Поделиться
Об этом на Совете экспертов в "РГ" говорили ректор Первого Московского государственного медицинского университета имени Сеченова член-корреспондент РАН Петр Глыбочко, директор клиники пропедевтики внутренних болезней, гастроэнтерологии и гепатологии этого вуза академик Владимир Ивашкин, главный врач детской клинической больницы N 9 имени Сперанского профессор Анатолий Корсунский, директор гимназии N 1529 имени Грибоедова Марина Соловьева, проректор Первого Московского государственного медицинского университета имени Сеченова, генерал-полковник медицинской службы, профессор, член-корреспондент РАН Иван Чиж.
Университетские клиники сегодня в Европе и США - центры всего самого передового в лечении и профилактике, подготовке кадров. Когда-то такие клиники были и в России?
Петр Глыбочко: Были. Но, к сожалению, по разным причинам утратили свое предназначение. Сложилась парадоксальная ситуация: профессора, доценты и даже академики лишились права вести лечебный процесс. Поэтому три года назад по инициативе нашего университета принято решение: возродить университетские клиники. Чтобы лучшие представители врачевания имели право заниматься лечением пациентов. Изменения внесены в федеральные законы "Об основах охраны здоровья граждан в РФ" и "Об образовании в РФ". Это и возрождение традиции, и нечто совершенно новое.
Может, клиники "ушли" потому, что нередко возникали трения между главным врачом больницы - базы клиники - и руководителем вуза? Скажем, завкафедрой, сотрудники кафедры вели лечебный процесс. Однако зарплату им платил вуз. Как теперь?
Петр Глыбочко: В свое время представитель кафедры имел право заниматься лечебной работой, и никто ему не мог это запретить. Но потом были внесены изменения в законодательство. Преподаватель должен заниматься преподавательской работой, врач лечить, научный сотрудник заниматься наукой.
Вот такое "мудрое" разделение. В нашей специальности оно невозможно, оно губительно. И возрождение университетских клиник на базах городских больниц - это, если угодно, политическое решение, поддержанное министром здравоохранения РФ, мэром Москвы.
Директора клиник - наши заведующие кафедрами, или же наш ведущий профессор, который отвечает за лечебный процесс. Зарплату за учебную работу платит университет. За лечебную - Фонд обязательного медицинского страхования. Если человек участвует в работе по высоким технологиям, - то лечебное учреждение, в котором базируется клиника.
Не передерутся?
Петр Глыбочко: Исключено! Работают слаженно. Многие вчерашние проблемные вопросы ушли и не возникают. Профессорско-преподавательский состав занимается учебной и лечебной работой. А врачи больницы, имеющие степень и возможность преподавать, преподают на кафедрах. И мы им также платим зарплату.
Подразумевалось: если клиника университетская, то пациентов, на добровольной основе, привлекают для апробации новых методов лечения, применения новых препаратов. Это остается или этого теперь нет?
Петр Глыбочко: Остается. Но только по согласию пациента. После соответствующего договора. Это называется - клинические испытания или исследования. Сейчас немало претензий к качеству подготовки врачебных кадров. Они обоснованы. И мы очень надеемся, что создание университетских клиник изменит ситуацию в лучшую сторону. Ведь студентам открывается доступ к дорогостоящему оборудованию, которое есть в московских больницах, и на котором они учатся. И эти же студенты завтра придут работать в практическое здравоохранение. Мы добились, что за качество оказания медицинской помощи отвечает не только главный врач больницы, но и директор клиники, то есть наш заведующий кафедрой. Вот такой двойной контроль.
Сколько у вас сейчас университетских клиник?
Петр Глыбочко: На базах городских стационаров - в Первой Градской, 64-й, 23-й больницах, на базе 9-й детской имени Сперанского и других создано 25 университетских клиник. И еще 21 на базе своего клинического центра. В отличие от других вузов, у нас своя клиническая база.
В России только у 10 из 46 медицинских вузов есть свои клинические базы, свои клиники. Все остальные базируются на базах городских и областных больниц. А вот создание университетских клиник дает возможность тем вузам, у которых сегодня нет своей клинической базы, выйти на качественно новый уровень подготовки специалистов и оказания медицинской помощи.
Меняется сама идеология подготовки к врачеванию?
Петр Глыбочко: Этот процесс начинается со специальной программы в школах. Необходимо создать систему профильной, профессиональной подготовки для поступления в вуз. Мы этим вопросом стали заниматься с директорами школ с 2010 года. В Москве задействован пилотный проект: школа - вуз - клиника. Поначалу в проекте участвовало 10 школ столицы. Сегодня в нем 63 школы - это 103 медико-биологических класса. В 2010 году средний балл ЕГЭ поступающих к нам абитуриентов был 82. В 2015 году средний балл ЕГЭ - 91. Понимаете, каких ребят стали мы принимать? Необходимо было создать так называемый ресурсный центр "Предуниверсарий", куда будут отбираться лучшие из лучших ребят, которые хотят посвятить себя медицине.
Это москвичи?
Марина Соловьева: Москвичи. Они получат, есть договоренность с департаментом здравоохранения Москвы, целевое направление на обучение в университете. Это дает им определенные льготы при поступлении, и в дальнейшем - после окончания университета - закрепление за тем или иным лечебным учреждением столицы.
Сразу в стационар? Или все-таки сперва в поликлинику?
Петр Глыбочко: В поликлинику. Часть поступит в ординатуру. С учетом того, что с 2017 года интернатуры уже не будет, только ординатура. Обучение в ней - от двух до пяти лет. Кто сколько будет учиться, пока Минздравом России не определено. Но думаю, в ближайшее время будет определено.
У Москвы особые льготы при поступлении в вуз. А как быть ребятам из других регионов?
Петр Глыбочко: Мы в год принимаем 3 тысячи человек. Полторы тысячи на бюджетную форму обучения, полторы тысячи на внебюджетную форму. Из них только 100 мест по целевому набору для москвичей. Остальные из других регионов, в том числе и москвичи, которые не по целевому набору.
Марина Соловьева: Профильные медико-биологические классы формируются на конкурсной основе после сдачи в 9-м классе единых экзаменов. В 103 медико-биологических классах учится по 30-40 человек в каждом. Всего выходит около 4000 человек.
Петр Глыбочко: Плюс 100 человек примет "Предуниверсарий". Конкурсный отбор в него уже начался. "Предуниверсарий" в структуре университета. У него есть лицензия на среднее образование. То есть подготовка идет по программам среднего образования плюс по дополнительной программе. В "Предуниверсарии" будут кафедры по уходу за больными, по обучению оказания первой помощи. Предусмотрено изучение истории медицины, латинского языка.
Ученики станут заниматься в "анатомичках", симуляционных центрах и так далее. То есть пройдут четкую профориентационную подготовку. Каждый для себя решит: готов он стать врачом или нет. Если не готов стать врачом, но он сдал ЕГЭ, значит, волен сам определить свой жизненный путь. Мы с вами такой возможности не имели. Нам, знаете, кто рекомендовал выбор профессии? Мама, папа, бабушка, соседка. В куклы играешь "во врача" - давай, будешь врачом. Мы хотим сделать так, чтобы ребята в старших классах определили свой жизненный путь. "Предуниверсария" в России нет ни у одного медицинского вуза. Пока при медвузах есть медико-биологические классы.
Допустим, пришел заведующий кафедрой вуза в больницу. У него будет свой кабинет? Или он будет приезжать и уезжать?
Анатолий Корсунский: Согласно федеральному закону, каждая кафедра имеет свои площади на территории городской больницы. Вуз заключает договор с главным врачом больницы о том, что под учебный процесс вуз получает свои квадратные метры. На этих площадях предусмотрен кабинет заведующего кафедрой, учебные комнаты для студентов, ординаторов, интернов, аспирантов. Этот заведующий кафедрой по приказу ректора и по приказу руководителя департамента и главного врача назначается директором клиники. По лечебным вопросам ему подчиняются все: начиная от санитарки и заканчивая профессором.
Значит, он подчиняется главному врачу?
Петр Глыбочко: По лечебным вопросам и главному врачу. Потому что он получает зарплату у главного врача.
А по учебному процессу?
Петр Глыбочко: Ректору. Но и по лечебному тоже ректору. Ректор несет персональную ответственность за лечебный процесс.
Владимир Ивашкин: Я на разных больничных базах работал. И могу сказать: на 95 процентов взаимоотношения между кафедрой и больницей определяется заведующим кафедрой. Или лицом, ее представляющим. Если этот человек профессионально подготовлен, то проблем нет.
Анатолий Корсунский: Каждому сотруднику университетской клиники наша больница предоставила не только рабочее место, но и полное компьютерное обеспечение. Каждый профессор обеспечен кабинетом. На нашей базе, например, базируется пять кафедр Медуниверситета имени Пирогова. Они объединились в одну университетскую клинику. Это первый опыт, когда университетскую клинику образуют не одна, а пять кафедр.
Могу привести примерный график работы сотрудников университетской клиники. Те, у которых сегодня студенческие группы, лекции, практические занятия, работают со студентами. Те, у кого в данный момент студенческих групп нет, идут в отделения консультировать больных. Это такая внутрибольничная консультативная группа сотрудников кафедры. Они приняты на работу в больницу, как сотрудники университетской клиники. В это время студенты, которые должны заниматься с больными, идут в отделения. Там их курируют наши заведующие отделениями, принятые на кафедру в качестве ассистентов.
Лежит ребенок, часто с мамой в палате. Вдруг заходит целая толпа...
Анатолий Корсунский: Ни в коем случае! Вначале заходит преподаватель и спрашивает у мамы разрешение на то, чтобы ребенка посмотрели студенты. Индивидуальное разрешение обязательно. У нас клиническая больница, и в приемном покое при поступлении больного мы предупреждаем, что будут студенты.
Сегодня нередко говорится о том, что главный врач не должен быть врачом - должен быть менеджером.
Анатолий Корсунский: У нас особая специальность. Руководитель больницы обязан понимать, что делает хирург, что делает главный хирург, что делает ассистент, что делает ординатор, медсестра и так далее. Мое стопроцентное убеждение: организатором здравоохранения должен быть врач. А уже потом менеджер.
Владимир Ивашкин: Нельзя умолять позицию главного врача. Особенно при разборе врачебных ошибок. Если главврач допускает нарушения на разных этапах лечебно-диагностического процесса, ждите немедленных серьезнейших сбоев.
Петр Глыбочко: Университетские клиники расширяют возможности доступности высококвалифицированной медицинской помощи, благодаря тому, что сотрудники кафедры пришли работать в больницу. У нас за год проведено почти четыре с половиной тысячи консультаций сотрудниками только одной кафедры внутри больницы. Плюс 457 консилиумов самых тяжелых больных с участием профессоров крупнейших клиник. Наши профессора и доценты провели более 800 амбулаторных консультаций. Никаких денег дополнительно, кроме средств ОМС, мы за это не получали. Пациенты поступали по направлению поликлиник. Конечно, это самые сложные пациенты, а кафедра невелика - всего 12 человек.
Владимир Ивашкин: Мы задаемся вопросом: какие медицинские вузы пользовались и пользуются наибольшей востребованностью. Отвечаем просто: те, у которых собственные клиники. Выпускники этих вузов лучше подготовлены. Клиническое мышление формируется только у постели больного. Это основа основ подготовки врача. Потому мы и пришли к необходимости возрождения университетских клиник.
Во всем мире врачи - элита общества. Врачевание предполагает определенный уровень общей культуры, грамотность, широту мышления. Выпускники, которые пройдут через через университетские клиники будут соответствовать таким критериям?
Петр Глыбочко: Надеемся. Одна из задач профессорско-преподавательского состава университетской клиники - повышение общей культуры будущего врача.
Больше всего нобелевских лауреатов в области медицины было в университетских клиниках Германии. У нас есть надежда на подобное признание?
Петр Глыбочко: Про нобелевских лауреатов не скажу. Но результаты показывают: университетские клиники повышают качество медицинской помощи, научных исследований, подготовки специалистов. И это главное.