Спектакль из Новокуйбышевска "Таня-Таня" показали на "Золотой маске"

Про чудодейственную репутацию спектакля "Таня-Таня" театра "Грань" из города Новокуйбышевск на "Золотой маске" было известно заблаговременно до того, как камерную постановку небольшого театра из Самарской области привезли на самый крупный театральный фестиваль в Москве.

Площадка Театра Наций едва вмещала желающих, причем далеко не всех, и такой аншлаг выглядел не фестивальным авансом с примесью театрального любопытства: до основного конкурса "Золотой маски" новокуйбышевская "Таня-Таня" стала обладателем Гран-при фестиваля театров малых городов России. А все спектакли-победители этого смотра, во-первых, традиционно бывают представлены столичной публике на сцене Театра Наций, собирая полные залы, а во-вторых, почти всегда, прямым попаданием, оказываются в программе "Золотой Маски".

Шесть выдвижений на "Маску": лучший спектакль малой формы, лучшая работа режиссера Дениса Бокурадзе, художника по костюму Елены Соловьевой, лучшая женская роль Юлии Бокурадзе и две лучшие роли второго плана в исполнении Алины Костюк и Даниила Богомолова.

Но речь сейчас не о номинациях, а о тенденциях. В Москве Ольга Мухина была модным драматургом лет 15-20 тому назад. Красоту поэзии ее драматургии сначала обнажил Петр Фоменко, превратив в "Тане-Тане" все лирические волны в удивительно стройную пьесу-открытие, а вслед за ним и Евгений Каменькович во МХАТе им. Чехова, уже в легендарном спектакле "Ю". Но в Москве, увы, кумиры сменяют друг друга стремительно быстро, а в провинции (ура!) и театры живут гораздо медленнее, и шансов там люди имеют гораздо больше - не гнаться за модными веяниями, а следить за сущностными явлениями.

В Новокуйбышевске предъявили свою оптику восприятия потоков сознания Ольги Мухиной. Сфокусировав взгляд не на театральном первооткрывательстве ее пьес, а скорее на чисто человеческих открытиях. Если коротко - свидетельствующих о том, что девочке лучше бы воспитываться в провинции.

Если бы с такими чарующе мелодичными и неспешными интонациями заговорили бы сегодня столичные барышни, режиссера обвинили бы в жизненном неправдоподобии. Пожелай кто-нибудь воскресить новую "Таню-Таню" в Москве, сюжет из обрывков фраз строился бы по причине вечной спешки, а не от вдруг нахлынувшего переизбытка чувств, сминающего все причинно-следственные связи, - за 20 лет с момента написания пьесы многое перешло в разряд непозволительной роскоши. Но действие "Тани-Тани" в постановке Дениса Бокурадзе счастливо именно географическим небытием - из спального района Бибирево, придуманного Ольгой Мухиной, режиссер переносит его в сказочное место. Где летают бабочки, живут солнечные зайчики, у девушек есть возможность посвящать жизнь чувствам, а у юношей есть время следить за переменой их настроения.

В тексте все по-прежнему - есть и давняя любовь Охлобыстина к прекрасной Тане, и желание поссорить ее с мужем, Ивановым, есть и знакомая Девушка Таня, которую приводят в дом в роли разлучницы, остался и Мальчик, влюбленный в Таню не жену. У Фоменко две Тани были как две капли похожи друг на друга - их играли Ксения и Полина Кутеповы. Бокурадзе сосредоточивается на их внутреннем сходстве, они не соперницы-близняшки, а две волшебницы, рождающие слова - как музыкальные фразы, и окутывающие своим настроением всех, кто попадает в их поле зрения. Невероятно, но факт: фокус Фоменко удалось снова повторить, создав спектакль-головокружение, где девичьи грезы выстраиваются в железную логику отношений.