внешнеполитического ведомства: В 2-х тт. Т. 2. М., 1992-1993. С. 415, 404.
2. Там же. С. 414.
3. "Чему свидетели мы были...": переписка бывших царских дипломатов (1934-1940): в 2 кн. М., 1998 г. Кн. 2. С. 423.
4. Государственный архив Российской федерации (далее - ГА РФ). Ф. 5760. Оп. 1. Д. 5. Л. 39.
5. Е.В. Саблин, по-видимому, допустил ошибку, указав в качестве композитора М.П. Мусоргского. Скорее всего имелся ввиду хор "Слава" из оперы Глинки "Жизнь за царя" .
6. Н.Н. Кедров до революции был профессором Петербургской консерватории и руководителем придворной певческой капеллы. Его квартет еще тогда получил всероссийскую известность. Концерты этого коллектива, много гастролировавшего в межвоенный период, также проходили с неизменным успехом.
7. Александру Александровичу (Никольскому) 17 сентября 1948 г. // Leeds Russian Archive (далее LAR). MS 1285/1111.
8. Е.В. Саблин - В.А. Маклакову 16 декабря 1934 г. // Чему свидетели мы были... Кн. 1. С. 218.
9. Е.В. Саблин - М.Н. Гирсу 4 декабря 1929 г. // LAR. MS 1500. Zemgor Archive. Diplomatic Papers.
10. Е.В. Саблин - В.А. Маклакову 16 декабря 1934 г. // Чему свидетели мы были... Кн. 1. С. 217.
11. Тыркова-Вильямс А. Державный дипломат// Русская мысль, май 1949. (LAR MS 1285/54)
12. Е.В. Саблин - Карлуше (не установлен) во Францию // LAR. MS 1285/1235.
13. Е.В. Саблин - Новицкому 20 мая 1940 г. // LAR. MS 1285/2339
14. LAR. MS 1285/430, 431.
15. LAR. MS 1285/1326
16. Е.В. Саблин - В.А. Маклакову 17 февраля 1949 г. // LAR. MS 1285/1037